Удушенный

5

МАЙЯ

Воздух в машине густой от напряжения, и не очень хорошего. Яркие огни отражаются от окна машины, когда мы проезжаем через город. Сантьяго нанял водителя, чтобы отвезти нас на гала-вечер, напомнив мне, что я вляпалась по уши. Позер в окружении богатых и знаменитых.

– Почему ты вышла с ним из отеля? – Возмущается Санти.

– На самом деле он пришел извиниться за то, что сказал на пресс-конференции. Мы поболтали, а потом я вышла на улицу. Ничего особенного, не нужно раздражаться.

Успокаивать Санти было моей работой в течение многих лет. Он, как правило, ситуативно вспыльчив, как и другие гонщики Формулы-1. Ситуации с высоким стрессом обычно требуют этого.

– Тебе следует держаться от него подальше. Черт возьми, держись подальше от большинства гонщиков Формулы-1. Они здесь не для того, чтобы жить долго и счастливо, с белыми заборами, собакой и двумя детьми. Они трахаются. Много. – Его руки сжимаются перед ним.

– Ты ведь знаешь, что я потеряла девственность четыре года назад, верно? Больше не нужно защищать меня, когда моя добродетель больше не цела.

Если бы взгляды могли убивать, Санти уже дважды убил бы меня в этой машине. Неправильная шутка в неподходящее время. Сообщение получено.

– Я не хочу быть в курсе. Нет, держи это дерьмо при себе. Эти парни отличаются от парней, с которыми ты встречалась в колледже. Они самые настоящие идиоты. Спиртное, девушки, может быть, даже наркотики. Кто, черт возьми, знает. Я не часто общался с ними с тех пор, как держался особняком с Куликовым.

– Я буду осторожна. Но Ноа теперь часть твоей команды. Мы все застряли друг с другом, и я не хочу, чтобы между нами были неловкие отношения. По крайней мере, не больше, чем должно быть.

Бесполезно отрицать мое физическое влечение к Ноа, но я могу сделать все возможное для Санти. Я многим ему обязана.

Я мило улыбаюсь ему и похлопываю по руке, надеясь успокоить. Его губы опускаются. Он, должно быть, обеспокоен, потому что ни одна из моих обычных тактик на него не действует.

– Ты моя младшая сестра, поэтому моя работа – защищать тебя. Будь осторожна, ладно? Я не могу все время за тобой присматривать. Особенно с кем-то вроде Ноа. В его спальне есть вращающаяся дверь и очередь.

Мое тело напрягается. Спасибо за напоминание. Ничто не сравнится с классическим мужчиной-шлюхой, который настолько застряла в своих привычках, что не может видеть прямо. Хорошо, что такие отношения не находятся на моем радаре.

– Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я делаю только хорошее, помнишь? – Я посылаю ему глупую улыбку.

Он ухмыляется моей милой глупости и притягивает меня в объятия, ограничивая мой запас воздуха.

– Я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, верно? – Его грудь вибрирует, когда он говорит.

В ответ я сжимаю его объятия. – Конечно. Я тоже тебя люблю. А теперь пойдем веселиться!

🏁 🏁 🏁

Шикарное мероприятие, на самом деле, превосходит мою первоначальную идею спонсорской вечеринки. Я представляла, как старики потирают локти и болтают о своих акциях. Но все это гораздо больше. Мы входим в бальный зал, безупречно украшенный кристаллами и цветами, свисающими с потолка, официанты ходят с едой, а на нескольких столах расположены башни из шампанского. Я хватаю пару причудливых закусок, пока прохожу по комнате.

Многие шишки приезжают, чтобы пожать руку элите гонок. Но сцена включает в себя неограниченное количество алкоголя, приличного ди-джея и танцоров, спиралью спускающихся с потолка. Это больше похоже на переборщившую свадьбу, чем на гала-концерт для гонщиков. Ф1 – довольно модно, не буду врать.

Сантьяго неохотно оставляет меня на произвол судьбы после того, как его вызвал агент. Он бросает на меня предупреждающий взгляд, прежде чем уйти, но я отмахиваюсь от его беспокойства взмахом руки. Я следую его правилу не разговаривать с другими гонщиками. Но он не может винить меня, когда другие говорят со мной, потому что я не могу контролировать всех остальных. Лазейки делают жизнь интересной.

Я занимаю место в баре, когда появляется Тот, Кто Определенно Ничего Хорошего Не Замышляет, и садится рядом со мной. Его пьянящий одеколон закоротил мои мозговые клетки. Каким-то образом его волосы уже выглядят растрепанными, а галстук-бабочка криво лежит на отглаженной рубашке. Его непокорность вызывает улыбку на моем лице. Крепкие руки, которые час назад ласкали мой позвоночник, держат еще один стакан виски. Я сожалею, что посмотрела Ноа прямо в глаза, застигнутая врасплох проницательным взглядом его темно-синих глаз, обрамленных густыми длинными ресницами.

Простая улыбка, которую он посылает в мою сторону, тянет меня за нижнюю половину. Я не могу контролировать реакцию своего тела на него, особенно когда он смотрит на меня так, словно хочет поцеловать.

– Что такая красивая девушка, как ты, делает одна на таком мероприятии? – Голос Ноа звучит грубо, как будто он всю ночь выпивал на вечеринке – чувственно и хрипло одновременно.

– О, ты считаешь меня красивой. Как очаровательно. Санти оставил меня, потому что он занят тем, что целует задницу. – Я указываю пальцем с розовым ногтем на своего брата, который болтает с группой спонсоров.

– Более чем, – мегаваттная улыбка Ноа заставляет мое сердце сжиматься. Ну разве ты не умеешь обращаться со словами? – Ах, день из жизни знаменитости. Тяжелый крест.

Я хихикаю. – Сомневаюсь, что когда-нибудь привыкну к этому. Не могу представить своего брата знаменитостью. Так странно.

– На это нужно время. Подожди, пока папарацци не начнут преследовать его до такой степени, что он даже не сможет спокойно есть или ходить в туалет. Это место развращает лучших из нас, окруженное бесконечными деньгами, выпивкой, женщинами – да чем угодно. Игровая площадка для привилегированных.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю на его одежду. Он носит смокинг, выглядя по-мальчишески красивым с гладкой материей, прилипшей к его телу. Мои пальцы дергаются от искушения пробежаться по его взъерошенным волосам, которые намекает на его буйство.

Но я этого не делаю, потому что это разрушит мои усилия быть хорошей.

– Это место изменило тебя? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал нейтрально, не выдавая никаких чувств. Он последний человек, с которым Санти хотел бы, чтобы я общалась.

Его взгляд становится жестким. – Я родился в нем. Сын легенды и все такое. – Он закатывает глаза. – Так что технически нет, поскольку это все, что я когда-либо знал. Нельзя быть испорченным тем, что создало тебя.

Я сморщиваю нос. – Мы не такие. Нас воспитывали в маленьком доме скромные родители. Санти даже не учился в колледже, поэтому мог участвовать в гонках, чтобы заработать деньги. От многого отказался, чтобы осуществить мечту. Он вернул моим родителям все, что они когда-либо вкладывали в него, потому что для него очень важно обеспечить их.

– Скромные начинания создают лучшие истории успеха. Однако твой брат подписал контракт на двадцать миллионов долларов, а это большие деньги, так что с ними приходит ответственность. – Его глаза пристально смотрят в мои.

Я вздыхаю, вспоминая о последней финансовой прибыли Санти. Он может окружать себя напыщенными людьми, но он не похож на большинство этих жадных и эгоистичных парней.

Ноа делает большой глоток своего напитка. Я копирую его, потягивая шампанское – доза жидкой уверенности, чтобы притупить мои нервы.

– Каково было быть здесь ребенком? – Я смотрю через комнату, представляя себе молодого Ноа, болтающегося с этими людьми.

– Когда я рос, я думал, что это самая крутая вещь на свете. И я до сих пор так думаю. Но мой папа не совсем отец года. Няни заботились обо мне, пока моя мама путешествовала по миру на яхте. Но горе мне, тяжелая жизнь того, у кого есть все это. – Печаль в его голосе выдает его напускную беспечность.

– Твои родители приезжают посмотреть на твои гонки?

– Время от времени. Папа приедет в Барселону. Моя мама – совсем другая история, иногда появляющаяся, когда это наиболее удобно для нее и ее друзей. – Он наклоняет свой бокал и чокается им о мой, прежде чем мы оба выпиваем за это.

Я чувствую, что у него проблемы с родителями.

Он смотрит на меня блестящими глазами. – А как насчет тебя? Что привело тебя в сумасшедшую жизнь гонок Формулы-1?

– Нужна ли мне причина, кроме того, что мой брат соревнуется? – Я улыбаюсь ему.

– Ну, я предполагал, что ты здесь ради меня, но теперь, когда ты упомянула об этом, это звучит правдоподобно. – Он бросает мне игривую ухмылку, которая что-то зажигает внутри меня.

Я качаю головой. – Я только что окончила школу и хотела путешествовать по миру. – Я воздерживаюсь от упоминания своего видеоблога, потому что не хочу, чтобы меня судил кто-то вроде него – человек, который процветает и преуспевает.

– Что ж, ты выбрала правильный год для вступления. Ты увидишь экзотические места с бонусом в виде меня, надирающего задницу твоему брату. Ты не можешь найти это дерьмо в Pinterest.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Его дерзость не имеет границ, но мне нравится, как он дразнит – безразлично, с озорным блеском в глазах.

– Как ты помещаешь свою голову в шлем? Я беспокоюсь, что она расширяется по мере того, как люди гладят твоего эго, – говорю я с притворным беспокойством.

– Он выполнен на заказ, чтобы избежать этой проблемы.

Мы продолжаем подшучивать, пока кто-то не окликает его. Он смотрит без энтузиазма на то, что его прервали, его ноги остаются неподвижными.

– Долг зовет. – Я наклоняю к нему свой пустой бокал.

Он посылает мне ухмылку и шутливо машет рукой на прощание.

🏁 🏁 🏁

Я исследую Мельбурн в пятницу, так как у Санти напряженный день с тренировками и пресс-мероприятиями. Как бы интересно ни звучал его план, я отклоняю его приглашение присоединиться к нему.

Я провожу день, фотографируя и открывая для себя город. Местный тур по уличному искусству вызывает у меня интерес, и я наслаждаюсь возможностью раствориться в толпе, окружая себя другими туристами. Когда я общаюсь с Санти, мне кажется, что я выставлена напоказ. Внимание, которое он получает, душит меня. Люди всегда фотографируются с ним, задают вопросы или просят автографы. И я ненавижу чувствовать, что за мной наблюдают. Он говорит мне, что все, в конце концов, привыкают к этому, и через некоторое время я перестану замечать.

Такое самодовольство пугает меня.

Остаток дня проходит быстро. Новообретенное уединение так утешает меня, что я обедаю в одиночестве за столиком на двоих, не меньше. Мой одинокий день в кажется недолгим, когда в кресло напротив меня садится пожилой мужчина. В конце концов, он набирается смелости, чтобы завязать разговор через пятнадцать минут. Я вежливо участвую в обсуждении его артрита, кивая, как будто понимаю, что такое хроническая боль. Он даже показывает мне около сотни фотографий своих внуков.

Что я могу сказать? Я не умею говорить «нет», потому что как я могу смотреть в лицо этому бедному пожилому человеку и отказываться рассматривать фотографии его маленьких карапузов? Его слова, не мои. Я не могу. Поэтому я в конечном итоге провела час, развлекая человека по имени Стив, даже предложив ему бейсболку с автографом «Бандини» в качестве прощального подарка вместе с обещанием отправить ему фотографию трассы Гран-при в день гонки. Я не знаю, насколько рискованно давать мужчине номер своего мобильного телефона. Но он кажется милым, поэтому я сдаюсь.