Стирая прошлое

Глава 19

На следующее утро я выливала тесто для оладий на сковороду, довольно напевая и украдкой поглядывая на Кейда, который потягивал кофе и читал газету. Я никогда не представляла себя в такой домашней обстановке, но она казалась совершенно естественной.

Серые глаза встретились с моими.

— Сосредоточься на оладьях, Гвен. Не хочу, чтобы ты обожглась. Или сожгла мой завтрак, — поддразнил он.

— Тогда перестань меня отвлекать, — огрызнулась я.

— Я читаю газету, как это отвлекает?

— Ты очень сексуальный и неотразимый, и это отвлекает, ясно? — заявила я, мои гормоны кричали мне наброситься на него прямо на родительском кухонном столе.

Его взгляд потемнел, когда он прочел желание в моих глазах.

— Гвен на кухне, беременная и босая? Не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня. — Эми прошла на кухню, налила себе чашку кофе, с ухмылкой переводя взгляд с меня на Кейда.

— Следи за языком, Абрамс, если хочешь оладий. — Я предостерегающе ткнула в нее лопаточкой, когда она подошла ко мне, вкладывая чашку чудесного, сладостного нектара в мою свободную руку. Я поднесла его ко рту, но сердитый голос Кейда остановил меня.

— Тебе нельзя кофе, Гвен! — рыкнул он, выглядя так, словно сейчас прыгнет и выхватит мою драгоценную жидкость.

Я бережно прижала чашку к груди.

— Знаю. — Я пристально смотрела на него, пока не убедилась, что он сидит на месте. — Мне всего лишь нравится аромат.

Я сделала глубокий вдох и позволила запаху ненадолго задержаться в ноздрях, прежде чем Эми выхватила у меня чашку и села за стол.

— Серьезно, Мышонок, не понимаю, почему ты мучаешься каждое утро. Иногда ты такая странная. Пей кофе без кофеина, если так зависима от этой дряни. — Папа, улыбаясь, вошел в кухню и поцеловал меня в лоб.

— Я перейду на кофе без кофеина, когда ты будешь пить безалкогольное пиво, — парировала я, возвращаясь к оладьям.

— В день, когда я выпью это дерьмо, ад замерзнет, — свирепо провозгласил отец, и словно дразня меня, налил себе кофе.

— Кофе без кофеина, — с отвращением пробормотала я сковороде.

Я переложила оладью на тарелку и уже собиралась налить следующую порцию, когда почувствовала это. Я схватилась за живот, стеклянный кувшин выскользнул из моих рук и разбился об пол. Кейд стоял рядом уже через секунду, папа вскочил с телефоном в руке. Я поразилась их рефлексам.

— Гвен, что случилось? — Кейд выглядел испуганным, его глаза не отрывались от моего живота.

— Я звоню доктору, — объявил папа.

Я улыбнулась, ошарашив их.

— Я в порядке, успокойтесь. Папа, убери телефон. — Я схватила руку Кейда и положила себе на живот. Его глаза расширились. — Она просто застала меня врасплох, вот и все, — тихо сказала я, наслаждаясь ощущением того, как ребенок пинается в руку Кейда.

На секунду Кейд, казалось, был загипнотизирован, затем покачал головой, не отнимая руки от моего живота, подхватил меня другой под ноги и понес к столу.

— Не хочу, чтобы ты порезалась, — объяснил он с огоньком в глазах. Я знала, что он вспомнил другой случай, не сильно отличавшийся от этого, не считая того факта, что теперь я носила его ребенка.

Наш момент был нарушен, когда к нам бросились папа и Эми.

— Супс брыкается, дай потрогать! — потребовала Эми, положив свою руку рядом с рукой Кейда.

— Я должен знать, будет ли мой внук играть за «Олл Блэк», — папа тоже коснулся меня.

На меня смотрели три ухмылявшихся лица, потом руки исчезли, ну, на самом деле, только две из них. Одна очень мужественная татуированная рука осталась лежать на моем большом животе. Я накрыла ее ладонью, глядя в серые глаза моего мужчины, чье выражение посылало тепло по всему телу до самых пальчиков ног. Мы молча глядели друг на друга, укрепляя связь, которая сохранится навсегда. Маленький человечек внутри меня, созданный нами в любви, наш малыш, которого будут любить бесчисленное множество людей. Кейд обхватил мое лицо и запечатлел на губах крепкий, но целомудренный поцелуй.

Папа, благослови его Господь, нарушил этот момент.

— Чем, голубки, займетесь сегодня? — спросил он легким и счастливым тоном.

Не той фальшивой жизнерадостностью, которую он демонстрировал в течение двух месяцев, защищая своих девочек от глубокого горя, стараясь быть сильным ради нас. Нет, это было сказано искренне, и теплое чувство проникло в мое сердце, а затем я сделала то, чего не делала по-настоящему целых два месяца. Я улыбнулась.

— Папа, я подумала, что могу показать Кейду город, а потом отправиться на Пик Малкольма, — сообщила я ему, повернулась к Кейду и продолжила: — Посмотрим, как мой красавчик-американец справиться с жизнью в Новой Зеландии.*** 

— Приятно было познакомиться, Кейд, ты неплохой парень… для янки. Позаботься об этой девушке, — рявкнул Грей Кейду, крепко пожимая ему руку.

Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на меня, а затем на мой живот.

— Если этот ребенок вернется в родные края с акцентом, у тебя будут проблемы. — Он грубо поцеловал меня в макушку, а затем неторопливо направился к своему столику.

Хихикнув, я посмотрела на Кейда, тот только покачал головой и сделал глоток пива.

День был насыщен событиями, экскурсия по городу не заняла много времени, учитывая, что он состоял из одной главной улицы, нескольких магазинов и трех кафе. Но это не означало, что мы не были заняты.

Мы остановились выпить кофе и, как обычно в таком маленьком городке, как наш, столкнулись с тысячей знакомых. Обычно это меня не слишком беспокоило, учитывая, что я не часто бывала дома, и мне искренне нравилось большинство людей. Но сегодня я впервые выехала в город после похорон. Я ненавидела сочувственные взгляды, пожатие рук и вопросы, типа «как ты держишься»? Все относились ко мне чудесно, но от этого я начала задыхаться.

К счастью, со мной был классный байкер, который отвлекал большинство доброжелательных местных жителей, — с их чрезмерно дружелюбными прикосновениями и траханием взглядом со стороны женского населения, — от их жалости и полномасштабного допроса. Прищурившись, я выпячивала живот, тыча всем в нос сообщение, что беременна его ребенком.

Но это относилось не ко всем.

К счастью, мы выжили и остаток дня разъезжали по сельской местности, и даже обычно суровый Кейд разомлел, наслаждаясь красотами моей родной страны. Судя по всему, Пик Малкольма ему понравился, учитывая, что он добрых пять минут стоял, молча рассматривая нашу маленькую долину, а потом набросился на меня и занялся любовью на капоте папиного грузовика. Было потрясающе. За исключением того, что я немного волновалась, что моя толстая задница сделает огромную вмятину, которую будет трудно объяснить.

После наших занятий я решила, что Кейду захочется выпить, и отвела его в местный паб. По прибытии нас завалили приветствиями, объятиями — со мной — и крепкими рукопожатиями и хлопками по спине — с Кейдом. Здешний прием немного отличался от приема в кафе, так как посетители, как правило, были старыми, грубыми фермерами и рабочими, которые не пускали слюни на моего достойного слюноотделения мужчины и не раздавали соболезнования. Вместо этого они бросали на Кейда настороженные взгляды, с подозрением и более чем немного покровительственно поглядывая на его одежду и татуировки.

Многие из этих людей знали и уважали не только моего отца, но и моего… Йена. А значит, брали на себя роль второстепенных защитников моей чести. Мило, но раздражающе. Особенно когда тебе пятнадцать, и ты зависаешь в единственной круглосуточной закусочной в три часа ночи, более чем слегка навеселе, и один из мужчин, случайно наткнувшись на тебя, берет на себя смелость отвести тебя домой к маме и папе.

Но в двадцать пять, беременная и опустошенная потерей, я нашла это утешительным. На долю секунды я забеспокоилась, что они выведут Кейда на улицу и попытаются немного проучить, учитывая, что все знали, что в течение двух месяцев от него не было ни слуху, ни духу. Но, к счастью, они этого не сделали.

А еще я была им благодарна за то, что они не относились ко мне как к жертве, с которой нужно обращаться, будто она сделана из стекла. Они шутили, кое-кто бросал на Кейда испепеляющие взгляды, большинство подтрунивали над ним, что он воспринимал на удивление хорошо, а затем провозгласили тост «За лучшего брата, сына и форварда регби, которого мы знали». При этом у меня перехватило дыхание, но я сдержала слезы и со всеми подняла стакан лимонада.

— Кто-нибудь еще подойдет к столику, пытаясь убить меня хмурым взглядом, а затем раздавить мою кисть рукопожатием? — ровным голосом спросил Кейд.

— О, наверное, «счастливый час» даже еще не наступил, — сладко пропела я.

Он ухмыльнулся, погладив мое бедро.

— Детка, мне нравится, что это у тебя есть. Столько людей, которые, очевидно, заботятся о тебе, уважают, прикрывают твою спину. Это что-то особенное, все в этом гребаном месте просто потрясающе.

Я с притворным интересом осмотрела паб, разглядывая старые табуреты и столы, слегка заляпанный пол и выцветшую желтую краску.

— Ну, «потрясающе» — не то слово, которым я бы назвала конкретно это заведение, но все равно рада, что тебе нравится.

Кейд широко улыбнулся, и какое же это было зрелище.

— Черт, я скучал по твоему умному ротику. — Его рука переместилась с моего бедра, слегка касаясь моего живота. — Этот город, эта страна. Они чертовски удивительны, детка. Я вижу, как тебе это нравится. — Он смотрел на меня так, словно в его голове шевелились какие-то мысли.

У меня не было времени спросить его, потому что в дверь влетел ураган «Эми». Разговор прекратился, и все головы повернулись в сторону моей лучшей подруги. Безусловно, в пабе маленького новозеландского городка незнакомцы казались белыми воронами.

Но такая потрясающе красивая девушка, как Эми, вошедшая в подобное заведение, походила на рыбу, выпрыгнувшую из воды и ходящую на двух ногах. И ее одежда, будто она собиралась отправиться на ужин в пятизвездочный ресторан, а не побаловаться сытной и простой едой в пабе, также не помогала.

Длинные рыжие кудри рассыпались по плечам. На ней было серое вязаное платье с длинными рукавами, длиной до лодыжек и с огромными разрезами по бокам, оно было облегающим, не оставляя много места воображению. Наряд дополняли скромные — в ее понимании — ботильоны на высоких каблуках и кожаная куртка песочного цвета с драпировкой.

Определенно, не джинсы и футболки, которые носили большинство здешних женщин. Ну, кроме меня. На мне были кожаные леггинсы, кашемировый темно-серый свитер и сапоги до колен. Все здесь давно смирились с моей неспособностью носить местную «униформу», но таких, как Эми, они еще не видели. Вслед за Эми появились мои родители, которые, заметив нас, помахали нам рукой. Папа пошел к бару, без сомнения, за выпивкой, но, прежде чем достиг своей цели, его поглотили хлопки по спине и мужские объятия. Мама заметила пару знакомых и махнула Эми рукой.

— Привет всем: шлюшка, байкер, Супс. — Эми похлопала меня по животу, усаживаясь рядом со мной.

— И тебе привет, шлюшка, — ответила я.

Кейд с ухмылкой кивнул.