Я, ангел

Дэгс не умел ладить.

Он был напряжённым постоянно, каждый день — пока ходил, ел, проводил время с другими людьми, принимал душ, сидел в кофейнях с видом на Обсерваторию Гриффита.

Он пытался делать это даже во сне.

Но тут процент его провалов был довольно высок.

Даже сейчас, после десяти с лишним лет практики, он не мог овладеть этой штукой во сне.

В глазах боксёра сверкнуло нечеловеческое красное свечение, подтверждавшее то, что Дэгс уже знал. Вспышка света заставила Дэгса моргнуть, и в эту паузу мужчина нанёс неприлично быстрый удар.

Дэгс подметил скорость и силу атаки, скользнув вправо и резко выгнувшись, чтобы ударить в ухо мужчину, который был чуть пониже ростом.

На сей раз парень зашипел на него.

В смысле, реально зашипел… как змея. Или как взбешённый кот.

— Феникс, — сказал мужчина, и шипение искажало его слова.

Дэгс застыл.

До сих пор он не осознавал этого, но они впервые заговорили, во всяком случае, друг с другом. Дэгс говорил с женщиной, парень орал на своего пса, но никогда не обращался к самому Дэгсу.

Боксёр-демон улыбнулся ему.

Это была чертовски пугающая улыбка. Она растянула толстые, покрытые шрамами губы боксёра, и его глаза неестественно ярко сверкнули тем красным свечением демонического света.

— Феникс сгорит. Ты опоздал, набожный мудак.

Дэгс замахнулся, но на сей раз боксёр ускользнул в сторону.

Он двигался так быстро, что Дэгс озадаченно нахмурился, сместив свой вес, чтобы компенсировать и последовать за ним. Обычно он был быстрее демонов. Это серьёзное преимущество появилось после Изменения. Он был сильнее их, быстрее и обычно умнее.

И это единственная причина, по которой он до сих пор жив.

Когда тот толстый кулак снова устремился в его сторону, Дэгс рефлекторно сдвинул плечо назад, скользнув в сторону и ниже, но едва успев. Он использовал инерцию, чтобы выгнуться и атаковать кулаком. Демон пригнулся и увернулся, и удар пришёлся вскользь по его плечу.

С этим парнем определённо что-то не так… в смысле, сильнее «не так», чем с большинством демонов.

В основном они были довольно тупыми. Даже бездумными.

Они хотели наркотиков, секса, иногда крови, иногда детей, иногда женщин, иногда даже денег. Некоторые желали власти и пытались внедриться в преступные синдикаты. Некоторые пробирались в правоохранительные органы и даже политические учреждения.

Но они не были замысловатыми.

Их желания и планы обычно были довольно прямолинейными.

Разум и глаза Дэгса изучали то, как тело противника приняло удар его кулака. Демон определённо переносил атаки слишком легко, двигался слишком быстро, сила и скорость Дэгса его совершенно не удивляли.

Судя по его комментарию ранее и тому узнаванию, промелькнувшему в глазах, он мог даже знать, кто такой Дэгс.

Подумав об этом, Дэгс подпрыгнул и обрушился со сжатым кулаком, используя гравитацию и мышцы, чтобы врезать боксёру прямо по лицу. Сочетание его веса, гравитации и инерции, не говоря уж о талии и бёдрах, в которые он вложил силу удара, заставило парня упасть на асфальт.

Наконец-то.

Но боксёр всё равно реагировал недостаточно.

Он охнул, когда его колени ударились об асфальт, и Дэгс услышал, как что-то хрустнуло — что-то, по звуку очень походившее на ломающуюся кость. Парень лишь хрипло выдохнул, хотя боль должна быть адской.

Вместо этого он дал отпор, выставив руки и ладони в жалкой попытке удержать свой вес, а сам поднял взгляд, чтобы проследить за Дэгсом.

Дэгс не ждал.

Легко приземлившись на одну ногу, он стремительно развернулся и пнул боксёра прямиком по челюсти.

Удар попал точно в цель.

Дэгс ощутил ту удовлетворительную дрожь жара, когда попал в нужное место с точностью, которую он до сих пор не мог объяснить. Даже спустя столько лет за восторгом приходило чувство вины в сочетании с пониманием, что он не должен так сильно этим наслаждаться. Ещё не увидев результат, он знал, что вывихнул челюсть мужчины.

«Баю-баюшки-баю, придурок».

Дэгс не сводил взгляда с боксёра, когда крепко сложенный мужчина неуклюже повалился на асфальт. Как и ожидал Дэгс, его лицо упало первым, шлёпнувшись о поверхность тротуара. Остальное его тело повалилось на мускулистые руки, торс и спина изогнулись в неестественном положении, а голова перекатилась набок, когда тело грузно плюхнулось на асфальт.

Вздрогнув от звука, с которым его череп встретился с тротуаром, Дэгс оставался на прежнем месте, тяжело дыша. Он продолжал стоять, напрягшись всем телом и наблюдая за лицом боксёра.

В те несколько секунд он не шевелился, если не считать дыхания, и намеренно запасался кислородом, переводил дух на случай, если это понадобится.

Он выучил свой урок с этим парнем.

Он не делал никаких предположений.

Он наблюдал за лежащим боксёром и убеждался, что тот не поднимется.

Мальчик-демонёнок отключился окончательно.

Физически они могли вынести ровно столько же, сколько их человеческие носители, даже если они сами были сильнее и исцелялись быстрее.

Дэгс замер, выжидая и скользя беглым взглядом по неподвижному телу. Заметив, как раскинулись толстые ноги мужчины, как неуклюже выгнулась жутковато мускулистая правая рука, как из головы и ушей сочится кровь, как глаза остаются закрытыми, Дэгс посчитал, что драка с чертовски высокой вероятностью закончилась.

Он выждал ещё несколько мгновений, чисто на всякий случай.

Если этот парень не отключился, то такая игра достойна Оскара.

Дэгс медленно опустил кулаки, всё ещё наблюдая за демоном, вселившимся в человека. Он замер совершенно неподвижно, пытаясь определить, дышит ли этот парень. Заметив, что широкая грудь по-прежнему ровно поднимается и опускается, пусть и не так глубоко, как раньше, Дэгс усилием воли разжал челюсти. По нему пронеслось облегчение.

Он ненавидел те разы, когда нечаянно убивал их.

Такое случалось всего несколько раз, но это было ужасно.

Это преследовало его.

Дэгс собирался подойти к парню, проверить пульс, может, приподнять веко и посмотреть на зрачки — последняя проверка перед началом ритуала очищения…

…и тут кто-то позади него издал протяжный, наполовину сдавленный визг.

Дэгс застыл, повернув голову.

На него смотрело лицо, выглядевшее оранжевым из-за света фонаря. Её глаза уставились на него, грудь тяжело вздымалась.

Она дышала даже тяжелее, чем он сам.

Глаза и разум Дэгса медленно подметили всё остальное.

Её ладони распластались по кирпичной стене, пока она смотрела на него широко раскрытыми карими глазами, будто Дэгс превратился в пришельца с зелёной кожей. Он смотрел на неё в ответ и не моргал, пока она тяжело пыхтела, вжимаясь спиной в стену в тени.

— Какого, — просипела она. — Хера. Сейчас. Было.

Она продолжала пыхтеть, глядя на него.

— Нет. Правда, — её грудь поднималась и опускалась рывками, силясь справиться с приливом адреналина. — Что. Во имя семи адов. Это было? Что я только что видела?

Дэгс моргнул, уставившись на неё.

В те несколько секунд у него не было никакого ответа.

Глава 2. Лунатизм для чайников

Когда-то Дэгс был нормальным парнем.

Странно было регулярно думать об этом, особенно в отношении себя самого.

Но он думал об этом. Иногда эти воспоминания каким-то образом удерживали его разум на верном пути.

Это напоминало ему прикладывать усилия в отношениях с людьми. Это напоминало ему, что надо пытаться.

Когда-то он был нормальным.

Он был в состоянии делать это. Говорить с людьми. Взаимодействовать с другими человеческими существами, не сомневаясь во всём, что он говорил и делал, в каждом странном жесте, нестандартной повадке, причудливой особенности речи или неловкой паузе, в каждом разе, когда он напрягался так, что это могло кого-то смущать. Он мог просто жить, существовать в мире, не беспокоясь о том, что какая-то не-нормальная часть его окажется на виду.

Когда-то он был нормальным.

Эти новые, не фабричные опции… чем бы это ни было, чёрт возьми… не были настройками по умолчанию для модели под названием «Дэгс Джордейн».

Не таким его достали из коробки.

Дэгс всё ещё зацикливался на последовательности событий, приведшей его к нынешнему состоянию — пожалуй, зацикливался сильнее, чем следовало. Это до сих пор не давало ему спать по ночам, заставляло смотреть в потолок и гадать, что стало бы с его жизнью, если бы он не совершил тот абсолютно дурацкий поступок.

Лунатизм.

Чёрт.

Дурацкий эзотерический сон наяву.

Как его друзья уговорили его на такую колоссальную глупость? Он тогда даже не интересовался подобными штуками. Дэгс никогда не был искателем. Его даже отдалённо не манило «расширение сознания» или что-то подобное.

Нельзя сказать, что он был чист как свежевыпавший снег.

Он пил, немного курил травку — обычно на пляже, перед тем как забраться на доску для сёрфа или сожрать слишком много тако. Он несколько раз употреблял кислоту, пробовал экстази с некоторыми своими девушками. Но он не искал путь к прозрению. Он не стремился раскрыть двери восприятия ради какой-то высшей цели.

Что ещё хуже, Дэгс знал.

Идя на всё это, он знал.

У него был чокнутый дядя, который рассказывал ему истории у того или иного костра, в той или иной резервации, когда Дэгс был ребёнком и навещал родственников с мамой. Его дядя смеялся и описывал, как курил ту же штуку, которую хотел употребить Юрий. По словам дяди, он выкурил её, его стошнило, затем всё почернело. Очнулся он без штанов, весь в рвоте, на обочине земляной дороги где-то в горах возле Санта-Фе.

В каком месте нечто подобное могло показаться заманчивым, для Дэгса оставалось загадкой.

Может, дело в том, что ему было восемнадцать.

Может, он чувствовал себя несокрушимым.

Может, он и без того слишком обдолбался к тому моменту, когда Юрий это предложил.

Правда одна — Дэгс не знал, почему сделал это. Он не знал, почему сделал много вещей, ещё до того случая, который он называл «Изменением».

С другой стороны, может, многие испытывали такие чувства.

Может, в Дэгсе вообще не было ничего особенного или необычного.

Может, случившееся — просто результат большого невезения.

Его подруга Джейд придерживалась своей теории.

Она называла Дэгса «Воронкой Хаоса».

Она была пьяна, когда сказала это в первый раз.

Им обоим было по двадцать с небольшим, то есть, после Изменения прошло несколько лет.

Они оба смотрели на сёрферов, опираясь на перила потрёпанного крыльца в каком-то доме для студенческих тусовок, пили пиво и чувствовали вибрации музыки, грохотавшей в доме. Сказав это, она истерически захохотала, обдав его ухо дыханием с запахом виски, а затем крепко шлёпнула его по заднице.

Несмотря на лапание его задницы, Дэгс был относительно уверен, что она сказала это не как комплимент.

Но она не совсем ошибалась.

После Изменения Дэгс обзавёлся склонностью сталкиваться с тем, что большинство людей назвало бы чрезвычайно огромным количеством «случайно проблематичных» событий.