— Спасибо, Джеральдина, — сказал я, и она поднялась со своего места, подошла к Ориону и обняла его сзади, отчего он напрягся, словно его только что ударили кнутом. — Я вижу тебя, Лэнс Азриэль Орион. Мои глаза широко открыты, и вот ты здесь, как хрустящее яблоко, балансирующее на фоне звезд.
— Спасибо, — выдавил он. — Не за то, что я хрустящее яблоко, а за другое. — Он неловко похлопал ее по руке, незаметно пытаясь отцепить ее руки от себя, и она поспешила вернуться на свое место с подавленным всхлипом.
— Тебе поможет, если я буду бить по хую всех, кто тебя игнорирует? — предложила Тори, и я рассмеялась.
— Неужели это твой ответ на все, маленькая дикарка? — спросил Орион с ухмылкой, и она на секунду задумалась.
— На большинство вещей, да, — согласилась она, и Дариус нахмурился.
— Почему же тогда ты никогда не била меня по члену? — По голосу казалось, что он чувствует себя обделенным, и она демонстративно сжала пальцы в кулак перед его причиндалами.
— Ты уверен, что хочешь получить все причитающиеся тебе удары по члену? — дразняще спросила она.
— Пришло время получить по члену, — промурлыкал Сет, доставая свой атлас и нажимая на кнопку записи.
— Она запустит твой член на орбиту, если воздаст тебе по заслугам, — заметил Макс Дариусу, пытаясь небрежно взять Джеральдину за руку, но она оттолкнула его от себя вилкой.
— Зачем ты вторгаешься в мое личное пространство, омар? — требовательно спросила она, сильнее ткнув его вилкой, отчего он выругался и отдернул руку в сторону.
Мы покончили с едой и провели остаток вечера, обсуждая, кто может быть убийцей, но возвращались к тем же выводам. Это мог быть кто угодно, поэтому мы должны быть всегда начеку, накладывать охранные заклинания на двери и всегда передвигаться по территории парами. Окруженная своими друзьями, я не боялась так сильно, как, возможно, следовало бы. Я принадлежала к числу самых могущественных Фейри в Солярии, и если кто и может справиться с кем-то подлым, притаившимся в этих туннелях, так это мы.
Когда мы вышли из столовой, я пригласила всех вернуться в нашу комнату, где мы снова испробуем на себе шапку Диего. Калеб хмуро оглядел нашу комнату, когда мы пришли, и тут же принялся украшать ее мхом на стенах и сверкающими серебряными полосками на потолке. Я улыбнулась прекрасной магии, помогая Тори соорудить из камня несколько стульев и диван, а Сет покрыл их густым мхом, после чего все уселись.
Дариус разжег несколько вечных огней, чтобы согреть помещение, и я села, скрестив ноги, на кровать напротив одного из них, а Орион опустился рядом со мной. Калеб и Сет опустились на диван, а остальные заняли стулья. Я посмотрела на Ориона, затем начала рассказывать им все, что мы узнали о Лавинии, включая видения, которые мы видели, вещи, которые мы узнали от шапки, и каждый слушал с восторженным вниманием. Затем я взяла из тумбочки шапку Диего, зная, что пришло время найти ответы и узнать, какие еще секреты в ней хранятся.
Я просто смотрела на нее с болью в сердце и горем, разрывающим горло. На глаза навернулись слезы, ведь я скучаю по своему другу и думаю о том, какую цену он заплатил ради нас в лесу, пытаясь справиться с Лавинией.
В комнате воцарилась тишина, и Джеральдина громко шмыгнула носом.
— Наш дорогой друг в шапке, — прошептала она. — Он не будет забыт. Я напишу частушку о его шапочке, сотканной из душ, и о его дорогой абуэле, и мы споем звездам так громко, что он услышит ее за Завесой.
Я кивнула, грустно улыбнувшись Джеральдине, а затем повернулась к сестре, которая ободряюще посмотрела на меня.
— Нам нужно всем взяться за руки, чтобы и вы увидели воспоминания, — объяснила я.
Сет схватил Калеба за руку, и Макс взял его за другую, после чего взял за руку Джеральдину, а мы присоединили к кругу Ксавьера, Тори и Дариуса.
— Ты уверена, что нам стоит связываться с этой штукой — шапкой души? — Тори нервно взглянула на шапку, и я поняла, что она снова обеспокоена из-за теней.
— Все в порядке, детка. Я прикрою тебя, — сказал Дариус, и она посмотрела на него с огнем своего Ордена, озарившим ее глаза, заставив меня почувствовать смущение из-за них, когда она кивнула в знак согласия.
— Ну что, все готовы? — спросила я, и все подтвердили, заставляя мое сердце биться в предвкушении того, что нам предстоит увидеть. Мы уже бесчисленное количество раз говорили о Диего, но ни у кого из нас не было ответов на вопросы о нем. Был ли он аномалией? Единственная Нимфа с доброй душой? Или таких, как он, гораздо больше?
Я взяла руку Ориона, затем другой рукой натянула шапку, после чего потянулась к руке сидящей возле меня Тори. Когда ее пальцы соприкоснулись с моими, меня потянуло в темноту теней, погружая в их глубины и ощущая присутствие всех, кто последовал за мной.
Я задохнулась, когда перед нами появилось белое облако паутины душ, и почувствовала, как Диего потянулся ко мне оттуда.
Пальцы обвились вокруг моей руки, хотя я никого не видела, но потом он приблизился, его голос раздался эхом вокруг меня, и я почувствовала, как Тори тоже приблизилась к нему.
— Пришло время узнать правду, амигас.
Он втянул нас в паутину, и я приготовилась к тому, что произойдет, так как погружалась в далекое прошлое, втягиваясь в давно забытые воспоминания, когда мои глаза открылись, и я инстинктивно поняла, чье это воспоминание. Они принадлежали Диего.
Я держал маленькую синюю игрушку Пегаса между большим и указательным пальцами, заставляя ее летать перед собой, стоя на коленях в грязи у заднего двора моего дома. Я нашёл игрушку, выброшенную на берег реки в лесу, и хотя понимал, что должен был отдать её маме, но также знал, что она выбросит её, если я так поступлю. Она ненавидела все, что связано с Фейри, но я втайне хотел узнать о них больше. Все о них.
Мне было интересно узнать о ребенке, которому принадлежал этот маленький Пегас, знали ли они, кем они однажды станут. Что они чувствуют, когда их сила пробуждается? Светят ли им звезды и хорошо ли им на душе?
Мама не любит звезды. Она говорит, что они прокляли наш род, и поэтому у нас никогда не будет много денег и еды. Мой желудок заурчал от желания поесть, которого возможно сегодня не будет, но я привык к подобному, и пока я смотрел на эту маленькую синюю крылатую лошадку перед своими глазами, я не чувствовал ничего, кроме воображаемой жизни, о которой мечтал.
Каково это — летать?
Иметь стадо, обладать магией в жилах и дарами звезд?
Понравился бы я звездам, если бы был Фейри? Смогу ли я ходить по улицам при свете дня, а не прятаться все время?
Вдруг сильная рука обхватила меня за шею и рывком поставила на ноги, а другая выхватила из моих пальцев маленького Пегаса. Меня швырнули к стене, и я уставился на дядю Алехандро, который с отвращением разглядывал игрушку в своей руке, а мой пульс бешено стучал в ушах.
— Что это еще такое? — прошипел он, но я не смог ответить, страх заставил меня задохнуться. — Ответь мне, Диего.
— П-просто игрушка, — пробормотал я.
— Мой племянник, забавляясь в грязи, мечтает стать Фейри? — огрызнулся он, и я несколько раз покачал головой, чувствуя, как с моего лица стекает капля крови.
Он прищелкнул языком, затем пустил огонь по ладони, окружив маленького Пегаса, и что-то заставило меня с криком броситься вперед, потянуться к нему и обжечь кончики пальцев, пытаясь спасти его. Но Алехандро отбросил меня назад другой рукой, и я увидел, как Пегас превратился в голубую массу, которая с шипением упала на траву.
— Будь благодарен, что твоя мадре не застала тебя с ним, — сказал он, подойдя ближе и поправляя ярко-красный шарф на шее, разглядывая меня и проводя рукой по своим коротким темным кудрям. — Сколько тебе сейчас лет? Восемь?
— Десять, — прошептал я, желая, чтобы он ушел, но взгляд его глаз наполнил меня ужасом, поскольку по глазам было видно, что он со мной еще не закончил.
— Достаточно взрослый, — сказал он под дых, решительно кивнув. — Пошли. У меня есть работа, с которой ты можешь мне помочь. — Он толкнул меня вперед, а сам пошел за мной, от страха у меня пересохло во рту, пока он вел меня к своей машине.
Когда он открыл дверь и запихнул меня на заднее сиденье, по ступенькам крыльца дома торопливо спускалась моя абуэла, ее старые ноги несли ее ко мне, а в глазах стоял панический ужас.
— Алехандро, куда ты его везешь? — потребовала она.
— Пришло время ему стать одним из нас. Мальчик стал мягкотелым, — объяснил мой дядя, садясь в машину и запирая двери.
Абуэла схватилась за ручку задней двери и с тревогой посмотрела на меня, судорожно качая головой.
— Он всего лишь ребенок!
Ее страх заставил мои ладони вспотеть, а в горле встать кому, когда Алехандро завел машину и поехал по дорожке в лес.
— Подожди! — кричала она, оставляя позади нас, но он не слушал, и мои руки начали дрожать, пока Алехандро углублялся в темный лес, граничащий с нашей землей.
— Д-дядя Алехандро? — заикался я. — Я хочу обратно.
— Назад дороги нет. Ты должен стать настоящей Нимфой. Ты должен впустить в себя ее влияние, и тогда, возможно, ты станешь тем, кем эта семья сможет гордиться.
Я замолчал, размышляя об этом. Я очень хотел, чтобы моя семья гордилась мной. Я всегда разочаровывал маму, а Алехандро я вообще не нравился. Мой отец никогда не обращал на меня внимания, но, возможно, обратил бы, если бы он мог гордиться мной.
Машина тряслась по дорожке, вокруг нас сгущалась темнота, закрывая почти весь дневной свет, пока мы направлялись в сторону рабочего сарая Алехандро. Мне не разрешалось здесь находиться, но однажды я все же пришел и посмотрел. Только раз. Поскольку я услышал скребущий, грохочущий звук, который мне не понравился, исходящий из его сарая, и я убежал и больше никогда не приходил в лес.
Теперь мы снова направлялись к нему, я вспомнил эти звуки, и ужас скрутил мои внутренности. Я не хочу входить в его рабочий сарай. Я не хочу видеть, что там находится.
Дорожка вскоре пошла вверх по холму, ведущему к сараю, и ближе к вершине холма деревья поредели, открывая широкое открытое пространство, на котором стояло деревянное строение, лишь тень под умирающим солнцем. Ручка двери была сделана из костей, на ней был выгравирован череп с двумя впалыми глазами, которые намекали о чудовищах, скрывающихся за этой дверью.
Алехандро вышел из машины и открыл дверь рядом со мной, но я не сдвинулся с места. Я не могу. Я замерз и испугался, и просто хотел вернуться домой, в объятия своей бабушки.
— Выходи, — рявкнул Алехандро, но я покачал головой в яростном отказе.
Он залез в машину, вцепился рукой в мою футболку и вытащил меня из машины, не оставляя никакого выбора, пока тащил к сараю.
