Стирая прошлое

Глава 17

Следующим утром я проснулась рано от спазмов в желудке. Быстро откинув одеяло, я успела вовремя добраться до ванной Кейда. Освободив желудок от вчерашнего цыпленка, я прислонилась головой к холодному фарфору, и при воспоминании о катастрофе прошлого вечера меня охватил ужас.

После небольшой истерики на полу я закончила готовить ужин, оставила порцию Кейду и запихнула ее в холодильник. Спать я легла рано, надеясь проснуться вместе с Кейдом, чтобы мы могли все уладить.

Утром кровать была пуста. Домой он не вернулся. Я не знала, что мне думать по поводу того, что именно он ответственен за смерть Джимми. Назвав его монстром, я причинила ему боль. Но я никак не могла согласиться с тем, чтобы покончить с чьей-то жизнью, даже если это был подонок эпических масштабов. И все же нельзя сказать, что я сожалею о смерти Джимми.

С моих плеч словно свалился груз. Это меня тоже пугало. То, что я сказала Кейду прошлым вечером, было правдой: если человек любит настолько, чтобы совершить ради тебя убийство, где должна проходить черта? Что оправдывает прекращение чьей-то жизни во имя кого-то другого?

Я покачала головой, мыслей было слишком много, чтобы справиться с ними и с незапланированной беременностью. Я должна поговорить с Кейдом. Он, скорее всего, в клубе, и я могла только надеяться, что тамошние болтливые языки не сказали ни слова о моей маленькой булочке. Мужчины трепались хуже женщин.

У меня зазвонил телефон, я встрепенулась, надеясь, что это Кейд, но, посмотрев на экран, увидела «мама». С хмурым видом я позволила телефону отзвенеть до конца. Я не могла сейчас разговаривать с ней, сначала мне нужно разобраться со своим мужчиной, прежде чем сообщить ей, что она станет бабушкой. *** 

Я подъехала к зданию клуба, чувствуя нервозность и тошноту. Слова вчерашней ссоры звенели у меня в ушах, прощальный выпад Кейда все еще причинял страдания. Но он сказал это из-за того, что чувствовал боль, и именно поэтому мы еще могли все исправить. Я перешагнула порог клуба, и под каблуком хрустнула пустая пивная банка.

— Ого, — прошептала я.

Прошлой ночью здесь определенно пронеслась вечеринка. Люди валялись в отключке на всех доступных поверхностях, бутылки с выпивкой разбросаны по полу, и в помещении стояла жуткая вонь. Я не хотела ни к чему присматриваться слишком пристально, хотя с тех пор, как приобрела статус старушки, стала немного более закаленной в подобных вещах. Добравшись до коридора, я увидела Булла, выходящего из своей комнаты, на его лице промелькнула паника, прежде чем он быстро надел маску безразличия.

— Привет, здоровяк, — прощебетала я, стараясь казаться веселой. — Похоже, ночка была веселая, как голова? Кейд отсыпается? — я улыбнулась ему, поставив одну ногу на ступеньку.

Выражение паники снова промелькнуло на его лице, и он провел рукой по волосам.

— Милая, Кейда здесь нет, рано утром он отправился в пробег. Я попрошу его позвонить тебе, как только он вернется, хорошо? — его голос звучал странно, и он то и дело поглядывал в сторону закрытой двери Кейда.

Я нахмурилась, что-то было не так. О, Боже. Он там с кем-то. Я почувствовала привкус желчи. Нет, Кейд не стал бы этого делать.

— Все в порядке, я подожду у него в комнате, — твердо сказала я, нуждаясь в подтверждении.

Булл аккуратно схватил меня за руку.

— Ты не хочешь этого делать, Гвен, — мягко сказал он.

Тошнотворное чувство вернулось. И оно не имело ничего общего с утренней тошнотой. Я изо всех сил старалась не блевануть прямо на ботинки Булла. Вырвав руку из его хватки, я побежала вверх по лестнице.

— Гвен! — крикнул он мне вслед, но я уже открыла дверь, готовясь к тому, что мое сердце разобьется вдребезги.

Кейд слегка приподнялся на кровати, сонно потирая глаза.

— Гвен? — спросил он хриплым голосом.

Я вздохнула с облегчением. Он был один, в своей дурацкой грязной постели. Я осторожно присела на кровать.

— Я пришла извиниться, мне не следовало говорить все это вчера.

Кейд открыл рот, но я подняла руку, заставляя его замолчать.

— Дай мне закончить. Нам еще многое нужно обсудить, но я слишком остро отреагировала и наговорила всяких неприятных вещей, которых, на самом деле, не имела в виду. Причина, по которой я так взорвалась, — гормоны. Знаешь, мелкие засранцы идут в комплекте с беременностью. Усиливают каждую эмоцию, и могут превратить меня в психованную развалину. А еще жаждать «Орео». — При мысли об этом у меня заурчало в животе. — Так что, пока ты сможешь обеспечить нас нескончаемым запасом «Орео» на следующие семь месяцев или около того, я, возможно, смогу останавливать себя от безумных выходок.

Глубоко вздохнув от своего лепета, я посмотрела сквозь ресницы на своего мужчину, сидящего неподвижно, как статуя, с непроницаемым выражением на лице.

— У меня будет от тебя ребенок, Кейд, — прошептала я.

Он посмотрел на меня в шоке, и на долю секунды я забеспокоилась. Но потом он ухмыльнулся так широко, что я забеспокоилась, как бы у него не порвался рот. Я еще ни разу не видела у него выражения такой чистой радости, как в данный момент. Он потянулся ко мне, но замер, когда дверь в его ванную открылась. Я повернула голову, и мой желудок упал, прислонившись к дверному косяку, там стояла Джинджер в футболке Кейда и отвратительно ухмылялась.

— Ой, как неловко, — выплюнула она своим поганым ртом.

В ужасе я переводила взгляд то на нее, то на Кейда, мое сердце было разбито вдребезги. Я помчалась к двери, надеясь, что меня не вырвет по пути.

— Гвен! — взревел Кейд.

Но я уже миновала половину лестницы, по моему лицу лились слезы. На последних ступеньках я споткнулась, и если бы Булл не подхватил меня, то упала.

— Воу, Гвенни, я тебя держу, — сказал он мне с жалостью и яростью в глазах.

Спотыкаясь, я отпрянула от него, удивительно, как я все еще стояла на ногах. Я отвернулась от Булла и побежала к выходу, сосредоточившись на том, чтобы убраться отсюда, прежде чем Кейд меня догонит и мне придется смотреть на него.

Отца моего ребенка.

Любовь всей моей жизни.

Мужчину, который трахнул другую в ту же ночь, когда сказал мне об убийстве Джимми.

Боль от предательства и разбитого сердца была острой и почти заставляла согнуться пополам. Я услышала, как Кейд с грохотом спускается по лестнице и борется с Буллом. Рингтон моего телефона прорвался сквозь эмоциональный туман, и я достала его из сумочки. Снова мама. С утра она пыталась дозвониться до меня три раза.

Я нажала «ответить».

— Мам, сейчас я не могу говорить, пытаюсь не совершить двойное убийство, — процедила я сквозь зубы, решив, что гнев может сыграть мне на руку, пока я нетвердой походкой шла по стоянке.

Я услышала позади себя крик Кейда. И уже собралась побежать к машине, но сдавленный, пропитанный горем голос мамы на другом конце провода, остановил меня.

— Гвен, Йен… Йен мертв, — воскликнула она.

Возможно, она продолжала говорить, но из-за рева в ушах я больше ничего не слышала.

— Нет, — прошептала я.

Этого не могло быть, это неправда. Йен не мог быть мертв. Это невозможно. Рыдания на том конце провода говорили о другом.

— Нет! — закричала я, отдергивая телефон от уха и швыряя его в стену передо мной. Я не отреагировала, когда он ударился о кирпичи. Боль, которую я никогда раньше не испытывала, пронзила каждую клеточку моего существа.

Побывав на волосок от смерти, я думала, что знаю о боли все. Но я не знала ничего. Ничего.

Сломанные ребра от обитых сталью ботинок Джимми? Прикосновение перышка.

Треснувший череп от удара о бетонный пол? Нежный поцелуй.

Разорванная щека, когда его кольцо рассекло мне кожу? Прохладный ветерок.

Эти раны — ничто по сравнению с агонией, которую я испытывала в данный момент. Я слышала, как меня зовут по имени, но ничего не видела сквозь боль, я не могла дышать. Я рухнула как раз в тот момент, когда сильные руки подхватили меня. Я ничего не понимала.

— Нет, нет, нет, нет, — только и бормотала я. Этого не происходит, это не реально, это какая-то ужасная ошибка.

Я цеплялась за иллюзию, отчаянную надежду, что это не реально. Но боль была настоящей. Агония от того, что душа разрывается на части, сердце разбивается на миллион мелких кусочков, — это было реально. Внезапно, настоящая физическая боль в животе заставила меня согнуться пополам.

— Гвен! — кто-то в отчаянии выкрикнул мое имя.

Я почувствовал между ног влагу. «Мой ребенок» — это все, о чем я успела подумать, прежде чем отключилась. *** 

Кейд

Выкрикивая имя Гвен, когда она выбежала за дверь, Кейд откинул одеяло. Он надел джинсы, свирепо глядя на идущую к нему шлюху. Любая другая сука с половиной мозга поняла бы выражение ярости на его лице и убежала бы на милю. Только не эта пи*да.

— Пусть уходит, малыш, она должна понять…

Он резко оборвал сучку, стиснув ее шею, и грубо прижав к стене. Он наслаждался, слыша, как она хватает ртом воздух.

— Заткни свой гребаный рот, сука. Я, бл*ть, даже не приближался к тебе прошлой ночью. Не прикасался к твоему заразному телу. Я лег спать один. Теперь, что бы ты ни думала, прячась здесь, ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Он приложил ее о стену, затем грубо отбросил в сторону и последовал за Гвен.

Когда он добрался до подножия лестницы, Булл схватил его за плечи и прижал к стене, гораздо грубее, чем он ожидал.

— Какого хрена, брат? У тебя есть такая женщина, как Гвен, женщина, беременная от тебя, а ты трахаешься с этой шлюхой? Ты просто больной ублюдок, — прорычал он, его голос дрожал от ярости.

Кейд также грубо оттолкнул его.

— Я не трахался с ней! Отпусти меня, твою мать, чтобы я мог сказать это Гвен! — взревел он, готовый наброситься на брата, если тот помешает ему добраться до Гвен.

Булл некоторое время смотрел на него, потом отступил в сторону.

Кейд пробежал через побоище прошлой ночи, не обращая внимания на стоны, когда наступал на людей, валявшихся в отключке на полу.

— Гвен! — снова взревел он, увидев, как она, спотыкаясь, вышла из двери на стоянку, прижимая телефон к уху.

Не замедляя шага, он устремился к выходу, но испытал облегчение, поняв, что догонит ее, когда она остановилась как вкопанная. Он попытался скрыть ярость от того, что сделала шлюха Джинджер. Было тяжело, пламя гнева обжигало горло, но мысль о Гвен, беременной его ребенком, отодвинула все на задний план.

Внутри Гвен рос его ребенок, у них будет семья. Он не мог не улыбнуться про себя, несмотря на то, что ему предстояло чертовски много объяснений. Гвен ему поверит. Она должна поверить. Она знала, что он никогда так с ней не поступит.

Его мысли замерли, когда мучительное «Нет!» наполнило воздух. В этом слове было столько боли, что он бросился бежать, наблюдая, как Гвен бросает телефон, а затем сгибается пополам от боли. Он добрался до нее как раз вовремя, чтобы подхватить на руки.

— Гвен, детка, скажи мне, что случилось?

Он гладил ее по голове, изо всех сил стараясь скрыть панику в голосе. Беспокойство о ней, о ребенке почти калечила.

— Гвен! — снова позвал он, в отчаянии, водя по ней руками, ища рану, причину ужасных звуков, которые она издавала. По ее лицу текли слезы, на нем отразилась гримаса такой острой боли, что Кейд вздрогнул.