Чуть больше мира

***

– Вина? – Лан глянула на старого Натери через плечо, показав ему хрустальный графин.

– Герронтийское небось? – ухмыльнулся элв.

– Другого не держим.

– Наливай-наливай. Да кубок побольше возьми, не скупись.

Кайран, аккуратно сцеживая напиток, чтобы в бокалы осадок не попал, исподтишка наблюдала за королём с кряхтением, по-стариковски устраивающимся в кресле. Правильно всё-таки она сделала, что велела подушки положить. В конце концов, время догоняет даже таких крепких пней.

Сдал господин изрядно. Белый весь, как лунь. Только лёгкая желтизна в усах напоминала о былой рыжине. Морщин прибавилось да и телом одряхлел. Носи он одежду по моде материка – не заметно было. Или хотя бы рубашку под безрукавку надел. Но упрям же, как сын. Знал, наверное, что тощие руки с отвислой кожей и шишковатыми локтями чести мужчине не делают. А всё равно от принципов не отступался.

Лан поднесла королю кубок, подвинула тарелку с солёным печеньем, разворошила угли в камине, чтобы горело ярче и только потом села.

Старик себя подглядыванием не утруждал, рассматривал аэру открыто.

– Эх, скинуть лет двадцать с плеч – не ушла бы ты от меня не помятой, девка, – довольно крякнул король, закусив изрядный глоток вина печевом.

– Скиньте вы лет двадцать, так я, может, и сама бы уходить не захотела, – улыбнулась Лан.

– Ладно, чего пустое трепать. Что надумала? – посуровел вдруг элв.

– Мне жаль, серьёзно жаль, – Лан поскребла ногтем скулу, отводя глаза. А что делать, если действительно жаль? – Но от вашего предложения я откажусь. И женой Райла не стану.

– Чего так? – шевельнул кустистыми бровями Натери. Но, кажется, совсем не удивился. – Да ты не смущайся, Кайран. Мы с тобой вроде как судьбу Островов решаем. Давай уж откровенно поговорим не таясь.

– Судьба Островов давно без нас решилась, – аэра глотнула из бокала, глядя исподлобья на короля. Почему-то сладкое вино горечи, поселившейся во рту, не смыло. – Сколько ни вопите о своей независимости, Аран вас всё равно нагнёт и поимеет. И случится это очень скоро.

– Ты что думаешь, я в старческое слабоумие впал и очевидного не вижу? – разозлился король. – Вопрос в том, отдастся ли Архипелаг по доброй воле или его насильно драть придётся!

– А это уже ваш выбор, не мой, – пожала плечами Лан.

– Почему за Райла не пойдёшь? – насупился аэр. – Выгоду не тебе объяснять. Или опять какая бабья блажь? Так Даймонд вроде сказал, что всё тут у вас станет, словно маслом смазанное. Промеж вами ведь любовь водилась. А что было, то снова раскочегарить недолго.

– Я смотрю, Даймонд в последнее время слишком много говорит, – усмехнулась Кайран, водя пальцем по краю бокала. – Ввязывается не только в политику, но и чужие жизни берётся устраивать. Как бы ни надломился, бедный. Вы мне лучше вот на какой вопрос ответьте, господин. Часто ли ваш сын советы даёт, мнение своё высказывает?

– Да кто б ему позволил? – фыркнул некоронованный король. – Молод ещё! Пусть сидит и помалкивает, да у старших ума набирается.

– Вот теперь мне всё понятно и с вашими планами, и с идеями незабвенного аэра Греха, – неторопливо кивнула Лан. – Хотя, говорят, что под собственным носом не разглядеть того, что издалека отчётливо видится.

– Ты о чём сейчас? – насупился аэр.

– У меня есть неприятная новость. Райл уже не тот щенок, слушающий развесив уши и преданно заглядывающий в глаза. У него существует собственное мнение. И, боюсь, с вашим несовпадающее, – Кайран отставила бокал на стол, наклонилась вперёд, сцепив пальцы в замок, опершись локтями о колени. На короля она не смотрела – собственные руки разглядывала. – Вы из него островитянина вылепили, а не правителя. Вот он дальше носа собственного корабля и не видит.

– Да у него учителя ничуть не хуже твоих были, девка! Он, может, меня учёней! – рыкнул король. – Почитай, всё детство в книжках копался! На палубу не затащишь!

– Так вот именно, что всё детство! Зато в юности ему, видимо, наглядно объяснили, в чём заключается мужская честь и достоинство. Для того чтобы успешно мечом махать, не мозги нужны.

– Не понимаю я тебя! Чем это плохо? – опять начал злиться Натери. – Мужик – хоть куда!

– Да в том и дело, что никуда! – элва, не выдержав, тоже голос повысила. – Вы думали, что я им крутить смогу, как захочу? А он за мной подол в зубах носить станет? Да не тут-то было! Райл меня в спальне запрёт и выгуливать будет на поводке. С кляпом в зубах, чтоб не тявкала!

– И это мне говорит Волчица из Ис’Кай? – хмыкнул старый аэр. – Которая смогла под себя Призывающих Бурю подгрести?

– Да не подгребла! – Лан устало откинулась на спинку кресла. – А они сами ко мне пришли, учуяв, на чьей стороне их шкура целее окажется. Вы-то должны это понимать! Хотите совет?

– От девчонки сопливой? – рявкнул элв, саданув костистым кулаком по подлокотнику кресла. – Ну, валяй, попробуй.

Лан снова взяла бокал, но пить не спешила. Катала между ладонями, рассматривая тягучую рубиновую жидкость, словно знаки какие видела. Вино нашёптывало что-то, предупреждало. Но совсем невнятно, тихо-тихо. Что-то об ушах, слышавших лишнее. Но точнее не разобрать. Кайран даже обернулась, пытаясь высмотреть в углах кабинета коменданта шпиона. И ничего, конечно, не увидела. Кто тут лишний мог быть? Мерещится… Всё-таки выпито сегодня немало.

– На кого вы Острова оставите, когда в Серебряные Леса отправитесь? – заговорила аэра, наконец. Но так тихо, что старику наклониться пришлось. – Первое, что Райл сделает, получив власть – развяжет войну с Араном. И большинство кланов его поддержат.

– И что ты предлагаешь? – так же негромко спросил господин выпрямляясь.

– А я не знаю, – покачала головой Лан. – Внуков у вас так и нет? Всё спросить забываю…

– Бастарды, – обречённо махнул рукой аэр. – А тварь эта, жена его, сухая, как дрова.

– Так что ж не смените?

– Да всё думал, что время ещё есть.

– И оно как-то внезапно закончилось…

Райл, прижимающийся к колонне тёмной арки, наполовину загороженной каменными псами, поддерживающие каминную полку, медленно поднёс кулак к лицу, и так же медленно разжал пальцы, глядя на собственную ладонь так, будто впервые её видел. Откинул голову, опершись затылком о холодную стену. Стало немного полегче – муть под черепом развиднелась. И это хорошо. Пустая ярость только мешает думать.

А обмозговать стоило многое.