(не) Твоя

Глава 42

Алена

Ксенон фар агрессивного внедорожника прорезает сумрак хмурого вечера. Василий послушно сидит в сумочке на моих коленях. Бедняжка, он за сегодня переволновался: в первый раз когда я забирала его из дома, и второй раз, когда мы с Аланом пошли в магазин для животных и временно оставили его в салоне.

Погода стремительно меняется, Алан быстро складывает в багажник автомобиля новый лоток и прочие необходимые вещи для пребывания кота в квартире. Думала Алан будет злиться, но он на удивление спокойно и сосредоточенно ведет автомобиль. Снег падает плотными хлопьями на лобовое стекло автомобиля, видимость снижается. Алан включает дворники сначала на первый режим, затем на второй из трех возможных.

Принимает входящий звонок. Говорит на другом языке. И если ранее меня волновало то что я не понимаю язык собеседника, то сейчас ни капли не переживаю по этому поводу. Мне так хорошо и спокойно: я сижу в комфортабельном автомобиле, знаю что с мамой все будет хорошо, Алан обещал помочь перевести ее в хорошую клинику. Васька со мной на коленях спокойно принял тот факт что нужно переместиться в не очень удобную сумочку. Алан посчитал правильным купить переноску.

Завтра сообщу дяде Сереже, что ему не придется что-то продавать и искать деньги. Уверена, что он также вздохнет с облегчением. Все у нас будет хорошо, Алан всегда держит слово!

Тайком рассматривая Алана, наблюдаю за тем как он Алан держит трубку одной рукой, второй сжимает руль автомобиля. В разговоре он больше слушает собеседника, сам комментирует редко. Стараюсь не пялиться на него, но не могу. Взгляд задерживается на его профиле, затем спускаюсь с лица ниже, рассматриваю шею, веду по вороту белоснежной рубашки, снова возвращая взгляд на тугие канаты вен, уходящих выше и скрывающихся под тканью одежды. Перед глазами картинки, где я с удовольствием сосала его пальцы, смотря ему прямо в глаза. Хочется коснуться его кожи, переплести наши руки положить туда где они будут смотреться лучше всего — на мои колени. Сжимаю бедра, вспоминая что в этой самой машине он весьма виртуозно распял меня своим членом

В салоне играет приятная и тихая мелодия, полумрак рассеивает ненавязчивая подсветка, оттеняющая мягким голубоватым свечением его лицо.

Закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья. Сейчас все почти так, как тогда, когда он впервые забрал меня с остановки: также волнуюсь, рассматриваю его профиль и любуюсь.

Мест у дома элитной многоэтажки полно. Алан подвозит нас с Васькой к самому подъезду, прямо под козырек, упираясь передним колесом в клумбу, велит выходить, поясняя что поставит машину и поднимется вместе с вещами следом. Плотнее прижимая к себе Василия, покидаю салон. Ключи у меня есть.

Алан заказал еду на дом.

Поднимаюсь до квартиры, раскладываю вещи Василия. Кот выходя из переноски принюхивается, осторожно ступая лапками по ламинату.

Контрастный душ снимает накопившуюся усталость. Смотрю на себя в зеркало, без косметики, волосы сосульки прилипли к плечам. Затянув узел полотенца на груди, прочесываю запутанные волосы пальцами, иду в спальню, забирая с пола свою вещи. Звук открывающейся входной двери, быстрым шагом перемещаюсь, встречаю Алана, который помимо сумок, кладет ноутбук на пуф, снимает верхнюю одежду, замечаю пакет с его вещами. Впору бы удивиться, но я знаю, что его квартира в этом же доме. Просто зашел и взял то что необходимо. Удобно.

Кусаю губы, стою не двигаясь переминаясь с ноги на ногу.

— Хочу чтобы ты встречала меня голая каждый день, — он тянет меня к себе, рисуя, пальцами узоры водит по коже плеч втягивает запах моих мокрых волос.

— Обойдешься, — кусаю губы, мне нравится как он это произносит. Алан подходит ближе, нагло улыбается, не реагируя никак на провокацию. Оказываюсь прижата к стене. Некрепкий узел стараниями Алана распадается, полотенце падает на пол. Оказавшись в одних трусиках, покрываюсь мелкими мурашками. Сердцебиение отдает в виски. Его взгляд рисует неторопливые узоры на груди перемещаясь на ключицы. Медленно с особым упоением вдыхаю его одуряющий запах, позволяя его наглым ладоням опускаться ниже. В животе моментально разгорается настоящий костер, опаляющий грудь и вызывающий румянец на щеках. Его руки скользят выше, трогая, изучая, гладя. Нет времени думать о том как это выглядит со стороны и о том, что я без одежды, а он одет.

— Пойдем со мной в душ, — поднимаю глаза в его взгляде чернеет голод. Это не вопрос, а утверждение. Отрицательно качаю головой. Алан тянет меня за руку, в этот момент тишину квартиры разрывает звонок телефона.

Меня спасает доставка еды.

Пользуясь моментом, убегаю в комнату и быстро натягиваю на себя спортивные вещи, которые захватила в последний момент.

Помогаю распаковывать коробочки с едой, поражаясь тому изобилию, которое для меня не является привычным в повседневной жизни. Мой рацион гораздо скромнее.

Алан идет в душ. Один. За время его отсутствия, накладываю Ваське еду из пакетика, расставляю красиво столовые предметы, не знаю как там по этикету, складываю вдвое салфетку и на нее кладу вилку.

Когда Алан появляется в проеме, слегка зависаю, глядя на в меру прокаченный плечевой пояс, сухой крепкий торс, узкие бедра

— Алена отомри, все будет позже, — он разворачивается и уходит в комнату откуда через пару минут возвращается уже в свободной майке и джинсах.

Мы вместе уплетаем еду заказанную из ресторана. Все так по-семейному уютно. Вначале мы не разговариваем, а потом как — то само собой, Алан спрашивает то что ему хочется узнать, я отвечаю не задумываясь как это будет им интерпретировано.

— Та фотография что в той квартире, это то место, где ты раньше жила до приезда в столицу? — Алан начинает расспрашивать про мое детство, не замечаю как рассказываю подробно всю биографию, без прикрас как есть, комментируя:

— Это бабушка фотографировала нас, — Алан улыбается, — я там себе не нравлюсь, платок этот дурацкий, я бы другую хотела фотографию видеть в рамке, но мама ностальгирует по родным местам, а это единственное фото того времени.

— Я понимаю твою маму, в этой фотографии есть что-то такое, что цепляет мое нутро, — если это комплимент, то мне приятно, и следом новый вопрос,

— Вы всегда жили вдвоем с мамой? — обычно я никому не рассказываю про семью. Но с Аланом нет надобности строить стены. Делюсь с ним, что отца у меня никогда не было, меня воспитывали мама и бабушка, про отца своего ничего не знаю и знать не желаю, мы с мамой вдвоем.

Учитывая что Алан ревнивец объясняю, что дядя Сережа мамин жених. Рассказываю, что он давно ухаживает, вероятность что они поженятся высокая. Я желаю маме счастья, она всю молодость со мной была, пора бы и о себе подумать.

Алан внимательно слушает, жует, не перебивая.

Так приятно, что он не осуждает маму, ведь она родила меня без мужа.

Может такая реакция потому, что я рассказала Алану, как маме пришлось бросить медицинский университет, чтобы родить меня.

Обидно, что мой нерадивый папаша учебу не бросал, наверняка доучился. Но об этом Алану знать не обязательно. Как и то, что мне бабушка многое рассказывала и я имею общее представление об этом мудаке. Это мое больное, а он плохом не хочу. Мне так хорошо здесь и сейчас в моменте.

Убираю со стола. Алан подходит сзади, убирает волосы, притягивает ближе, целует шею. Закрываю глаза и поддаюсь приятным мгновениям. Между ног что-то остро сжимается, я чувствую влажность. Обвиваю его руками, прижимаясь ягодицами ближе. Хочу его, пусть не останавливается

Разворачиваюсь и обвиваю руками его шею, он целует так что нам снова не хватает воздуха.

Романтического поцелуя не получается, Алан грубо толкается языком в мой рот. Без предупреждения, сразу устанавливает свои правила. Я едва успеваю повторять за ним движения, это безумие продолжается до тех пор пока я не издаю первый стон

Отрываясь от моих губ, смотрит затуманенным взглядом:

— Мне нравится нырять в глубину твоих глаз, — при этом нежно касается пальцем подбородка, гладит тыльной стороной ладони щеку, запускает ладонь в волосы, сжимая на затылке, оттягивая на себя.

Глаза у меня от мамы, от его слов мое сердце бьется сильнее.

Алан тянет меня за собой, падает на диван в гостиной, ловко усаживает на себя сверху. Оказываюсь у него на коленях, мы долго смотрим друг на друга.

Он точно меня гипнотизирует.

Нервно сглатываю когда Алан задевает подушечкой пальца нижнюю губу. Между нами искрит, я чувствую его шланг оживает и упирается в промежность. На ощупь нахожу молнию на джинсах тяну вниз. Хочу снова слиться с ним в единую массу, почувствовать каждое прикосновение. Упираюсь носками в пол, когда Алан приподнимаясь стягивает джинсы ниже. Член покачнувшись утыкается в полы его футболки. Огромный с выпирающими венами. Алан протягивает мне пакетик:

— Раскатай, — я разрываю фольгу, он наблюдая за несмелыми действиями, добавляет,

— Губами, — моргаю, потому что не понимаю как это делают.

Бросаю в него пакетиком, он его ловит, смеется, в своей манере реагируя на мой порыв. Быстро справляется с контрацепцией, накрывает ладонями мои ягодицы, нетерпеливым движением заставляя опуститься ниже.

Его рот накрывает мой, язык щекочет губы. Поцелуи до стука зубов страстные и хаотичные. Тихо поскуливаю, когда его бугор упирается в промежность и влажно скользит до ярких искр перед глазами.

Алан толкается вверх, я опускаюсь вниз.

Его мощное давление увлажняет уголки глаз, волна наслаждения подступает стремительно, Алан замедляется, припечатывая к своему телу так чтобы ему удобнее было приподнимать меня на руках, чтобы затем натянуть ниже.

За секунды страсть сжигает весь воздух, я часто дышу, опускаясь на нем вниз, потом снова вверх. Вверх и снова ниже до самого основания. Его член заставляет каждый раз быть на грани боли и наслаждения.

— Охуенная девочка, — он проталкивает мне в рот пальцы, втягиваю в себя его фаланги, слышу, — еще стони, громче, Алена, — я не умею быть такой откровенной как он и такие пошлости мне на ум в моменты нашей близости не приходят, мычу и отдаюсь страсти.

Не сразу замечаю, что Алан смотрит как из меня выходит его член и снова входит. Судя по тому как напрягаются его скулы, ему нравится то что он видит. Утыкаюсь лбом в его плечи и жмурюсь в преддверии приближающейся лавины.

Это снова будет так же сильно, как было днем в машине, а может сильнее. Отпускаю себя и жду когда меня накроет окончательно.

Стоны перемешиваются с бешеной пульсацией, Алан убирает пальцы с губ и трогает влажными от слюны пальцами ниже, продлевая мое наслаждение, продолжает двигаться.

Перед глазами темнота, я словно рыба выброшенная на берег хватаю губами воздух, чувствуя как его пальцы грубее впечатываются в ягодицы, сила толчков становится интенсивнее.

Алан глухо стонет, замедляется, прикрывая глаза.

Целую его ресницы.

Мы оба часто дышим.

Я на нем не в силах пошевелиться, его губы несколько раз касаются моего плеча.

Трогаю кончиками пальцев его щетину.

Его ладони приподнимают меня выше, он снова смотрит как его член выходит из меня. А я смотрю как он стягивает с себя резинку.