Мое стихийное бедствие. 1 часть
- Автор: Дарья Тоин
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Мое стихийное бедствие. 1 часть"
Ты не предугадала, да?
Нина
Над нами вдруг загорелся торшер противным, слишком ярким светом, пока я думала, что он собирается сделать и зачем вообще меня разворачивать. А потом хлопнул какой-то ящик. И это стало последней каплей. Ну, что ему ещё надо, а? У меня вроде не плохая задница, да, опять же, не Ким, но что имеем — тем горжусь. Куда он там полез? И я бы могла подумать о средствах защиты, но что-то во мне орёт, что это совершенно не так.
Нехотя поворачиваюсь, рассматривая его спину, нависшую над чем-то. Даже немного сгорбился, будто пряча от чужих взглядов что-то.
И мне снова хочется сказать что-то гаденькое, например:
— Милый, — слащаво и наиграно, — ты там ни о ком не забыл? — растягиваю вопрос, подбираясь когтями по одеялу к нему. Ещё не много и точно сцапаю! Сожру, наверное, от злости. Вот, чего он все планы ломает?
Дамир лишь усмехнулся, вдруг щёлкнув... Что за звук? Будто шкатулка закрылась. У него там что вообще? Амулет, труп зверушки, волос бывшей? Не, ну а кто знает, какие черти водятся в этом красивом затылке, от чего он не стремится оборачиваться.
А не, не черти… Не успеваю вспомнить, кто там на этом поприще у мусульман, прекрасно понимая, что гореть мне от этих мыслей на каком-нибудь там кругу в трактовке великого Данте, как он наконец оборачивается и светит такой улыбкой, что у меня, почти к нему ползущей, скручивает живот в морской узел от одного его вида.
Сглатываю, отшатываюсь на вторую половину кровати и тихо шепчу, пока взгляд скользит от лица к прессу, к которому ещё минуту назад мне можно было прижаться, но не останавливается там, а спешит к ладоням, сцепленным и определенно что-то скрывающим.
— Ты чего?
Он снова улыбается ещё шире этой своей добродушной, от которой я не знаю, куда там прятаться.
— Нин!
И мне совершенно точно не нравится этот тон. Таким объявляют что-то торжественное: объявляют войну, делают предложения, ссылают на каторгу во имя… так, всё же какой там круг я заслужила?
— Ммм, — тяну на его манер, пытаясь не улыбаться так криво.
— Я хотел утром, но лучше сейчас.
Ти-хо. Если что можно притвориться глухой и уйти. Он медленно убирает одну ладонь со второй, протягивая мне маленькую коробочку.
И это очень плохо.
Чертовски плохо!
— Мы четыре дня знакомы, придурок… — не отрываю взгляд от того, что точно не хочу открывать.
Он снова усмехнулся, скривив губы.
— Если там кольцо, Дамир, забудь об этом.
Он расправляет плечи, поджимает одну ногу под себя и только после говорит:
— Там кольцо, Нина, но не с тем значением.
— Не с тем? — Так я и поверила. — Точно не с тем? Зачем?
Не отвечает, снова начинает улыбаться, будто сама должна всё понять.
— Это... мне? — Глупый вопрос, нет, сейчас скажет Алике передать…
Хотя было бы не плохо.
— Тебе.
— За-чем?
Снова улыбается. И он же вроде не дурак, тогда что это за колесо чёртовой фортуны, крутящей нас по одним и тем же вопросам?
— Зачем?
Немного приближается, пока я отшатываюсь чуть ли не к краю.
— Открой.
— Зачем!?
— Нин…
Ладно, выдыхаю, садясь и поджимая под себя ноги.
Нет, мне очень любопытно, что там такое. Я уже напридумывала себе тысячу образов, думая, какое оно: тоненькое или что-то масштабное, с камешками или без. Но зачем? И брать от него что-то сейчас — это непосильная дичь даже для меня.
Я всё же выдыхаю и тянусь к его ладони. Синий бархат, нежный на ощупь. Аккуратный позолоченный крючок, который он даже закрыл. Я сдвигаю его подушечкой указательного, желая списать свой трепет на что угодно.
Каким оно будет? Кольцо, которое я не смогу принять.
Мне, кажется, никто никогда не дарил именно кольца. Тёма так точно, а больше было некому. Отец предпочитал деньги в качестве подарка или подачки. Тёма… шмотки, пати, карточки с безлимитом.
Так, какое оно?
Подцепляю край, прикусывая губу. Мне даже страшно смотреть на лицо Дамира, наблюдающего за моими эмоциями.
Да, это слабость, но я всё равно не могу…
Синий бархат сменяется алым шёлком, маленькой подушечкой, в которую вложено оно.
Выдыхаю сквозь боль в грудной клетке, отвожу взгляд и пока не нахожу слов.
— С днём рождения, моя Нина. — Откликается Дамир, сам доставая аккуратное золотое колечко, обвивающее листочками небольшой гладкий камень цвета его дурацких волчьих глаз. По этому камешку бегает тонкая полоса блика. И я не знаю, как теперь быть.
— День Рождения? — Переспрашиваю. — Ты… стоп… какое… какое сегодня?
— Уже тридцатое, — не отрываясь от действа, улыбается.
Пока его руки скользят к моим, берут за пальцы левую и аккуратно надевают на безымянный. И кольцо подходит…
Он задерживается на моей ладони, не сразу разрывая контакт между мной, золотом и его ладонями.
Снова выдыхаю и только сейчас решаюсь посмотреть в глаза.
— Это хризоберилл, — показывает на камень, — а полоска…
— “Кошачий глаз”, — догадываюсь сама, зная о подобном в мире маникюра.
И мои ногти кажутся сейчас жуткими, не достойными такого.
— Да. — Подтверждает.
“Котёнок ты или кошка сегодня?” — кажется, он так и не сказал тогда значение этой дурацкой фразы.
— Ты запомнил?
Кажется, я говорила о 30-ом в машине после вечеринки в честь его 26-летия. Кажется, о собственном дне рождения с той ночи я и не вспоминала. Кажется, мне и не стоило вспоминать.
Кивает, не двигаясь.
Я отвожу руку к коленям, думая, как сказать.
Дамир пробует отдать коробочку, пока мои пальцы касаются колечка, намереваясь то стянуть.
— Не снимай, очень красиво. — И снова этот тон с хрипотцой.
— Я не хочу…
— Почему?
— Это… неправильно это…
— Почему?
Пытается найти ответ на лице, пытается задержать, пытается быть хорошим, пока я пытаюсь сопротивляться.
— Тебе лучше найти кого-то хорошего. — Сглатываю. — Какую-нибудь красавицу, которой будешь такое дарить, Мир.
Снова называю его этим дурацким сокращением… У меня, и правда, для себя плохие новости. И мне становится вдруг жутко обидно за себя, только сколько не жалей, между нами ничего общего. Ни-че-го.
— Я уже нашёл.
Идиот. Глупый идиот.
— Ммм, желаю вам счастья.
Лучше притворяться дурой… А пальцы всё равно не заканчивают начатое.
Я… я не знаю, что теперь делать.
Благодарить и падать в его объятия? Отрабатывать, как поездку в его машине? Да вашу мать…
— Почему ты вообще запомнил!? — И знаю, что обвиняю, взрываясь.
Губы дрогнули, пока ещё пытаюсь себя контролировать.
— Это важно. — Спокойно парирует мне, начиная медленно падать на свою дурацкую подушку. — В ту же ночь заказал.
— А если бы… если бы мы, блин, не встретились больше! Ты, что, грёбанный миллиардер? Каждой дуре такое даришь после знакомства?
Он протягивает руку и касается моей коленки. Вздрагиваю, но вместо того, чтобы отдалить, я подражаю ему: смотрю на его движения. Он касается, проводит полосу, снова возвращается к началу, опуская кисть вниз.
Гладит меня… успокаивает?
Что ему мешает сейчас встать и обнять? Что ему мешает сжать и не отпускать? Но какого я вообще думаю об этом? Мне нель-зя так. Я всё ис-пор-чу. Мне нель-зя до-ве-рять. Я ни на что не спо-соб-на. Я всё ру-шу.
— Мы бы встретились.
— Да с чего ты так уверен?
— Потому что я сам так решил.
Шикарно!
— Или мне стоило послушаться и не искать тебя?
Нет упрёка. В его волчьих глазах даже тени нет на обвинение. Как!? Как он это делает, блин?
— Да! Стоило, и мы бы…
— Всё равно встретились.
Снова улыбается.
— Почему, блин?
— Судьба, провидение, предназначение, случайность, влечение?
Последнее слово потрясающе слетает с его губ.
Просто шикарно напомнил, зачем мы тут все собрались!
Что он там сказал?
— Справа, говоришь, комната свободна?
Молчит, медленно выдыхает, убирая руку с моих ног.
— Да?
— Зачем тебе уходить?
— А что? Появились планы? Мне, может, — заткните мне рот, — кольцо отработать?
Хмурится, прошипев:
— Спать ложись.
Вскидываю в воздух руки, с непривычки чувствуя этот камешек.
— Да что ты… нагрубила опять? Ая-яй! На такую не встанет?
Где там моя сучья улыбочка? Не забыл её ещё?
— Нин, хватит вести себя…
— Как кто? Как строптивая шлюшка? Ну, прости…
— Как ребёнок.
И меня торкает, дёргает, сбивая с лица показную спесь.
Я не знаю, что со мной не так. Не хочу знать…
Просто закрываю глаза и, пытаясь больше не думать, падаю на этот чёртов самый удобный в мире матрас, обнимая себя за талию.
Холодно… и всё это глупо.
Пока считаю до трёх, щёлкает торшер. Открываю глаза, теперь уже не боясь застывших слёз. Пока считаю до семи, он накидывает на мои поджатые к себе ноги свой край одеяла.
Уйдёт, наверное?
Но простыни не выдают этого.
Пока считаю до пятнадцати, он приближается, шумно выдохнув мне в плечо. Легко целует, обнимая рукой. И так, конечно, не правильно.
Но ладонь его руки замирает на моей, переплетая пальцы с моими.
Я не хочу, чтобы он говорил что-то.
Не хочу, чтобы он больше не делал вид, что верит в меня.
Не хочу, чтобы он больше не притворялся, что всё… в порядке.
— Хватит царапаться.
Сглатываю, даже думаю развернуться, но Дамир не даёт, снова сбив всю решимость своим поцелуем.
— Ты слишком…
Шумно рассмеялся.
— Спасибо и доброй ночи, Мир.
И к чёрту, что на утро не захочу просыпаться.