Продайся мне

48

Делаю глубокий вдох. И ещё один. Мысли лихорадочно крутятся в голове, наседают друг на друга, давят, распирают изнутри черепную коробку. Я хотела свободы, гордилась тем, что могу жить одна, что у меня хватает денег на приличную съёмную квартиру. Я с огромным удовольствием переезжала сюда, смотрела в окно на набережную и радовалась, как маленький ребёнок. Но как только мы с Дамиром сошлись, мой восторг начал угасать. Мне больше не интересно спать в пустой кровати, мне одиноко без вечерних обнимашек и утренних разговоров с любимым человеком.

Мечты о свободе стали реальностью, и только тогда я поняла, что мне это совсем не нужно. Наличие съёмного жилья не делает меня сильной и независимой. Да и свобода — она должна быть внутри, а не в окружающих материальных вещах.

Я хочу засыпать и просыпаться вместе с Дамиром, хочу жить в его огромном доме, готовить ему ужин, ездить вместе с ним на работу. К чёрту эту чужую квартиру! Она всегда будет ассоциироваться с Назаром, я до сих пор вздрагиваю, когда смотрю на стенку, к которой он меня прижимал…

— Ты слишком долго молчишь, — окликает меня Дамир. Его голос… глухой и будто взволнованный. Ушам своим не верю. Он переживает, что я ему откажу? Это невозможно.

— Задумалась, — хочу добавить своё привычное «прости», но вовремя замолкаю. В последнее время я стараюсь как можно меньше извиняться перед людьми. — Не ожидала, что ты захочешь жить вместе.

— Почему?

Ну как это объяснить? Наверное, в глубине души я до сих пор не верю, что такой мужчина, как Дамир, выбрал именно меня. Жду, что сказка закончится, и я всё потеряю: должность помощницы, любимого человека, самоуважение. С последним, правда, и так не очень, но благодаря Дамиру и сложной работе я чувствую себя намного лучше.

— Я хочу с тобой жить, — говорю тихо. Подхожу к нему, тянусь за желанным поцелуем, всхлипываю, когда он прижимает меня к себе так сильно, что воздух покидает лёгкие. Я отдаюсь нашему ненасытному поцелую, таю, умираю в его сильных руках, слёзы незамутненного счастья жгут роговицу. Клянусь, я стойко держалась вот уже несколько дней, но сейчас моей выдержке приходит конец. Когда Дамир отрывается от моих губ и целует в шею, я шепчу: — Люблю тебя.

Он останавливается. Горячее дыхание опаляет лицо, но я не спешу открывать глаза. Не думала, что первой признаюсь. Страшно. Неуютно. Но зато на душе спокойно. Я сказала правду, мне нечего стесняться. Ответа я не жду.

— Илана… — начинает говорить Дамир.

— Слушай, нам пора идти. Перед смертью, как говорят, не надышишься. Встреча с моей мамой прошла отлично, здорово, правда? Я очень хочу понравиться твоим родителям. Знаю, тебе плевать, но я не склонна к пофигизму, вечно из-за всего переживаю. Мне кажется, у тебя замечательная мама. Разве может быть иначе? — тараторю, вцепившись пальцами в воротник его рубашки.

Дамир приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть на себя. Не знаю, что он видит в моих глазах, скорее всего — панику, смятение и дикое желание сменить тему. Мне не нужны успокаивающие слова, признание в любви не всегда должно быть взаимным.

— Главное — будь собой. Искренность привлекает людей, в том числе и моих родителей.

Я облегчённо выдыхаю, целую Дамира в губы, подбородок, шею. С сожалением размыкаю объятия. Нам и правда пора.

В машине я снова себя накручиваю. Перебираю сотни вариантов, как этот вечер может превратиться в сплошную катастрофу. На ум приходит всякая ерунда, от внезапного появления Назара до землетрясения. А потом я смотрю на Дамира. Он улыбается краешком губ, держит руль одной рукой, а второй дотрагивается до моей коленки. Сжимает. Я накрываю его ладонь своею, закрываю глаза и расслабляюсь. Со мной любимый мужчина, он будет рядом, он поддержит меня, если вдруг что-то пойдёт не так. Я доверяю ему.

У родителей Дамира уютный двухэтажный дом. Когда мы выходим из машины, я слышу громкий лай, и к нам подбегает здоровенная овчарка.

— Это свои, Риччи, — Дамир наклоняется и гладит собаку по голове.

— Это случайно не комиссар Рекс? — улыбаюсь я, вспоминая одноимённый сериал, которым засматривалась в детстве.

— Нет, но похож, — смеётся Дамир. — Протяни руку, не бойся — он не укусит. Пусть запомнит твой запах.

— У меня никогда не было домашних животных, — признаюсь я, нерешительно поднимая ладонь. Ойкаю, когда собака нюхает мою руку, а затем начинает её облизывать. — Блин, щекотно.

Хлопок двери и радостный женский вопль.

— Ну наконец-то вы объявились! — Альвина подходит к нам, обнимает брата, а затем и меня. — Чего застыли тут? Идёмте в дом, мама от волнения места себе не находит.

— Серьёзно? — недоумевает Дамир.

— Вот мужики, ничего в жизни не смыслят, — закатывает глаза Альвина. — Единственный сын в кои-то веки привёл домой девушку. Конечно, мама в ахуе. Да и Константин тоже.

— Аль, следи за своей речью, — приказным тоном говорит Дамир.

— Ой, братишка, отвянь. Со мной эти трюки не сработают, ты же знаешь, — отмахивается от него Альвина. Она чешет Риччи за ухом и возвращается в дом.

Дамир усмехается, провожая её тёплым взглядом. Забавные у них отношения, видно, что они любят друг друга. В детстве я мечтала о старшем брате и теперь по-доброму завидую Альвине.

— Ну что, пойдём? — Дамир обнимает меня за талию и мягко подталкивает к двери.

Сердце бешено стучит, ноги трясутся, но нельзя отступать назад. Всё будет хорошо. Я не одна.

— Здравствуй, Илана, — приветствует меня красивая женщина с тёмно-рыжими волосами. — Очень рада с тобой наконец познакомиться.

— Добрый вечер, Наталья Александровна, — растягиваю губы в вежливой улыбке, киваю, но в следующую секунду происходит то, чего я совсем не ожидала — мама Дамира стискивает меня в крепких объятиях.

— Смотри, задушишь девушку, — раздаётся зычный мужской голос.

— Ничего, Дамир ей искусственное дыхание сделает. Так ведь? — Наталья Александровна ослабляет хватку, с улыбкой рассматривает меня.

— Мам, ты обещала держать себя в руках, — шутливым тоном говорит Дамир.

— Да помню я, помню, — вздыхает женщина.

Наталья Александровна отпускает меня, и Дамир сразу сжимает мою руку, без слов поддерживая. Рассматриваю его отчима: импозантный мужчина с посеребрёнными сединой висками и обаятельной улыбкой.

— Здравствуйте, — улыбаюсь ему.

— Так, хватит друг перед другом раскланиваться. Идёмте уже жрать, — хлопает в ладоши Альвина.

Мы перемещаемся в гостиную, садимся за накрытый стол. Здесь тоже пахнет домашней едой. Константин Петрович наливает в бокалы вино, Наталья Александровна суетится и спрашивает, понравилось ли мне мясо, Альвина тихонько посмеивается, а Дамир весь вечер трогает меня: то пальцы гладит, то за плечи приобнимает, то в щёку целует. Волнение постепенно испаряется. Мне почти не задают вопросов, наверное, не хотят напугать.

К моему удивлению, родители Дамира оказываются простыми людьми. Они не кичатся своим богатством, не смотрят на меня пренебрежительно, в них нет высокомерия или надменности. Так странно. Я ожидала совсем другого. Руководствовалась стереотипами и прошлым негативным опытом, но теперь понимаю, что так делать не стоит.

После ужина, когда все расслаблены и сыты, наступает время для душевных бесед.

— Помнишь, как мы познакомились пару месяцев назад? — спрашивает меня Альвина.

— Ой, это словно в прошлой жизни было, — я тянусь за бокалом вина, делаю пару глотков, опасаясь следующего вопроса.

— Кто бы мог подумать, что ты начнёшь работать на моего братца. Скажи, какой он руководитель? По-любому тиран и деспот. От него, наверное, все подчинённые разбегаются.

Улыбаюсь. Альвина снова подшучивает над братом. Моё спорное прошлое с неоконченным высшим образованием и жизнью содержанки никого не интересует. Семья Дамира принимает меня такой, какая я есть.

Ставлю бокал на стол и поддерживаю шутку. В красках описываю, как это — работать на великого и ужасного Гордеева. Альвина хихикает, Дамир качает головой и улыбается, а в глазах его родителей я вижу гордость за сына.

И я их прекрасно понимаю. Кладу голову на плечо Дамира, улыбаюсь, когда его пальцы касаются моих волос. Сердце восторженно трепещет, глаза слезятся. В этот момент я чувствую безграничное счастье.