Последнее пророчество Эллады

7

Персефона

Проснувшись, Персефона долго не открывала глаза и прислушивалась к ночным звукам. Их, звуков, было на удивление много: какие-то шорохи, треск, стрёкот цикад, шум ветра, далёкое уханье птиц, плеск воды вдалеке, чьи-то тихие голоса. Показалось на миг, что она на поверхности: вот откроет глаза, а над ней — тёмный купол неба, искрящийся далёкими звездами.

Полному погружению мешали голоса.

— … а если они узнают? — жалобно скулил кто-то, вроде Гермес.

— Конечно, узнают, — это был тихий, властный голос Аида. Персефона сразу его узнала. — Ты придёшь и расскажешь всё как есть. Что я вернулся, и что раскрыл тебя, а потом заставил похитить царицу. Расскажешь, как мы шли и где остановились. И ещё не забудь передать, что я планирую свергнуть Ареса и воцариться на всех трёх тронах.

— Ты правда это планируешь? — пискнула Минта.

— Кто ты такая, чтобы судить о моих планах? — в голосе экс-царя зазвучало что-то такое, что Персефоне стало не по себе. Аид говорил, как настоящий Владыка… пожалуй, в первый раз с тех самых пор, как они познакомились.

Ему что, так сильно не понравилась Минта?

Стало холодно, Персефона поёжилась и поплотнее завернулась в тёплую кожу. Неужели?..

Она открыла глаза и гипотеза подтвердилась — на ней была кожаная куртка Подземного царя, та самая, с дырой на боку.

Царица выскользнула из-под куртки и жестом остановила приближающегося с покрывалом в руках Аида:

— Не надо. Я встаю.

Она думала сходить к озеру, умыться, но поленилась — просто расчесала волосы, привела в порядок своё одеяние и вернулась к костру. Минта подвинулась, освобождая ей место рядом с Подземным Владыкой — и как можно дальше от Гермеса.

Впрочем, предосторожность была напрасной. На этот раз Персефона не испытывала такого уж маниакального желания превратить его в растение, максимум — задушить. Но перед этим хотелось что-нибудь съесть, и когда ей предложили плошку с дымящимся травяным настоем и кусок жареной зайчатины, не стала устраивать истерики в духе Артемиды.

Та же Минта с удовольствием ела зайца, но на настой косилась с подозрением — видимо, чувствовала нотки дикой мяты.

— Плотоядное растение, — проворчал Гермес, глядя на неё.

— Может, вернёмся к нашим лазутчикам? — очаровательно улыбнулась нимфа. — Сестра, мы остановились на том, что вот этот подозрительный тип наотрез отказывается идти и шпионить на нас.

— А в чём, собственно, проблема?

Проблема заключалась в том, что Гермес не желал возвращаться к «своим». Ему до смерти надоело переодеваться в Гекату, и ещё он не собирался предавать Владыку Аида, а именно это, как он и подозревал, его заставят делать «свои».

При всём при этом, пользы от Гермия не было никакой. Он не был в курсе злодейских планов, и не мог называть имён.

Минта, конечно, считала, что он предаст своих новых друзей при первой же возможности, но Аид ему верил. Он не собирался сидеть на месте и считал, что лучшее, что может сделать Гермес — донести до бывших господ объявление войны.

При этом сам Психопомп был уверен, что возвращение Владыки нужно держать в секрете, но Аид вознамерился переубедить его вместо того, чтобы просто отдать приказ.

Пока они препирались, Персефона доела зайчатину и отошла от костра, чтобы пошептаться с Минтой. Они вполголоса обсудили неприятную ситуацию с Гекатой-Гермесом, обменялись мнениями насчёт Аида и материнского инстинкта Деметры (Минту всё же задел тот разговор) и принялись размышлять, что же делать с Подземным царством.

Персефона никак не могла поверить, что её сила способна устроить подобную вакханалию, и уж тем более не представляла, как вернуть всё на свои места. В конце концов, она просто решила подумать об этом потом.

— Минта, а сколько я спала? — спросила она у сестры.

— Долго. Когда я нашла вас с Аидом, ты уже валялась без признаков жизни. Потом мы шли, много часов, тебя нёс Гермес. Потом мы пришли сюда, прошла ночь, день, и ты всё спала. Это было ужасно. Хотя Аид говорил, всё нормально, тебе просто нужно отдохнуть. Кстати, если бы не твои рассказы, я бы в жизни не догадалась, что это он. Вся эта кожа, драная куртка… Правда, сначала он разговаривал как простой смертный. Зато сейчас… — зелёные глаза Минты на мгновение затуманились.

— Осторожнее восхищайся, — фыркнула царица. — У него не очень складывается с нимфами.

Минта хихикнула. Где-то неподалёку снова плеснула вода, ветерок принёс прохладу — прохладу почему-то с лёгким запахом Подземного мира.

— А как он сказал про планы?.. Вот настоящий Владыка, не чета Аресу.

Сестра не уставала восхищаться его царственными манерами — манерами, которые неожиданно проявились, когда Аид вышел из Подземного мира. Он больше не препирался — приказывал, и спорить с ним мог спорить только глупый Гермес.

— Ты знаешь, я столько раз думала, что наткнулась не на того скифа, — улыбнулась царица, — а когда спросила прямо, он сказал, что не дурак, чтобы всё отрицать. Кстати, я никак не пойму, откуда Арес узнал, что у меня тут какой-то варвар. Ты же не говорила?

— Не говорила, — подтвердила Минта.

— Геката тоже не говорила. Она его и не видела. Танат его видел и опознал, но он бы точно никому не сказал. Он очень обрадовался, они даже подрались…

Судя по выражению лица, Минта явно не верила, что Убийца может чему-то обрадоваться.

— И всё. Больше никто его вроде не видел. И это странно, — заключила царица. — Кто-то должен был доложить Аресу.

— Минос? — предположила нимфа, прислушиваясь к тому, что происходит у костра.

— Нет, вряд ли, — решила Персефона. — Иди к костру, а я хочу искупаться. Чувствуешь, как пахнет вода?..

— Ага. На Лету похоже.

Царица внезапно замолчала, поражённая внезапной догадкой. Вода с запахом Леты, этот странный плеск, как будто кто-то решил поплавать, хотя у озера явно не было никого, кроме них, странный взгляд Аида, его слишком уж царственные манеры. А эта настойчивость в отношении Гермеса…

— Сейчас мы вместе вернёмся к остальным, — сквозь зубы сказала царица, — а потом я пойду к озеру. Если… если это то, что я думаю, меня долго не будет. Возможно, всю ночь. Ни на минуту не оставляй Гермеса одного, пока я не вернусь. И следи, чтобы он не давал опрометчивых клятв. Ещё, постарайся не вызвать подозрений у… Аида. Если что, превращайся в траву и беги.

— Что-то не так?! — перепугалась Минта.

— Всё в порядке, — Персефона заставила себя улыбнуться. — Возможно, что у меня паранойя. Просто займи Гермеса, хорошо?

— Как ты это себе представляешь?! Он же терпеть меня не может!

— Ну, я же не заставляю тащить его на ложе! Придумай что-нибудь! Поругайся с ним, например!

Она пошла к озеру, не слушая ворчанье сестры, и вскоре оно стихло за спиной.

За двумя большими ивами начинался пологий спуск к воде. Персефона сняла сандалии, и остывший песок щекотал босые ноги.

Безмятежно-чёрная гладь воды, чуть подсвеченная узкой тенью колесницы Селены, навевала приятные мысли об отдыхе и покое. Персефона набрала воду в пригоршню и поднесла к лицу. Минта была права, когда почувствовала воду из Леты. Тут её было не больше кувшина, но даже это ничтожно малое количество превратило озеро в западню.

В такой концентрации вода из Леты не лишала памяти, не погружала в забытье — о нет, она всего лишь дарила ощущение покоя. Но как, должно быть, тяжело было выбраться из этих ласковых объятий!

Озеро было идеальной ловушкой.

И для ловушки уже нашлась добыча.

Чьи это волосы серебрятся под светом Селены? Это Аид гребёт от одного берега к другому. Кто знает, почему он не почувствовал тонкий аромат забвения? Устал, измотался, задумался? А, может, когда он решил окунуться в воду, озеро ещё не было отравлено? Возможно, он даже заметил мелькнувшую тень с медным кувшином, но уже было поздно?

Владыку уже захватило сладкое, убаюкивающее забытьё, кричи — не докричишься. Но Персефона ещё могла сама нырнуть в воду — найти его там, позвать, забрать на поверхность. Главное — не забыться в озере вместе с ним, а то кого-то ждет приятный сюрприз в лице двух пропавших богов.

Нет-нет, не сегодня.

Этой ночью Персефона не хотела делать подарки.

Она глубоко вздохнула и сняла одежду, чтобы не тянула ко дну. Плавно шагнула в воду: берег оказался пологим, а вода была теплой, как будто впитала в себя лучи полуденного солнца и ещё не успела остыть.

Персефона зашла в воду по плечи, нырнула, оттолкнулась ото дна и вынырнула посреди чёрной глади.

Она и не представляла, что это может быть так восхитительно.

Тёплая вода легко держала её тело у поверхности; ласковые волны смыли напряжение, в голове не осталось ни одной мысли; царица расслабилась, перевернулась на спину, изучая далёкие звёзды на бархатном покрывале небосвода.

Во всём мире не осталось ничего, что могло её беспокоить.

Поодаль плеснуло водой, и Персефона повернулась к Аиду. Его мокрые пепельные волосы серебрились в лунном свете, а лицо было спокойно. Царица подплыла к нему, легонько коснулась запястья, поманила за собой на мелководье. Он поплыл, не задавая вопросов, и хорошо, потому, что, спроси кто-нибудь Персефону, а зачем он сейчас ей нужен, она, наверно, не нашла бы, что ответить.

Но он был нужен, опредёленно, нужен. Зачем-то.

Нащупав ногами песок, царица остановилась. Обернулась. Аид стоял в двух шагах, по грудь в непрозрачной тёмной воде, и смотрел на неё. Мокрые волосы обрамляли его лицо, в глазах — тёмных, темнее ночи, темнее воды из Леты — застыл вопрос.

Персефона шагнула к нему, положила руки ему на плечи. Одной рукой он собрал в горсть её мокрые волосы, другой — медленно провел по щеке. Прикосновение его прохладных пальцев, дразнящее ощущение капель воды на коже на мгновение вырвало её из-под власти Леты.

Персефона заглянула ему в глаза. Она хотела провалиться в тёмную бездну, снова забыться… но они оказались удивительно-ясными — словно и не было этого дурманящего озера, и тонкие пальцы Владыки не касались её щеки, и даже совсем не путались в волосах.

— Ну вот нахрена этому идиоту Аресу такая жена? — прошептал Аид, чуть наклонив голову. — Пусть любит кентавра Хирона, придурок.

Чары озера спали в одно мгновение. Капелька Леты перестала бормотать о покое.

Царица, наверно, должна была ощутить облегчение, но оно, даже если и было, как-то потерялось на фоне разочарования.

— Вообще-то кентавр Хирон с Пасифаей, — заметила она. — Она даже с Миносом развелась.

— Охренеть! — выдал Подземный царь, отпустив её волосы.

Дурман воды из Леты ещё мог тихо прокрасться в его сознание, опутать туманом расслабленности, подавить волю… но Персефона не дала ему ни единого шанса.

Глядя в глаза Аиду, она нанесла контрольный удар:

— А Минотавра они усыновили!

— Куда катится мир?! — взвыл бывший царь, и, тряхнув головой, посмотрел в сторону берега.

И безграничное чёрное озеро вдруг обрело берега, и ночь снова наполнилась плеском и шорохами, и Персефона ощутила, что стоит по горло в воде, одетая в одно гранатовое колье, и где-то там, в несчастном Подземном мире, должно быть, икает Арес. И икать ему ещё долго, потому, что гадкий Аид — такого точно мало прибить — вознамерился выбраться на берег.