Только не лги!

4

Бертолду хотелось вернуться домой как можно позже. У него даже мелькнула мысль позвонить матери и сослаться на вымышленный деловой ужин.

Однако трусость не была присуща его натуре, поэтому в шесть часов Бертолд сел в свой синий «ягуар» и направился домой. Ничего, ужин с Алексис Шеридан я как-нибудь переживу, но никаких ухаживаний за этой женщиной! И, если повезет, то веселая вдовушка, как, впрочем, и моя мать, поймут наконец, что в отношении меня Алексис, так сказать, ловить нечего. Господи, почему мне то и дело попадаются женщины, пытающиеся затащить меня под венец?!

Кроме того, Бертолду не нравились пышногрудые блондинки. Он предпочитал высоких стройных брюнеток, с длинными ногами, упругими бедрами и грудью. Вот таких женщин ему интересно было добиваться.

Алексис Шеридан была пышногрудой блондинкой.

В голове у Бертолда засел образ брюнетки, побывавшей сегодня в его кабинете. Несколько раз воспоминания о ней даже отвлекали его от работы. Она выглядела очень сексуально в белых обтягивающих бриджах и белом топе «в резиночку». Даже от ее волос веяло сексуальностью: длинные, темные, можно сказать буйные на вид, как и их владелица.

Жаль только, что она оказалась шантажисткой. Или дурой.

Интересно, кто же она все-таки? — подумал Бертолд, сворачивая на подъездную дорожку и останавливая машину возле гаража. Покидая гараж через дверь, ведущую в дом, он так и не пришел к определенному выводу.

Бертолд уже поднялся до середины лестницы, направляясь в свою комнату, когда плач ребенка остановил его. Нахмурившись, Бертолд остановился и прислушался. Похоже, плач доносится из гостиной.

Телевизор?

Нет, не телевизор, решил он, когда снова раздался плач. Слишком громкий. И слишком… натуральный.

В голове промелькнула пугающая мысль. Нет, не может быть… Она бы не осмелилась!

Но снова раздался детский плач, и Бертолд понял, что она осмелилась. Сбежав по лестнице, он бросился к дверям гостиной, чувствуя, что от ярости у него подскочило давление.

А затем он увидел ее. Она катала коляску взад и вперед по полированному паркетному полу и что-то тихонько напевала.

Бертолд уже раскрыл рот, чтобы отчитать нахалку, но в этот момент она неожиданно перестала петь и склонилась над коляской. Вид ее ягодиц, обтянутых белыми бриджами, заставил Бертолда на какое-то мгновение почти забыть о своей злости.

Но только на мгновение.

— Эй, что вы тут делаете?! — прорычал он.

Она резко обернулась. Темные волосы, сверкнувшие нимбом вокруг головы, медленно рассыпались по плечам. В темных глазах девушки светилось раздражение, она торопливо прижала палец к губам и прошептала:

— Ради бога, тише. Мне едва удалось ее убаюкать. Думаю, это потому, что она в незнакомом доме. Обычно после кормления она спокойно засыпает.

Прежде чем Бертолд успел хоть что-то сказать, незнакомка уперлась ладонью ему в грудь, вытолкала в холл, после чего осторожно закрыла за ними дверь. Причем проделала это так, словно все было в порядке вещей.

Бертолд только и смог, что в изумлении покачать головой. Нет, эта женщина не шантажистка, решил он. Она дура! Довольно привлекательная, но тем не менее дура!

— Не знаю, что вы наговорили моей матери, — пробормотал Бертолд, — но вы не на того напали. Я не являюсь отцом вашего ребенка.

— Подождите, мистер Кертис. Я этого никогда и не утверждала.

Бертолд ошеломленно уставился на нее.

— Вы не можете быть отцом моего ребенка, потому что у меня нет детей, — пояснила она таким тоном, каким говорят с бестолковым. — Мне следовало сказать вам об этом еще в офисе, но я как-то не подумала, что вы можете меня неправильно понять. Петл дочь Флоры.

— Флоры? — машинально повторил Бертолд.

Нахальная брюнетка бросила на него насмешливый взгляд.

— Надеюсь, вы не станете утверждать, что не знаете никакой Флоры. Флора Колитсис, — произнесла она подчеркнуто холодным тоном. — Если вы забыли, то она в прошлом году несколько месяцев работала вашей секретаршей, мистер Кертис, и в это время у вас с ней был роман.

От шока Бертолд на несколько секунд потерял дар речи. Однако затем его снова захлестнула ярость. Если Флора думает, что из-за одной совместно проведенной ночи сможет приписать ему отцовство, то она ошибается!

— Признаю, Флора была моей секретаршей. Но у нас не было никакого романа!

Брюнетка сложила руки на груди и безмятежно улыбнулась.

— Ох, мистер Кертис, я не первый день живу на этом свете. Я точно знаю, что произошло между вами и Флорой. И у меня просто в голове не укладывается, как вы можете отрицать, что спали с ней!

— А я этого и не отрицаю, — огрызнулся Бертолд. — Но это случилось всего один раз, и я принимал меры предосторожности. Повторяю, я не являюсь отцом этого ребенка или какого-то другого. Как я уже сказал, вы не на того напали.

Брюнетка наградила Бертолда ледяной улыбкой, что вызвало у него еще большее раздражение.

— Вы Бертолд Кертис, глава фирмы «Кертис лтд.», не так ли?

— Черт побери, вы сами прекрасно знаете ответ!

— Значит, я напала именно на того. Но если вы настаиваете на проведении анализа ДНК, я не возражаю.

— Анализа ДНК!!! — взорвался Бертолд. — Я не буду сдавать никаких анализов!

— Будешь, Бертолд.

Обернувшись, он встретился глазами с суровым взглядом матери, который выражал полное неудовольствие, когда ей перечили. Бертолд хорошо знал этот взгляд, потому что много раз видел его в течение жизни. Он издал стон и вздохнул, как бы подчиняясь неизбежному. Если отказаться от анализа, то вся жизнь полетит к чертям!

Немного успокоившись, Бертолд подумал, что анализ, возможно, не такая уж и плохая идея. Ничего лучше научного доказательства того, что он не является отцом этого ребенка, не найти.

— Хорошо, согласен, — вызывающе спокойно сказал Бертолд.

Обеих женщин явно удивила его покладистость, особенно темноглазую брюнетку.

Черт побери, да кто же она такая?! — подумал он. И кем приходится Флоре? Может, сестрой?

Бертолд внимательно посмотрел на брюнетку, она совершенно не была похожа на Флору.

— А скажите мне, мисс Всезнайка, почему Флора лично не пришла ко мне побеседовать о ребенке? Почему послала вас? Только не говорите, будто она испугалась, что я ей не поверю.

Бертолд даже слегка отшатнулся, когда в черных как уголь глазах, наполненных презрением к нему, внезапно появились слезы. Миссис Кертис подошла к гостье и успокаивающе обняла ее за плечи. И тут до Бертолда дошло.

Флора умерла. Эта красивая, ласковая девушка была мертва.

Сердце его сжалось. Как же она умерла? Во время родов, наверное?

— Флора погибла две недели назад в результате несчастного случая, — пояснила миссис Кертис, опережая вопрос Бертолда. — Попала под автобус, и ее смертельно покалечило. Свидетели говорили, что она вроде бы замечталась, поэтому и попала под автобус. У Флоры нет близких родственников, поэтому перед смертью она назначила опекуном Петл Хилду, которая ей как сестра. Хилда пришла ко мне узнать, не поможем ли мы воспитать ребенка.

— Все это очень печально, — промолвил Бертолд. — Я с удовольствием дам Хилде денег, если это ей поможет. Но, мама, не я отец этого ребенка.

Миссис Кертис кивнула.

— Я понимаю твои сомнения, сынок, и это объясняет твое агрессивное поведение. Но Флора со всей определенностью сказала Хилде, что отец Петл именно ты. Ведь Флора приходила к тебе, когда срок ее беременности насчитывал всего несколько недель. Ты отказался от отцовства и дал ей денег на аборт.

— Но это неправда! — возразил потрясенный Бертолд. — Если это сказала Флора, то она солгала. — Он устремил пристальный взгляд на брюнетку, которая уже, похоже, раздумала плакать и снова смотрела на него с холодным презрением. — Клянусь, я ничего не знал о беременности Флоры! И она не приходила ко мне с этим разговором.

Губы брюнетки скривились в усмешке, и она с вызовом заявила:

— Флора никогда не лгала!

— К сожалению, все женщины лгут, — буркнул Бертолд.

— Да неужели? — саркастически осведомилась брюнетка, которая явно не поверила ни одному его слову.

Бертолд не привык, чтобы то, что он говорит, подвергалось сомнению, и ему очень не нравилось вызывающее поведение этой нахальной девицы. Как ее? Хилды.

Он посмотрел прямо в ее темные глаза, но она легко, даже с насмешкой выдержала его взгляд. Внезапно Бертолда захлестнуло сумасшедшее желание: ему захотелось заставить ее поверить ему, заключить в объятья, впиться губами в ее губы, скривившиеся в презрительной усмешке, и тем самым сломить ее сопротивление.

У Бертолда даже слегка закружилась голова, задрожали руки, уже готовые обнять Хилду И, если бы рядом не было матери, возможно, он бы так и сделал.

Осознание своих чувств и желаний ошеломило Бертолда, такого с ним еще не случалось. Встревоженный не типичной для него потерей контроля над собой, Бертолд сжал кулаки, сунул их в карманы брюк и ужаснулся, ощутив, что возбужден.

Он не мог в это поверить. Никогда еще в жизни женщина не приводила его в такое замешательство: Бертолда одновременно буквально разрывали и слепящая ярость, и жгучее смущение. И чем старательнее он пытался подавить в себе плотское желание, тем сильнее оно обуревало его. Вытащив руки из карманов, Бертолд застегнул пиджак на все пуговицы, чтобы не было заметно никаких признаков возбуждения. Он понимал, что действия его просто смешны, но ни в коем случае не желал быть униженным в глазах этой девицы.

— И ты веришь во всю эту чепуху? — обратился Бертолд к матери, чтобы отвлечься от опасных мыслей и занять себя спором.

— Хилда показала мне фотографию Флоры, — холодно ответила мать. — Я в жизни не видела таких красивых девушек.

— Хочешь сказать, что я наверняка не смог бы устоять перед соблазном?

— Многие мужчины не смогли устоять, мистер Кертис, — вмешалась брюнетка, источник его неприятностей и пыток. — Особенно когда Флора воображала, что любит их. В мае прошлого года, незадолго до того, как была зачата Петл, Флора призналась мне, что влюбилась в вас. А когда Флора влюблялась, она была готова для мужчины на все.

Да уж не как ты, подумал Бертолд. Ты никогда не станешь рабой мужчины.

От этой мысли плотское желание Бертолда только усилилось. Однако осознание причины возникновения этого жгучего и на удивление неконтролируемого желания мало чем успокоило Бертолда. Его плоть упорно не желала прислушиваться к здравому смыслу.

Да, конечно, ему всегда нравилось одерживать победы над женщинами, но в данном случае ситуация была совсем иной. Эта Хилда презирает его. И надо быть мазохистом, чтобы желать женщину; которая всем своим видом и поведением подчеркивает, что уж с ним-то она ни за что не ляжет в постель.

— Повторяю, — отчеканил Бертолд, — я переспал с Флорой всего один раз. И я принимал меры предосторожности. Это был последний день ее работы в качестве моей секретарши. Флору только что бросил ее дружок ради другой женщины, и она была очень расстроена.

— А вы решили утешить ее, — язвительно подсказала Хилда.

Их взгляды скрестились, словно шпаги дуэлянтов, и Бертолд снова ощутил, что внутри него что-то происходит. Некий мощный, пугающий процесс. Впервые в жизни он потерял способность контролировать свои мысли.