Ужасная госпожа

— Боюсь, у меня закружится голова, — Витор мягко, но настойчиво снял тонкие руки и отстранился от желанного тела. — Спальня графини для меня уже недосягаемая высота. Что уж говорить о спальне герцогини? Мое место на конюшне, в лучшем случае в гардеробной. Идите за своей судьбой, графиня, а меня оставьте моей.

— Ты?.. Ты меня прогоняешь? — не поверила своим ушам Иса. — Меня?! Графиню де Сильва?!

— Вот именно, вы графиня, — Витор отступил еще дальше. — Я даже глаза на вас поднять не смею, не говоря уже о каких-то мечтах.

— Прекрати, — капризно воскликнула Иса. — Ты дуешься на меня за то, что заперла в гардеробной? Но пойми же, мерзавка Дуда умудрилась отправить отцу письмо, где наговорила обо мне гадостей. Я не могла рисковать его расположением и своим будущим, но как только выйду замуж, все изменится. Нам уже никто не сможет помешать.

— Боюсь, у меня не такие широкие взгляды, как у аристократии, я простой сын кузнеца и ни за что не стал бы делить с кем-то свою женщину. Прошу вас, графиня, не рискуйте больше своей репутацией, не следует вам оставаться здесь в такое время.

— Значит так, да? — гневно прищурилась Иса, все вся сила похоти которой переродилась в злость. Злость на упрямца раба, на мерзкую Дуду, посмевшую нажаловаться отцу, на не вовремя нагрянувших гостей. На предстоящее замужество, поскольку глупый раб отказывается делить ее законным супругом.

И за все разбитые мечты и неисполненные желания должен кто-то заплатить.

— Ты пожалеешь об этом, — прошипела Иса и вихрем выбежала из конюшни.

Она уже почти вошла в дом, когда дверь отворилась и на пороге возникла герцогиня Визеу в плотном халате поверх глухой ночной сорочки и покрывающем голову чепце.

— Сеньорита Исабель, — ядовито-холодно протянула она. — Почему в такой час вы не в своих покоях? И почему вы в таком виде? — герцогиня с презрительным удивлением осмотрела наряд Исабель, голые руки и выглядывающую из-под сари полоску голого живота.

От всей души желая герцогине гореть в преисподней, Иса присела в почтительном, но не подобающем ее наряду реверансе.

— Герцогиня Визеу? Что подняло вас в такой час? — она округлила глаза, изображая крайнюю степень изумления. — Ваш сон так же чуток, как и у меня? Я услышала шум, и пошла проверить, что случилось. Оказывается, пони как-то смогли выбежать из конюшни. Я всегда просыпаюсь от малейшего шороха, но надеялась, что ваш сон более крепок. К тому же вы утомлены дорогой.

— Но твой наряд, — герцогиня будто не слушала объяснений Исы и продолжала сверлить ее суровым взглядом. — Разве девушка твоего положения и воспитания может прогуливаться в таком виде посреди ночи? Ты выглядишь, как язычница. Такая же распущенная. Думаю, кузен, герцог де Альбукерки, будет неприятно этим удивлен.

Иса сжала губы и проглотила ругательства.

— Вы же чувствуете насколько здесь душные ночи, — она заметила, что герцогиня промокает платком влажный лоб. — В местной одежде намного прохладнее спать.

— Это не повод вести себя подобным образом. Наше сословие даже в самых тяжелых условиях обязано сохранять достоинство, иначе мы ничем не будем отличаться от простых ремесленников, крестьян, и даже местных дикарей. Не стоило графу увозить тебя сюда и лишать должного воспитания. Он должен был отдать тебя в монастырь, как я поступила с Луселией. Теперь привить тебе подобающие манеры будет намного сложнее, но я обязательно этим займусь. А теперь, немедленно отправляйся в свою спальню. Утром графу станет известно все о твоем недостойном поведении.

— Конечно, герцогиня, — Иса снова присела в почтительном поклоне и мысленно добавила: — «Если у тебя хватит смелости, высохшая креветка».

Вбежав в свою спальню, графиня осмотрелась — Пурнимы нигде не было видно, а постель, сияя свежими простынями, только ждала соприкосновения с ее телом.

Покусывая ноготь на мизинце, Иса пыталась понять, когда вдруг все пошло не так. Еще совсем недавно она царила в доме, будто в своем королевстве.

Хилый брат боялся сказать и слово поперек воли сестры, слуги не смели перечить, единственное препятствие — Дуда — благополучно устранено. И ничто не мешало умирать и возрождаться в объятиях Витора. Жить в свое удовольствие, и без остатка отдаваться необузданной страсти.

А сейчас даже Витор, чьи пылкие слова все еще звучали у нее в ушах, избегает ее общества. Старая гусеница следит за каждым шагом, а слизняк-брат женится на лягушке. В то время, как ее, разгневанный отец вполне может запереть в монастыре или, избегая позора, расторгнуть помолвку и посадить под домашний арест.

Надо что-то предпринять. Притом немедленно, чтобы связать руки герцогине. Но что и чем?

Иса внезапно остановилась, и ангельские глаза сверкнули дьявольским огнем.

Да! Это именно то, что нужно.

Как же кстати ее прелестную головку посетила гениальная в своем коварстве идея. Ведь ночные объятия неба и земли разорвала яркая полоска рассвета.

— Пурнима! — громко позвала графиня. — Живо приведи сюда Дипали!

Служанка тенью выскользнула из комнаты госпожи, а когда  вернулась, то вела за руку дрожащую Дипали.

— Не трусь, проходи, — приказала Иса. — А ты, — перевела взгляд на Пурниму. — Надень на меня ночную сорочку, самую уродливую, если, конечно, найдешь такую.

Пурнима исчезла в гардеробной, но вскоре появилась с сорочкой из плотного хлопка с украшением из тонкой полоски кружева и туго затягивающимся на завязки воротничком.

Кривясь, Иса позволила надеть на себя похожую на мешок сорочку и одновременно давала указания Дипали, а служанка слушала и бледнела от страха.

— Ладно, хватит, — Иса вырвалась из мягких рук Пурнимы, не дав ей до конца заплести косу, скользнула в мягкие тапочки с загнутыми носками и выбежала из комнаты.

На этот раз  целью графини был не раб, а Луселия, сладко посапывающая в своей комнате.

— Луселия, ты спишь? — громко постучав, Иса вошла в спальню гостьи. — Луселия, — девушка не просыпалась, и Иса потрясла ее за плечо.

— Что? — Луселия испуганно вскочила и натянула одеяло до подбородка.

— Можно к тебе? Мне не спится, — мягкой кошкой Иса опустилась на край кровати. — Совсем  скоро я выйду замуж за герцога, а ведь я о ном почти ничего не знаю. Мне так страшно. Расскажи что-нибудь о нем, он же твой дядя.

— Расскажу, если ты расскажешь о своем брате, — Луселия подвинулась на кровати, позволяя Исе разместиться поудобнее. — Но, на самом деле, я мало о нем знаю. Почти не видела его с тех пор, как он привез нас в этот жуткий город. Не представляю, как ты здесь выжила, да еще умудрилась не стать такой же черной, как местные дикари.

— Он привлекательный? Я видела портрет, но не знаю, насколько художник сказал правду.

— Он старый. Как он может быть красивым? Ему, наверное, лет сорок, и он очень строгий. По крайней мере, с мамой был строгим. Но у меня красивый кузен. Держись от него подальше, — при упоминании сына герцога, Луселия залилась краской.

— Он тебе понравился? — вкрадчиво прошептала Иса, сожалея, что будущий пасынок не пожелал навестить мачеху. Тогда проблем с компрометаций Луселии не возникло бы.

Иса подавила вздох и изобразила заинтересованность.

— Расскажи о нем. Должна же я узнать больше о будущем пасынке, — мурлыкала Иса, наблюдая, как разгораются глаза Луселии.

— Горло пересохло. Здесь можно достать молоко? — юная герцогиня коснулась шеи и покрутила головой.

— Разумеется, я уже распорядилась. Сама всегда чувствую ужасную жажду, если просыпаюсь среди ночи, — улыбнулась Иса, и почти сразу раздался осторожный стук в дверь.

— Теплое молоко с бисквитами, — возбужденно вздохнув, прошептала Луселия.

— Бисквиты не обещаю, но молоко с медом к твоему распоряжению. Это очень вкусно, — уверяла Иса, принимая у Пурнимы высокие стаканы и передавая один Луселии. — Попробуй.

Опустив ресницы, юная интриганка наблюдала, как неискушенная девчонка отпивает сому.

— Пей до дна. Это очень освежает, — коварно улыбаясь, уверяла Иса.

— У меня голова кружится, — сделав несколько глотков, пожаловалась Луселия.

— Сейчас это пройдет. Пей, — Иса подтолкнула стакан к губам будущей сестры.

Луселия сделала еще несколько глотков, осушила стакан и хихикнула. Потом испуганно ухватилась за руку Исы.

— Мне кажется, я летаю. Что со мной? Что за дьявольским напитком ты меня напоила?

Для непривычной Луселии настойка из мухоморов оказалась слишком крепкой. Ее руки слабели, речь становилась невнятной, а глаза закрывались.

— Все будет хорошо. Все хорошо, — приговаривала Иса, укладывая ее в кровать. — Ты выспишься,  все страхи уйдут.

Иса еще какое-то время посидела подле Луселии, убедилась, что она крепко заснула, затем подозвала Пурниму.

— Живо перенеси ее на кушетку, — указала на стоящий в неглубоком алькове диванчик. — Не время для вопросов, — схватила со столика небольшой кинжал, предназначенный для нарезания фруктов. — Теперь иди сюда, — насмерть перепуганная Пурнима отступила. Иса и вправду выглядела устрашающе — в ночной сорочке, с исступленно сверкающими глазами и острым кинжалом в руках. — Ничего с тобой не случится, дурочка! Я не собираюсь тебя убивать… пока, — Иса томно улыбнулась. С силой, не сочетающейся с ее хрупкостью, вцепилась в ее запястье и дернула на себя. — Ты знаешь, что кровопускание считается очень полезным для здоровья.

— К-кровопускан-ние? — заикаясь, повторила Пурнима. — Госпожа Исабель, может не надо? Пустите кровь кому-нибудь другому.

— Пурнима, — проникновенно прошептала Иса, — ты моя самая преданная служанка. Кому еще я могу это доверить?

И пока Пурнима, зачарованная ее голосом, хлопала ресницами, ловко надрезала ей кожу на сгибе локтя.

Пурнима только охнула, когда первые темно-красные капли упали на белоснежные простыни. Иса не отпускала руку служанки до тех пор, пока, как ей показалось, кровать не испачкалась в достаточной мере. Затем она потащила Пурниму к безмятежно спящей Луселии, и очередные капли на ее сорочку, окрашивая в районе лобка в красный то, что было белым.

— Готово, — удовлетворенно улыбнулась Иса, осматривая дело своих рук. — Теперь перенеси ее обратно на кровать, позови Дипали и возвращайся в мою спальню. Перевяжи руку. Пошевеливайся!

Вздрогнув от окрика, Пурнима бросилась исполнять распоряжения, а Луселия даже не пошевелилась, пока ее переносили с кушетки обратно на кровать.

Повинуясь зову госпожи, Дипали появилась на пороге гостевых покоев и застыла в недоумении. Ни слова не говоря, она переводила взгляд с графини на испачканную кровать.

— Слушай внимательно, — подступила к ней Иса. — Сейчас ты разденешься догола, ляжешь рядом с девчонкой и обнимешь  ее. Поняла? Можешь даже задрать ей сорочку, только чтобы пятно было видно. Я хочу, чтобы все сразу увидели ее порченность. Тогда ее отошлют в монастырь и не выдадут за моего слизняка-братца, — Иса от удовольствия потерла ладони.

— Нет! — отшатнулась Дипали. — Меня выпорют или вообще убьют.

— Да! — прошипела Иса. Она крепко схватила служанку за волосы и наклонилась к уху. — Ты сделаешь все, что я скажу. Отец добрый и не станет пороть девчонку. К тому же, ты всегда можешь сказать, что она тебе приказала, а ты всего лишь служанка. Самое страшное, что с тобой может случиться — выгонять из этого дома. Но я обещаю дать тебе хорошее приданое, чтобы могла удачно выйти замуж. И твоим сестрам тоже. У тебя же есть сестры? — Дипали растерянно кивнула. Взвешивая все за и против, она не знала, на что решиться. — А ослушаешься, я своими руками выставлю тебя без гроша. Можешь не сомневаться.