Мое стихийное бедствие. 1 часть

Пока рано гладить тебя по голове

Нина

— Слушай, — вспомнив, решила спросить, — почему ты вчера утром спросил про кошек? Это реально подкат или ты эдакий кошковед?

Дамир припарковался, не сразу ответив.

— Нин, кем ты меня только не считаешь.

Смысл отнекиваться? Потому кивнула, отстёгивая ремень безопасности.

— И всё же? Ты же хотел рассказать ещё вчера, нет?

— Хотел. — Тихо подтвердил, открывая дверцу. Вышел, быстро обогнул машину и даже открыл мне дверь, с которой и без него бы справилась. — Но пока нет желания объяснять.

Я даже немного растерялась... мне почему-то казалось, что он расскажет всё, о чём его не попроси. Ну, или почти всё... а тут такая мелочь, какие-то слова, кинутые просто так.

И при этом Дамир всё так же спокоен и улыбчив. Нет, наверное, я его уже точно достала. Ну и ладно! Не больно-то и хотелось.

Под каблуками хрустит гайка, он галантно берёт под руку, помогая идти в сторону того самого дома по аллее разросшихся дубов. Интересно, сколько им лет? Это родовое поместье? Тут такие ещё сохранились? Мне здесь не место, я дочка разбогатевшего понаехавшего дельца, но никак не аристократочка. А где вообще моё место?

— Я здесь не приживусь, — срывается шепотом.

Мне бы хотелось, чтобы он пропустил мимо ушей или не заметил, не расслышал сказанного. Но просто останавливается и тянет руку к себе, заставляя остановиться и повернуться.

— Что? — Как там? Лучшая защита — это нападение? Ну, попробуем.

Тут же рушусь под его заинтересованным взглядом.

— Ты почему всего боишься?

Будто в гонг громыхнул, выбив мой пульс на миг.

— Чего? Ничего я не боюсь, — пытаюсь вырвать руку, натягивая улыбочку, — не придумывай.

— Тогда пойдём?

Он отлично вписывается тут даже без фрака и сигары, ха. Ну, ладно, я тоже вполне красивая, только красота эта простенькая, таких миллионы.

— Кстати, как тебе быть не курящим? — Спрашиваю, обрадовавшись, что он наконец пошёл вперёд.

— Для полной незаинтересованности во мне ты задаешь слишком много вопросов.

Ну, бесит же.

— Слушай, я как в тебя влюбляться по твоему мнению должна? В образ таинственного придурка? Не, извини, это так не работает...

Оборачивается, прищурившись, стучит пальцем по своим губам, намекая на произнесенную грубость.

— И что? Я не покладистая девочка.

— Так ты уже собралась сама мне помогать? Влюбишься в меня? Слабо?

Он меня проверяет сейчас? Ни черта не понимаю его. Чего хочет? Или тоже, как я, зубы скалит?

— Ладно, пойдём уже... — первая тяну идти, заметив какое-то оживление впереди.

Меня бесит, что рядом с ним я чаще всего искрюсь и не получается делать вид, что это чудо вообще не существует. А ещё он задает постоянно правильные вопросы, хотя точно нихрена не понимает меня. Как так, а?

К нам навстречу идёт какая-то мадам неопределенного возраста. Широко улыбается и выглядит жутко приветливой. Она немного тучная, невысокая, но настолько изящная, что рядом с ней я точно кажусь дикой кобылой. Как это называется? Стать?

Не пытается скрыть седину и морщинки, карие глаза полны жизни, и я уже завидую. Хочется быть такой же, если я доживу до старости или хотя бы её возраста, сколько бы ей не было.

— Дамирочка, хороший мой! — Кричит женщина, подплывая к нам, и я сдерживаю смех, когда названный крепче сжимает мне руку. — Что же ты раньше не предупредил, я бы подготовилась!

— Анна Андреевна, не стоило. — Отвечает "Дамирочка", поравнявшись с ней.

А я стою за его спиной, выглядывая через плечо, и почему-то сквозь собственный трепет в груди начинаю смущаться.

— Это кто у нас такая хорошая? — мурлычет мадам, впервые встречая мой взгляд.

И меня окончательно выкорчевывает из штатного состояния, я не привыкла... я не хорошая. Меня не надо заласкивать, ещё, не дай Бог, привыкну.

— Меня Нина зовут, — голос сух.

Наверное, поэтому Дамир подхватывает, продолжив.

— Приютите её? Она, конечно, не сахар, но и Вы совсем не подарок.

Женщина смеется, а я сжимаю его руку в ответ, дёрнувшись от первого слова.

— Ох, как я не люблю, когда ты говоришь правду, — вздыхает Анна Андреевна, — но кто ж ещё будет опускать меня на землю, как не ты...

Они похоже реально близки.

— Как "кто"? Стас! — Чувствую, как он улыбается, подхватывая её подставленный локоточек второй рукой и уводя нас двоих внутрь.

— Ой, скажешь тоже! Вся родня передо мной лебезит, ожидая, когда я слягу. Даже Стасик сдался под тяжестью своего бремени и моего наследства.

— Скажете тоже...

— Будто ты не знаешь. Вот, хоть ты мне единственный друг — ни на что не претендуешь.

Я пытаюсь смотреть по сторонам и не слушать чужие разговоры, но всё равно чувствую себя лишней.

— Хорошая моя, мы так шутим, не пугайся! — Уточняет она, выглядывая за его спину. — Моя семья не такие уж и троглодиты, просто я устала от них.

— Я не пугаюсь, правда. — Выходит выдавить.

Поднимаемся по невысоким ступеням, заходим в огромную белёную деревянную дверь, будто списанную со старинных фотографий, попадая в огромный холл.

— Располагайся. — Отпускает меня Дамир, позволяя здесь осмотреться.

Здесь миленько, даже напоминает уют. Взгляд приковывает деревянная лестница с такими балясинами, будто выпиленными умелыми мастерами явно не нашего времени. На стенах же висят картины, портреты, кажется, написанные маслом, на одной из которых замечаю здешнюю героиню... Ну, наверное, лет тридцать назад. Её взгляд нисколько не поменялся.

Глядя на всё это, проходя за хозяйкой в не менее парадную гостиную, я начинаю понимать, что конкретно меня вывернуло раньше в той фразе Дамира...

Верно же, что в дореволюционной России чуть ли не в каждой обеспеченной семье жили бедные родственницы, может даже бесприданницы... И я чувствую себя сейчас именно такой девочкой... приживалкой, если быть точнее.

А быть я ей точно не хочу, хотя так намного проще... У Артёма же и Светы именно так и жила.