Ты полюбишь вновь

Глава 20

Это утро другое. Да, все вокруг осталось прежним: те же занавески, та же мебель, вид за окном. Все по-прежнему. Но сейчас Полина не одна, больше не одна.

Саша спит рядом, он откинулся на подушку, лежит на спине, а голову повернул в сторону Полины. Она первая открыла глаза и рассматривала еще спящего Сашу. Когда он спит, то выглядит намного моложе, будто сбрасывает сразу несколько лет. А ведь ему на днях уже тридцать шесть. От этой мысли Полина резко встала: завтра Сашин день рождения, а она об этом забыла.

— Полина? — сонно, с испугом в голосе спросила Саша.

— Черт, прости, я тебя разбудила.

— Что случилось?

— У тебя завтра день рождения.

— И ты испугалась?

— Нет, просто… вспомнила.

— Хорошо, тогда ложись обратно и досыпай.

— Больше не хочу спать, — Саша громко вздохнул и уставился на нее.

— Есть смысл просить тебя приготовить завтрак? Или поедем поедим куда-нибудь?

Полина улыбнулась. Обворожительно. Уж омлет то она сможет приготовить. И ушла на кухню.

Да, это утро другое. Ведь сейчас за стенкой в душе находится Саша, ее Саша, которому она готовит завтрак. Как умеет, немного пересоленный омлет со слегка подгоревшими помидорами.

Когда вода перестала шуметь, Полина села на стул, с краю, и стала ждать. Его. Может, чтобы в очередной раз убедиться, что это не сон. Теперь это ее реальность.

* * *

Саша смотрит, как из крана течет вода. Быстро и бестолково. Он никогда не любил таких бессмысленных действий. Они не поддаются никакой логике. Это просто вода. И она просто льется. Но сейчас ему это абсолютно иррациональное действие нужно.

В его руке телефон. Стоит только нажать пальцем одну кнопку и наберется нужный номер. Он был в быстром наборе. На него стояла своя мелодия.

Кто сказал, что перед важным звонком переживают только женщины? Нет.

Саша сидел на краю ванны и смотрел на быстро бьющую струю воды. Наверно, Полина думает, что он в душе.

— Саша? — грустный голос. Убитый. Он однажды уже слышал похожий. Вчера. Только сейчас это не цепляло. Пусто, ничего не царапало внутри.

— Аля…

— Ты… у нее, да?

— Нам нужно встретиться и поговорить. Это важно.

— Конечно важно, Саша. Все, что ты говоришь и делаешь — всегда важно.

— Через час в центре, на Полянке, подойдет?

— Хорошо. Я буду.

Он собирался положить трубку. У Саши даже не дрогнет рука, а сердце будет биться в том же ритме, что и прежде. Потому что все это уже не нужно. Ему ровно. Эгоистично. Его волнует только та, что за стенкой готовит ему завтрак: подгоревший и пересоленный омлет.

— Подожди… Саш…

— Да, Аля?

— С тобой все хорошо? — прошептала она, говорить в полный голос она уже не могла, слезы душили.

— У меня все замечательно, — сказал Саша и положил трубку.

Саша быстро принял душ и вышел к Полине. Та сидела на стуле и смотрела в его сторону. Голова все еще вжата в плечи, будто ждет, что сейчас что-то произойдет, что-то очень нехорошее, и она будет крайней. Неприятно. У Саши от этой картины стреляет, где-то в области сердца. Ноет и простреливает.

— По запаху чувствую, что-то подгорело. Да, Полинка-малинка? — бодрым голосом спросил Саша.

— Прости, Саш. Ты же знаешь…помнишь… то есть… я не сильна в этом. Не умею…

— Полинка…

Он подошел к ней близко и обнял. Ее. Такую маленькую, хрупкую. Она маленькая куколка, какой и всегда была. Саша не кукловод, не хозяин этой куклы. Он не может приказывать ей, что делать, не может повелевать. Но он может возродить ее к жизни. Вернуть ее. А потом нежно поцеловал Полину в висок.

— Давай сюда свой пересоленный омлет.

— Он еще и подгорел, — Саша засмеялся.

— Боже, Полина. Давай тогда на двоих. Не должен я один страдать.

— Не должен… — Полина подняла голову и посмотрела на него. Саша изменился. Она не замечала. Морщинки у глаз стали глубже, как и продольные складки на лбу. А взгляд стал глубже. Не как раньше. Сейчас он действительно мог вынуть душу, если пожелает.

Полина достала две тарелки и разложила свое творение.

— Ам… приятного аппетита, — положила вилки рядом с терелками и села на свое любимое место.

— Ну спасибо, Полина. Сейчас стало намного легче, — Саша посмотрел на ее творение, а потом на нее. Взял вилку и отправил в рот маленький кусочек. — Вкусно… почти.

— Господи, ну не ври. Я же вижу. Прости…

— Хватит уже просить прощения, Полина, — Саша строго посмотрел на нее, — не надо.

— … мне кажется я всю свою жизнь буду себя винить. И никогда сама себя не прощу.

— Это ты зря, Полинка. С такой виной жить не надо. Она же первая тебя и уничтожит. Посмотри на меня.

Полина подняла на него свои глаза, голубые, но тусклые.

— Помнишь, тогда в Италии, ты спросила меня, какая была последняя встреча с Инной? Ты думала, это было в тот день, когда я своими глазами увидел ее с Ромой. Нет, я тоже недосказал. Я виделся с ней еще раз. Мы… попросили прощения другу у друга. Потому что обы были виноваты. Она — по-своему, я — по-своему. Это… жизнь. Человек не идеален, его поступки не идеальны, его отношение к другому тоже не идеально. Это просто надо понять и признать. И двигаться дальше.

— Двигаться дальше… Меня это убивает. То, что я сделала…

— Черт, Полина. Я тут, с тобой, какие еще тебе нужны доводы, чтобы ты в первую очередь простила саму себя?

— Ты… со мной?

— Да, Полина. Я с тобой.

Полина улыбнулась. Получается, она победила?

— Мне нужно будет отъехать. Ты пока будь дома и…

— Я приготовлю обед или ужин.

— Не надо! Просто, закажи доставку.

— … хорошо, — опустила глаза Полина, улыбнувшись. Снова.

Небольшой ресторан на Полянке был полным. Все уже готовы встречать Новый год, найти свободный столик в предпраздничные дни становится тем еще испытанием. Только не сейчас. Будто кто-то специально оставил один единственный. Для Саши и Али.

— Я думала, ты не придешь, — начала Аля, как только Саша подошел.

— Я не могу по-другому, ты знаешь.

Такую он видел ее впервые. Опухшие глаза, которые не могла скрыть даже самая дорогая и качественная косметика: она плакала. Может быть всю ночь. Саше на долю секунды стало ее жаль. Ведь она была замечательной, идеальной партией для него. А потом он отодвинул стул и сел напротив, скрещивая руки и всматриваясь в ее лицо.

— Ты плакала.

— Я удивлена. Ты заметил.

— Хм… это невозможно не заметить.

— Ты жесток, Саша. Ты же не такой.

— Нет, Аля, я как раз такой. Видно, ты меня не знаешь.

— Ты… ты был с ней, да?

— Да, Аля. — Она закрыла ладонями лицо и заплакала. Горько. Почти как Полина. Когда понимаешь, что это конец. Всему. Но Сашу это опять не трогает. Его холодное сердце это не трогает.

— Боже, почему ты так со мной поступаешь? Что я тебе сделала? Я ведь… все для тебя…

— Аля, я просто тебя … не люблю, — сказал Саша, уже понимая, какой следующий вопрос задаст его Аля. Уже не его.

— А ее значит любишь? — брезгливо спросила она.

Он не ответил. Саша на этот вопрос даже не ответит Полине.

— Хорошо, Саша, — вытерла она тыльной стороной ладони крупные слезы, не заботясь о макияже, его же не было. — Я готова. Давай, говори, и разойдемся уже. Я достаточно слез пролила….

— Хм… — Саша всегда поражался, как быстро Аля могла взять себя в руки, сконцентрироваться на нужном ей деле.

В кафе зашла семья: мама, папа и пара детишек. Они что-то шумно обсуждали, кажется, какой-то спектакль, с которого они только вышли. Гармоничные, счастливые и радостные. У них ведь все хорошо. С виду. Как им не позавидовать? Саша смотрел на них и думал о том, что это большой дар, иметь любимую женщину, которая родит ему детей. Дар, благословение Бога. Аля же просто сморщила свой очаровательный носик, когда кто-то из детей нечаянно пролил компот себе на красивый свитер.

— Аля, мы не сможем быть больше вместе. Я отменяю свадьбу и все расходы беру на себя. Если ты хочешь что-то сказать — говори, потому что эта наша последняя встреча, — по-деловому сухо сказал Саша. Без воды, эмоций и сожалений.

— Саша, а что я должна сказать? Останься? Будь со мной? Это глупо. Я не буду за тобой бегать и вымаливать… прощение.

— Тебе и не зачем, — холодно ответил ей Саша.

Он смотрел на ту, с которой хотел связать свою жизнь, на ту, с которой планировал создать семью, родить детей. Он думал, что будет приходить домой, где она будет его встречать. Теплая, домашняя, родная. Как много мы, однако, возлагаем бессмысленных надежд на тех, кто не способен их оправдать.

Она идеальна. Но для кого-то другого.

Саша собирался уже вставать и уходить. Все, что он хотел сказать — он сказал.

— Саш, подожди…. Предавшая единожды, сделает это снова. Но меня уже рядом не будет. Пожалуйста, не уходи, — он видел мольбу в ее глазах, она сдалась.

— Наркоман всегда возвращается к своей дозе…

— Что?

— Пока, Аля. Да… К Полине, — он выделил ее имя, — даже не приближайся.

Та семья за соседним столом обсуждала спектакль. Оказывается, их младший сын был первый раз в театре. Саше не хватило времени, чтобы вслушиваться в их семейный разговор. Но пообещал себе, что своего ребенка так же отведет … да пусть в тот же театр, цирк, на футбольный матч, не важно, чтобы потом сидеть за столиком в кафе и впитывать его эмоции, родные черты.

На улице темнеет, а с неба медленно падает снег. Саша сел за руль и, улыбаясь, закрыл глаза. Завел двигатель и поехал уже в известном направлении. К ней. Домой. Потому что своего дома у него уже не было. После того, как он жил там с Алей, Саша просто не мог туда вернуться. И Полину привезти тоже не мог. У них сейчас все будет по-другому. Новый дом, новая жизнь.

Два коротких звонка. Он слышит их еще стоя за железной дверью. А потом она открывает ее. На голове какая-то растрепанная прическа, странный пучок, надо бровью три маленьких пластыря — последствие аварии, губы искусаны — переживала. Она в тонком шелковом халате, что видно каждую ее косточку. А глаза большие, родные. Полина смотрит на него, а в груди становится тепло, сердце сначала замирает, а потом разгоняется, наверстывая упущенную скорость. Улыбка. Ее улыбка, за которую можно отдать все. Нет, не деньги, не фирму, нет. Ей это не нужно. Отдать свою ядовитую душу? Без вопросов.

— Саша?

— Впустишь? Я приехал. К тебе, Полинка.