Шпаргалка

Миссис Донельсон возвращается чуть позже со свежим напитком, и мы все сидим в ужасно неловком молчании. Она постукивает своими длинными наманикюренными ногтями по пластиковому подлокотнику, и мы все умираем от желания начать эту игру. Длинный кончик ее высокого каблука вибрирует взад-вперед. Мы с Лили продолжаем корчить за ее спиной сдержанные мучительные рожи.

Наконец, из динамиков гремят дикторы. — Дамы и господа, пришло время поприветствовать чемпионов NFC, LA Sharks!

Стадион оглашается криками, роятся съемочные группы. Время шоу. Я на краю своего кресла, когда густой туман и яркие огни заполняют переднюю часть туннеля Акул.

И вот они.

Первым появляется Натан, за ним следует команда. Они мчатся сквозь туман с уверенностью в себе, от которой у всех мурашки по коже. В данный момент меня не волнует, что вы думаете о спорте — вы хотите быть такими спортсменами.

Джамал сгибает обе руки и кричит гладиатором. Другие мужчины бьют кулаками и пинают воздух через поле к своей скамейке запасных. Натан — это тихий Натан. Он выдыхается со сталью в жилах, как всегда невозмутимый. Когда он находится на пятидесятиярдовой линии, он останавливается, и его шлем поднимается вверх. Я чувствую его взгляд на себе, как будто его пальцы скользят по моей коже. Он впервые улыбается и поднимает руку, чтобы помахать мне. А потом указывает. Универсальный жест Это для тебя, любимая. Я делаю глупое лицо, а затем посылаю ему воздушный поцелуй. Он ловит это. Поклонники поворачиваются и наводят на меня свои лазерные лучи, но все, что меня волнует, это Натан.

В перерыве между таймами Лили и миссис Донельсон пытаются болтать, но, поскольку Лили говорит сквозь зубы, я предполагаю, что все идет не очень хорошо. Я ускользнула в зону закусочной кабинки, чтобы посмотреть на свой телефон на тот случай, если у Натана будет минутка, чтобы написать мне.

— …это потому, что в последнее время он… отвлекался, — говорит миссис Донельсон в не слишком завуалированной попытке обвинить меня в том, что «Акулы» проиграли тачдауном. Я выбираю печенье со стола и откусываю большой кусок. Ммм, шоколадные чипсы.

Лили чувствует необходимость вступиться за меня и Натана, что для меня мило и весело, потому что я не трачу ни единого чувства на Вивиан.

— Отвлечение полезно для людей. Я думаю, именно его отвлекающие факторы помогли ему избежать этого мешка во второй четверти.

Немного натянуто, Лил, но жест милый.

Миссис Донельсон фыркает. Я продолжаю есть свое печенье.

— Скорее всего, не. Сегодня он выглядит вялым. Я не думаю, что он уделяет достаточно времени тренировкам.

— Я не думаю, что ты тратишь достаточно времени на то, чтобы сказать ему, что он делает отличную работу!!

Ого, это быстро обострилось. Лили стоит. Миссис Донельсон встает. Эти женщины вот-вот бросятся, а я только что вернулась сюда, наслаждаясь своим печеньем.

Мой телефон гудит, поэтому я отворачиваюсь и погружаюсь в разговор с моим любимым человеком.

Натан: Привет. Как проходит твой день?

Я: О, хорошо. Как твой?

Натан: Довольно скучно. На самом деле ничего не происходит. Я скучаю по тебе.

Голос миссис Донельсон ненадолго прерывает мои мысли.

— Я толкаю его, потому что люблю его!

Я: То же самое. Такая же.

Натан: Мы все еще о наших планах на потом?

— ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ, — кричит Лили.

— И как долго вы стали мамой, мисси?

— Не скучай по мне!

Я: Наше бегство? Ах да, я совсем забыла об этом. Хотя звучит хорошо.

Мне нравится, что мы так шутим. За моей спиной разворачивается дневная мыльная опера, и мы с Натаном делаем вид, что собираемся сбежать.

Натан: Отлично. Ну, мой босс говорит, что я должен вернуться к работе. Люблю тебя.

Я: Люблю тебя!! Иди надери своим коллегам задницы!

Натан: *эмодзи акулы*

Я оборачиваюсь и вижу обнимающихся миссис Донельсон и Лили. Какого черта я пропустила?!

Мы все затаили дыхание последние десять минут. Эта игра такая напряженная. На данный момент счет 21–17, Шаркс проиграл на четыре. На часах осталось всего тридцать секунд, и это четвертая минута. Им нужно получить первую попытку, чтобы иметь шанс на победу, и у них не осталось тайм-аутов. Стресс на этом стадионе ощутим, и я, честно говоря, не могу представить, какое давление ложится на плечи Натана прямо сейчас, когда он видит, что время на исходе.

Обе команды быстро выстраиваются в строй, а затем мяч переходит к Натану. Он несколько раз шаркает ногами в поисках открытой трубки, но ее нет. Мое сердце колотится, когда я смотрю, как он сжимает мяч под мышкой и бежит. У него нет другого выбора, кроме как попытаться спуститься первым самому.

Поначалу все выглядит многообещающе, но затем, как будто я вижу все это в замедленной съемке, защитник прорывается через линию и врезается в Натана, укладывая его на спину.

Мяч выбит. Пошарил. Игра закончена.

Коллективный вздох сотрясает стадион, и все наши плечи опускаются. Игрок, схвативший Натана, встает и протягивает руку, чтобы помочь ему подняться. Я вздыхаю с явным облегчением, когда Натан берет его и стоит невредимым.

В этот момент я понимаю, что прилипла к стеклянной стене, как жук к лобовому стеклу. Освободившись, я поворачиваюсь лицом к своей сестре и маме Натана. Каким-то образом нам всем удалось сблизиться во второй половине игры. Лили действительно дала Вивиан пищу для размышлений во время их словесной перепалки, и с тех пор она стала более податливой. О, не поймите меня неправильно, она все еще серьезная пилюля, но я думаю, что в тот момент, когда Лили помогла Вивиан увидеть, что она каким-то образом стала точной копией своей собственной матери, которую она презирала, это ошеломило ее.

Мы через многое прошли втроем во время этой игры за Суперкубок.

И теперь все кончено.

«Жеребцы» встают на колено при следующем снэпе, официально заканчивая игру. Я не даю себе ни минуты, чтобы искать лицо Натана в стороне, потому что все, что я хочу сделать, это обнять его как можно скорее. Так что я использую это время, чтобы спустить свою добычу вниз по лифту к входу в прессу. Охранники проверяют мой пропуск у ворот, после чего меня вместе с остальными членами семей игроков гонят по темному туннелю, ведущему к полю.

Упс. Я только что поняла, что так быстро вышла из кабинки, что случайно оставила Лили и миссис Донельсон в своей пыли. Очень жаль. Надо поторопиться, дамы.

Я выхожу из туннеля как раз вовремя, чтобы увидеть Натана посреди поля, быстро обнимающегося с квотербеком команды-победителя. Он классный, этот Натан. Мужчине удается выглядеть искренне счастливым за своего противника, хотя я знаю, что он опустошен.

Он так усердно работал, чтобы добраться до этого момента, только для того, чтобы в конце концов сыграть в проигрышную игру. Я надеюсь, что СМИ не зацикливаются на этом единственном недостатке, потому что до этого момента этот человек вел адскую игру, и это заслуживает упоминания. Но почему-то я знаю, что они будут. Этот клип, в котором Натан возится с мячом, будет повторяться снова и снова .

Камеры повсюду следят за тем, как два квотербека обмениваются словами. Конфетти сыплется сверху, когда игроки поздравляют друг друга и демонстрируют хорошее спортивное мастерство, которого, как я знаю, они не чувствуют. Джамал находится через поле, и он прижимает палец к глазам, чтобы остановить слезы. Дерек сидит на скамейке, низко опустив голову. Я не могу найти Прайса и Лоуренса, но я уверена, что их настроение похоже.

Это калейдоскоп эмоций на этом поле. Там, где один человек в восторге и бьет грудью своего товарища по команде или целует жену, у другого глаза опущены, и он подавляет разочарование.

Я теряю Натана из виду и чувствую легкую панику. Как он держится? Мой стальной плюшевый мишка-перфекционист где-то на этом поле, и я знаю, что он раздавлен. Мне нужно добраться до него.

Стоя на цыпочках в конечной зоне, я вытягиваю шею, чтобы увидеть, но это сложно, когда на поле так много других тел. Я подумываю попросить одного из этих гигантов в подушках поднять меня на плечи, но я спасена, когда наконец замечаю Натана в стороне, переговаривающегося с одним из его тренеров. Мужчина протягивает ему что-то и указывает в мою сторону. Я широко раскидываю руки, готовая обнять Натана, пока он плачет у меня на груди.

Когда он поворачивается, его взгляд поражает меня, как чемпион в тяжелом весе на ринге. Я задыхаюсь. Ему не нужно плакать в мою грудь. Тот мужчина улыбается.

Он идет ко мне, на него сыплется дождь конфетти, люди обнимаются, празднуют и плачут вокруг него, и он разделяет эмоции, как Красное море. Он вспотел и блестит. Жилистые руки накачаны и вены от долгой, изнурительной игры. Съемочные группы видят его улыбку и окружают его. (Я понимаю их любопытство.) Может быть, у него сейчас нервный срыв? Может он игру специально забросил? Потому что это не взгляд человека, который только что потерял все, чего он когда-либо хотел.

Нет. Он приближается ко мне, и его яркие белые зубы блестят в свете фонарей. Он бросает шлем себе под ноги, а затем его колено следует его примеру. Весь хаос вокруг нас исчезает. Это я и мой лучший друг. И он делает предложение.

— Привет, милый друг, — говорит он мне, беря мою руку в свою, шероховатую от новых мозолей и обмотанную медицинской лентой. — Я знаю, что мы уже запланировали это прошлой ночью, но я подумал, что ты, возможно, захочешь услышать это из моих уст, а не через текст. — Натан сжимает мою руку, и я уже плачу. — Бри, мой лучший друг, я люблю тебя. Мы не очень долго вместе, но вместе уже много лет. Ты выйдешь за меня? Позволишь ли ты мне любить тебя каждый день с этого момента? Ты, наконец, переедешь из своей дерьмовой квартиры в мою?

Я смеюсь.

— Это всего лишь уловка, чтобы увести меня от плесени, не так ли?

— Это единственный способ, которым ты это позволишь.

— Ты так хорош в лазейках.

Он моргает, глядя на меня, и я также вижу влагу на его ресницах.

— Это да?

Я отчаянно киваю, смеясь, плача и чуть не писая в процессе.

— Да!

Натан вскакивает с ног и подхватывает меня, закручивая, а вокруг нас падает конфетти, словно свежий снегопад. Это действительно может происходить?

— Сегодня ночью? — шепчет он мне на ухо. — Ты сбежишь со мной?

В этот момент съемочной группе наскучивает наш момент Hallmark, и они возвращаются к команде-победителю, чтобы услышать, как они объявляют, что едут в Диснейленд.

Все еще в его руках, когда мои ноги свисают на два фута над землей, все кажется сюрреалистичным.

— Ты уверен? Не знаю, понимаешь ты это или нет, но для тебя это был большой день. И… ты понимаешь, что твоя команда только что проиграла? — Я не хочу об этом спрашивать, но по тому, как он себя ведет, можно подумать, что этот человек празднует, а не скорбит. И хотя побег с Натаном по праву является моей мечтой, мне нужно знать, что он уверен. Нужно убедиться, что он не действует опрометчиво, потому что разочарован.

Он хихикает, и его руки сжимаются вокруг моей поясницы.

— Да, я знаю, что мы проиграли. И да, я разочарован, но в основном я просто рад, что все наконец закончилось. Я чувствую, как этот огромный вес свалился с меня. Теперь я просто готов некоторое время дышать рядом с тобой. Желательно где-нибудь на пляже. С тобой в самом откровенном бикини, которое я только могу найти.