Мой босс — мой враг?

Все мужчины – сволочи!

Кроме моего спасителя…

– Ввести в строке браузера «адрес_сайта/?_ym_debug=1» и проверить отправку данных в консоли JavaScript, – хором тараторят девушки.

– Ответ неверный, – неожиданно говорю себе под нос и вздрагиваю от звука собственного голоса.

– Почему?

Глаза экзаменаторов сосредоточены на мне, и я опять начинаю нервничать.

– Потому что нет такого счетчика.

– Как нет! – охает соседка справа.

– Ой, точно нет! – поникшим голосом отвечает вторая. – Есть счетчик Яндекс. Метрики / Google Analytics.

– Спасибо всем, – усмехается Тимур Антонович и поворачивается к секретарше, которая сидит за отдельным столиком и быстро печатает: – Мария Игоревна, пригласите следующих.

– Девушки, за мной.

Секретарша провожает нас в отдельный кабинет, суёт в руки бланки с вопросами и уходит. Ещё полчаса я вытаскиваю из головы ответы, но пишу машинально, понимая, что провалилась самым бездарным образом. В спальный район, к тетке, в ее Мини-маркет – это теперь моя дорога.

Всю следующую неделю хожу на собеседования. Неожиданно на мое резюме откликнулось ещё несколько крупных фирм.

– Ничего странного, – Лина пожимает плечами. – Конец августа – время приема на работу. Так говорит Глеб.

– Может, он возьмет меня к себе?

– Предлагаешь мужа разделить с подругой? — Лина насмешливо толкает меня в бок.

— Спятила? Я же не в постель к нему прошусь!

От этой мысли становится дурно, даже тошнота поднимается из желудка.

— В своём уме, дорогая, в своём! — Линка уже не улыбается. — Держи мужа ближе к себе, а подружку — дальше от мужа — закон жизни.

— И кто такой закон придумал?

— Бабский опыт. Ну, а если серьезно, в его компании нет отдела рекламы. Глеб или заказывает ее в агентствах, или просит помочь меня.

– Ох, прости, прости! Забыла, что ты тоже маркетолог, — смеюсь я и закрываю эту тему. Нет так нет! — Слушай, а это идея! А если я открою рекламное агентство?

– С ума сошла? Где деньги возьмёшь? Да и бизнес-кредит тебе не светит, нет постоянной прописки в Москве, а тетка Зина ради тебя продавать магазин не станет. Бестолковый сыночек ей дороже.

– Думаешь, я не знаю?

– Жень, ты прости, но рекламу от неизвестного бренда ещё и не пристроишь для публикации. В этом бизнесе все в тугой узел завязано.

И это я прекрасно понимаю. Ещё когда выбирала профессию знала, что пробиться в этой области можно только в больших компаниях, и лучше «Голдинвест» не найти.

От постоянного напряжения и неуверенности в своих силах начинает болеть голова. Деньги заканчиваются, по кредитке превышен лимит, а звонков о приеме на работу все нет. Зато тетя Зина тормошит меня регулярно.

– Жень, выйди на смену. Не справляюсь. Опять продавщицу пришлось уволить. Представляешь, эта стерва из кассы наличку вытащила.

– Сдайте ее в полицию.

– Уже! Но она… с…а! Деньги потратить успела. Выходи, а? Без тебя, как без рук. Что ты ловишь журавля в небе? Сколько можно?

– Не приду, не зовите. Не могу. Степка скоро выйдет, его просите.

– Да разве на этого паразита положиться можно?

Нельзя, я согласна. Он обманул и мое доверие, и матери. Но своё дитя к сердцу ближе, потому тетка за сыночка стоит горой.

– Кстати, тетя Зина, это вы мой номер сыну дали?

— Я. А что, нельзя было? Чай, не чужая ты нам! — истерично выкрикивает тетка.

— До свидания, — торопливо прощаюсь, — как-нибудь к вам загляну.

Эти обещания я даю вот уже пять лет, но ни разу после того случая не появлялась. Хотя пыталась, но поняла, что бесполезно, не затянулась старая душевная рана. Не могу даже проехать мимо магазина или дома: приступ удушья валит меня на землю.

Звонок от неизвестного номера раздаётся в семь утра через две недели. Не глядя на экран, я отвечаю сонным голосом:

– Слушаю.

– Это Евгения Седова?

– Я, – сажусь и настораживаюсь, от волнения ком собирается в груди.

– Ждём вас завтра к девяти утра в компании «Голдинвест». Вы приняты на три месяца временным сотрудником.

– Что? – голос сипит и трясётся.

– Стиль одежды – офисный, бейдж с пропуском возьмёте на ресепшн.

Короткие гудки в трубке говорят о том, что собеседник отключился, но я все ещё держу телефон у уха, настолько потрясена. А потом вскакиваю и, как ужаленная, начинаю кружиться по комнате.