Удушенный

9

МАЙЯ

Толпа с энтузиазмом следит за тем, как механики готовятся к Гран-При Китая. Члены команды снуют вокруг машин, проверяя двигатели и убеждаясь, что все выглядит готовым к работе. Это хаотично, но в тоже время организованно. Сотни людей помогают управлять операцией, от кормления водителей до проведения электрических тестов на автомобилях Бандини.

Ноа проходит свой одинокий предгоночный ритуал. Я не виню его за его предпочтения, учитывая огромное давление во время каждой гонки. К тому же, фанаты и толпы могут быть очень утомительными. Мы с Санти болтаемся вместе, пока он подписывает шляпы и снаряжение для фанатов. Ему нравится, как я составляю ему компанию, и он говорит мне, что это облегчает его дрожь перед гонкой. Что угодно для него.

Я вхожу в зону люкса, тишина приветствует меня, так как большая часть команды работает в гараже, следя за тем, чтобы машины были в отличном состоянии для гонки.

По пути в уборную я натыкаюсь на твердое тело, подтверждая, что столкновение с людьми становится моей специальностью. Чья-то рука хватает меня за руку и поддерживает. Мои глаза останавливаются на лице Ноа, его темно-синие глаза пронзают меня. Его рука остается на моей, в то время как по моей коже пробегают мурашки.

Я вздыхаю от контакта, мне не нравятся эти неконтролируемые физиологические реакции. – Мне очень жаль, я должна смотреть, куда иду. – Сначала Софи, теперь он.

Он снимает наушники. – Нет проблем. Эти коридоры довольно тесные. – Его голос грохочет. Почему у него не может быть гнусавого голоса, который сбивает меня с толку, который отнимает часть его сексуальной привлекательности? Я сомневаюсь, что прошу слишком многого.

Мои глаза сами собой приходят в себя, я быстро смотрю на его тело, потому что мне не хватает самоконтроля. Его спортивный костюм плотно прилегает к нему, подчеркивая его мускулистую фигуру, яркий красный цвет льстит его загорелой коже. Мои глаза закрываются в бесполезной попытке избавиться от его образа. Я бы хотела, чтобы у Санти был непривлекательный товарищ по команде, потому что я бы описала этот опыт как худший вид наказания.

– Надо привыкнуть к тому, как здесь оживленно в дни гонок. Чем ты там занимаешься? Ты всегда кажешься тихим. – Я указываю головой в сторону его двери.

Он постукивает по наушникам. – Я слушаю музыку и настраиваюсь перед гонками. Даю себе ободряющую речь и тренируюсь.

– Тебе нужна ободряющая речь? Я не могу в это поверить. Я думала, что фантастический Ноа Слейд не может сделать ничего плохого, не совершив ни одного слишком страшного подвига. – Я задумчиво смотрю в потолок и кладу руку на сердце.

Его ухмылка исчезает, но он быстро приходит в себя. – Даже самые лучшие нуждаются в мотивации. Мы ездим на машинах на сверхскоростях, так что это все еще может быть чертовски пугающим.

Он снова хватает меня за руку и тянет к стене. Мимо пробегает служащий с полными руками автомобильных запчастей и сумок.

– Здесь нужно быть осторожной. Ты достаточно маленькая, чтобы тебя переехала тележка или что-то в этом роде.

Я смотрю в глаза Ноа и тут же жалею об этом. Его голубой оттенок легко становится моим любимым, напоминая мне о прибрежных водах Барселоны.

– Рада знать. Тогда я оставлю тебя наедине с этим. – Моя рука стучит по его наушникам, прежде чем я поворачиваюсь к комнате Санти. Мне нужно держаться от него подальше, что угодно, лишь бы держать его руку подальше от своей.

– Подожди. – Мозолистая рука снова гладит мою руку, нагревая кожу там, где задерживается его прикосновение. Отсутствие у Ноа личного пространства расстраивает меня. Его обидчивость переполняет меня и подавляет мой мозг, заставляя меня жаждать его. Мое тело отказывается следовать подсказке моего мозга о том, что Ноа – плохая новость.

– Э-э-э… – Я не могу сформулировать логические предложения, пока его рука задерживается на моей.

Не зная, к чему это приведет, я испытываю чувство беспокойства.

Ноа заговаривает. – Почему ты проводишь время со своим братом перед гонками? Это отвлекает.

Я моргаю раз, другой. И еще раз на всякий случай. Ладно, тогда кто умер и сделал тебя королем?

Его пальцы рисуют узоры на моей коже, как будто он не сказал что-то грубое. Я сомневаюсь, что он понимает, как его слова доходят до других. Зачем ему это, если он всегда получает то, что хочет, и ему никогда не говорят «нет» или «пожалуйста». Титулованный хрен.

Неприязнь прокатывается по мне от реакции моего тела на него, от того, как мое сердцебиение учащается от его прикосновения, и от того, как это воспламеняет что-то внутри меня. Я смотрю на его руки и убираю их. У него сильные руки, которые выглядят достаточно большими, чтобы доминировать. Я хочу чувствовать их на себе, прикасаться к ним и сжимать.

Моя физическая сдержанность в его присутствии достойна похвалы. Я заслуживаю своего собственного трофея и душа с шампанским, особенно когда его пьянящий чистый аромат сбивает меня с толку. Он заставляет меня думать о чем угодно, только не о нем.

– Это не беспокоит моего брата, и это то, что имеет значение для меня. Без обид. – Мой хриплый голос не дает того удара, который я намереваюсь нанести. Я виню глупые руки Ноа за то, что они разрушили клетки моего мозга, из-за чего я не могу сформировать связные предложения.

– Иногда я слышу тебя сквозь стены, включая твой смех. Должно быть, там весело.

Мое тело напрягается от его признания. Он говорит искренне. Может быть, даже с тоской? Я не могу сказать, воображаю ли я что-то, угадываю эмоции, которые могут быть неправильными.

– Я постараюсь говорить потише и не слишком много смеяться. Не хочу беспокоить Чемпиона и все такое. – На этот раз сарказм наносит удар. Даю пять самой себе.

Я снова уверенно смотрю в глаза Ноа, когда он глубоко вздыхает. – Мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.

Слишком поздно для этого.

Мой взгляд остается на его лице, молча поощряя его продолжать. Я могу подождать извинений.

– Я не привык, чтобы ты или Санти были здесь. В дни гонок обычно тихо. Мой старый товарищ по команде был похож на меня: он обычно слушал музыку и занимался спортом. Он тоже дремал. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя плохо из-за этого, поэтому, пожалуйста, не пойми меня неправильно. – Он переминается с ноги на ногу.

По крайней мере, он кажется искренним. Его рука пробегает по волосам, отчего темные пряди торчат во все стороны. Типичный вид для него. Я улыбаюсь его растерянности, понимая, что обнаружила нервный тик Ноа. Кто бы мог подумать, что у этого выскочки он есть?

– Все в порядке. Я тоже не хочу никого отвлекать. Я буду вести себя потише. – Я искренне улыбаюсь.

– Хорошо, спасибо. – Он поворачивается к своей двери.

– Ноа, – его имя слетает с моего языка, заставляя его оглянуться через плечо. – Удачи тебе сегодня.

– Спасибо.

Часть моего сердца тает при виде того, как он подмигивает, прежде чем закрыть дверь.

Я прислоняюсь к стене и жду, когда мое сердце перестанет бешено колотиться. Как только я наконец расслабляюсь, я снова вхожу в комнату Санти.

🏁 🏁 🏁

Сегодня Лиам лидирует в группе с поул-позицией. Наконец-то смена темпа с обычного места Ноа на Р1, мой брат на втором месте, а Ноа – на Р3. Мистер Слейд занял третье место в квалификации. Какая трагедия. Бандини и Маккой каждый раз превосходят других гонщиков, что кажется несправедливым, поскольку в таком виде спорта деньги играют решающую роль. Лучшие команды нанимают лучших инженеров и экипаж. Несколько других команд следуют за ними, работая над верхними позициями сетки и лучшими автомобилями.

Гонщики вылетают на трассу, как только огни гаснут над сеткой. Запах топлива наполняет воздух, странно успокаивая меня. Я хлопаю в ладоши, когда мимо проезжают машины. Мне нравится стоять возле защитного ограждения трассы, ощущая вибрацию двигателей, когда машины проносятся мимо полосы, металлические кольца дрожат под моими пальцами, когда я сжимаю барьер.

По телевизору может показаться, что машины развивают обычную скорость. Но вживую болиды Формулы-1 проносятся мимо в мельтешении красок и воздушных потоков, рев двигателей соперничает с радостными криками толпы. Мои темные волны развеваются на ветру, когда мимо пролетают красные машины Бандини. Из-за быстрого темпа трудно определить, какой машиной управляет Ноа, а какой Санти, поэтому я прислушиваюсь к динамикам, чтобы узнать результаты гонки. Искры летят, когда машины задевают тротуар. Другие машины проносятся мимо, их цвета варьируются от серого до розового. Модели гоночных машин варьируются от элегантных до громоздких. Сегодня я снимаю соревнования со стороны, желая встать на популярном повороте с видом на финишную черту.

В течение первых двадцати минут не происходит никаких значительных заминок. На двенадцатом круге один из гонщиков наезжает на барьер, и его машина ударяется о защитные ограждения. Вода брызжет на дорогу из взрывающихся пластиковых бутылок. Водитель отстегивается и выкрикивает ругательства, прежде чем бросить шлем. Он оказывается на коленях рядом со своей разбитой машиной, его тело напряжено и дрожит. Фанаты недооценивают, насколько эмоциональными становятся гонщики, когда они терпят крах. Неудача в завершении При. После всей тяжелой работы и жертв со стороны команды они уходят в отставку без очков за чемпионство.

Я поворачиваю камеру обратно к трассе, делая фантастические снимки мчащихся мимо машин Маккой и Бандини, металлические рамы почти соприкасаются, когда они пытаются обогнать друг друга. Вой двигателей вызывает улыбку на моих губах.

Лиам и Ноа борются за первое и второе места на протяжении сорока кругов. Волнение еще не прошло после первого часа наблюдения за тем, как они соревнуются друг с другом, толпа все еще выкрикивает скандирования и приветствия. Мои ноги сводит судорогой, когда я стою полтора часа. Оглядываясь назад, я должна была взять с собой стул и закуски.

К пятидесятому кругу мой брат отстает от гоночной машины Ноа. Оборона Санти заставляет меня нервничать. Я хватаюсь за забор, когда они несутся по дорожке, Ноа сохраняет лидерство. Машина Санти держится неудобно близко к машине Ноа. Слишком близко, черт возьми. На прямом участке мой брат ускоряется, прежде чем свернуть, пытаясь обойти Ноа.

Я задыхаюсь, когда переднее крыло машины моего брата ударяется о заднюю часть гоночной машины Ноа. Санти по спирали вылетает за ним, обе машины дрожат, волочась по тротуару. Мой брат врезался в Ноа на скорости около ста восьмидесяти миль в час. Машины Бандини кружатся по трассе, как два красных йо-йо, водители ничего не могут поделать с потерей контроля. Мой желудок сжимается. Толпа затихает и прислушивается к скрежету металла, дорожке искр и дыма, тянущейся за машинами Бандини. Их машины наконец останавливаются у бокового барьера. Дым вырывается из обоих двигателей и вздымается в голубое небо.

Дерьмо. Ноа и Санти вылезают из своих машин. Команда безопасности следит за тем, чтобы водители не пострадали, пока трактор поднимает краном перевернутые машины Бандини. Ноа замахал руками на моего брата. Он отбрасывает шлем в сторону, хватает моего брата за скафандр и толкает его. Мой брат успевает устоять на ногах, прежде чем упасть.