До мазохизма…

23.2

Руслан

Поначалу я осторожничал с Машей…

Она достойна исключительно бережного заботливого отношения. Откровенно говоря, раньше боялся сделать что-нибудь не то и не так. Иными словами – не хотел спугнуть. В особенности наш первый раз: старался быть очень нежным. Да я надышаться на неё не мог! Опасался, что какое-либо из моих действий, даже не резких, не причиняющих боль, будут восприняты ею как грубость или насилие, а это неизменно напомнило бы о бывшем муже и, скорее всего, оттолкнуло бы от меня навсегда. Но она приятно удивила – доверилась полностью.

И продолжает удивлять… Что бы я ни делал, понимает без слов: с одного взгляда, тонко чувствует, мгновенно включается в процесс, максимально открывается, отдаётся без остатка – всё бушующее море эмоций забираю и наполняю своей любовью в ответ…

Вот и сейчас… Ухватив её за локти, потянул на себя, заставляя выпрямиться. Выкрутил руки за спину, но не сильно, не теряя контроль ни на секунду, крепко прижал к своей груди и продолжил ритмично входить в неё. Моя девочка прогнулась в пояснице, активно подставляет свои бёдра навстречу мощным толчкам, откинувшись затылком на моё плечо… и стонет…

«О-о-о… а как она стонет…» - сладко, протяжно, с придыханием, повторяя моё имя вновь и вновь... Только от одних этих звуков готов кончить.

- Русла-а-а-н… - очередной стон сорвался с её губ.

А я задвигался быстрее, чувствуя стремительное приближение финала.

Она прикрыла глаза, подставив лицо лучам солнца – волосы и молочная бархатная кожа сияют в ярком свете. Полные острые холмики, выглядывая из бюстгальтера, вздрагивают от каждого движения, топорщатся и манят прикоснуться.

Перехватываю мою девочку за талию, а ладонью накрываю грудь, и как хотел – щипаю упругие сосочки. Но этого мало… Впиваюсь зубами в шею, кусаю до лёгкой пронзающей боли – знаю, как Маше нравится такая ласка, и она сильнее стонет.

Тащусь от мыслей, что все её оргазмы принадлежат мне. Именно со мной испытала весь спектр ощущений – чего не было с бывшим мужем, в чём сама призналась. Она привыкла думать о себе, что не любит секс, не представляя, какими бывают отношения, а Константин считал жену фригидной… придурок… не оценил доставшееся ему сокровище, упустил своё счастье…

«Теперь эта чувственность и страсть – мои!» - признаться, и я, словно девственности лишился. Никогда не было так хорошо. Поистине, в моменты близости с Машей мы становимся одним целым, единым организмом, дышим друг другом, обмениваясь энергиями.

- А… а-а… а-а-а… - она задрожала всем телом, выгибаясь дугой в моих руках.

Волна блаженства накрыла её и пронзила меня с такой силой, что голова поплыла от удовольствия, когда ощутил интенсивные сокращения мышц лона, сжимающие член в тугом кольце.

- Девочка-а-а… - изливаюсь в неё, издавая шипящие звуки, рычу, как тот самый медведь, которым меня успели прозвать…

Мы ещё какое-то время целуемся, нежимся в объятиях друг друга под солнцем, напоминающим сейчас лампу, направленную специально на нас, как будто в мире никого больше нет...

…На обратном пути, пока идём домой, мы болтаем обо всём. Маша вспоминает свой вопрос, заданный ранее:

- А всё-таки как мы назовём сына?

- Если честно, ещё давно определился: когда у меня родится сын, то его будут звать Имраном, как моего деда.

- Имран… - она задумалась.

- Ну как? - мне нравится наблюдать, как эмоции отражаются на её лице.

- Красивое имя. И что оно означает?

- Если дословно, то «жизнь», хотя можно ещё трактовать, как правильный, праведный, умный.

- Я не против. Пусть будет Имран, - подытожила, вызвав мой внутренний смех своим решением.

- Не хочу тебя расстраивать, - поднёс к губам её руку и поцеловал тонкое запястье, - но имя я бы выбрал сам.

- Даже не посоветовался бы со мной? - моя девочка нахмурилась.

Отрицательно помотал головой, потом добавил:

- Так и быть: дочь назовёшь ты, как пожелаешь. Только имя должно быть мусульманским, это обязательно.

- Да, я всё знаю, о многом твоя мама рассказывала, - вздохнула Маша, - если отец мусульманин, то и дети тоже…

- Тебя это огорчает? - я напрягся, взглянув на неё.

- Нет, нисколько. Дело в другом: понимаю, что должна принять ислам, но пока внутренне не могу с этим смириться.

- Ну и не надо. Зачем себя ломать? - остановил её и обнял лицо ладонями.

- А как же свадьба? - она потёрлась щекой, прикоснувшись к моим рукам. - Я ведь согласилась.

- Пожениться по религиозным канонам можно и без этого, поэтому не забивай голову. Если не готова стать мусульманкой – не нужно, - хотя по документам имя у неё мусульманское – Мариям, но всё это не имеет значения, она всегда будет просто моей Машей – единственной, неповторимой и бесконечно любимой.

- Точно? - улыбнулась.

- Точно, - хорошо, что спросила, хоть сомнения развеял.

- Ой… - тут же говорит она.

- Что такое? - опять напрягся.

- Я же не успела сказать: есть кое-какие проблемы…

- О чём ты? - нам только этого не хватало.

- Надо ехать к врачу, обследоваться, родить самостоятельно не получится из-за узкого таза – об этом я знала и раньше. Потребуется операция.

- Фух… а я-то подумал… - выдохнул облегчённо. Это меняет дело. Конечно, рисковать нашим маленьким чудом не будем, ни при каких обстоятельствах, как и подвергать опасности любимую женщину. - Съездим в ближайшее время. Выберем лучшего врача. Обещаю: всё будет хорошо. Справимся.

- Я верю тебе.

И для меня это высшая награда.

…Мы пошли дальше. Селяне уже не так пристально смотрели на нас. Удовлетворили любопытство, увидев Машу. Хотя ещё не раз станем темой для обсуждения – браки с людьми другой национальности, культуры и веры не приветствуются.

Но это решать не им. А во мне и так намешана жгучая смесь из разных кровей: и чеченская, и русская, и украинская, и польская, даже цыганская – в роду у мамы кого только нет.

Ближе к дому заметил идущую навстречу женщину. Она опустила голову вниз и, согнувшись в спине, тащит сумки, а поравнявшись, подняла на нас удивлённый взгляд.

Впрочем, я узнал её ещё издалека…

- Маршалла ду хьоьга, - поздоровался с ней.

Роза кивнула в ответ. Посмотрела с интересом на Машу, а потом на мою руку, по-хозяйски обнимающую жену за талию.

«Как же сильно она изменилась, постарела… а ведь младше меня всего на пару лет…» - выглядит измождённой, излишне худой, бледной, черты лица заострились, глаза провались… Видеть её в таком жалком состоянии неприятно…

- Я помогу, - пройти мимо не могу.

И не дожидаясь согласия и каких-либо слов, забрал тяжёлую ношу и направился в сторону нужного дома. Молча дошли, молча поставил сумки на крыльцо, молча ушли, хотя тихое «баркал»* прозвучало в спину (прим. спасибо).

Конечно, моя девочка, как только мы вышли за пределы чужого двора, сразу спросила:

- Это кто-то из ваших родственников?

- Нет… это Роза… - кем её представить? Просто соседка? Или правду рассказать?

- Роза… - Маша тревожно взглянула на меня, словно мои мысли прочла или увидела воспоминания двадцатилетней давности, которые сейчас неконтролируемо накатили. - И кто она?

- Соседка, - понимаю, этого объяснения недостаточно.

- Соседка… - повторила за мной и тут же уточнила: - Она что-то значит для тебя? Да? Ты поэтому так себя ведёшь?

Я решил быть честным, чтоб не давать повода для ревности, подозревать в чём-либо, сомневаться. Не подрывать доверие – вот, что важно.

- Значила. В прошедшем времени, - специально выделил окончание. Приподнял лицо жены за подбородок, чтоб просмотрела и убедилась, что искренен.

- Ты любил её? - расстроено вздохнула, а глаза заблестели, увлажнились от слёз.

- Любил – громко сказано... Мы учились в одной школе, подростковая влюблённость была, но не более. Забудь, всё в прошлом.

- И почему мне кажется, что ты не договариваешь?

«Проницательна…».