(не) Твоя

Глава 16

Алена

Поскорее бы закончился этот чертов день!

— Я такая дура, Васька, даже дома меня преследует запах этого мудака, ненавижу, — встаю на носочки, пытаюсь рассмотреть содержимое захламленных полок хозяйки. Свечки тут были точно помню.

Нет свечей! Нет света! В моей жизни ничего нет! Господи, я такая жалкая, саму от себя тошнит.

Слышу шипение Васьки. Опираюсь обеими руками о столешницу:

— Что такое?

Поворачиваю голову в его сторону: шерсть блохастого вздыбилась, спина изогнулась дугой, он идет боком издавая странные звуки, что совсем не характерно для милого и доброго котика. Говорят, что в темноте коты видят оборотней.

И хотя в них не верю, но с вид у бедного Васьки такой, будто он увидел нечто похожее и готов защищаться. Светящиеся глаза похожие на два медово-желтых фонарика сверкают в темноте. Бедняжка, да он боится.

— Кис-кис, ты чего? — Наклоняюсь, чтобы взять котика, но ничего не могу сделать.

В следующее мгновение мужская ладонь зажимает рот, прижимая мое тело к столешнице.

Хочу звать на помощь, но легкие будто налились свинцом. На адреналине сердце стучит как ненормальное. Отчаянно дергаюсь, пытаюсь пнуть незваного гостя.

— Не кричи, ладно? — моргаю, знакомый голос и я готова поклясться, что знаю кому он принадлежит. Но как!?

Мужчина медленно отводит ладонь, отходит на расстояние, резко поворачиваюсь

— Ты что за мной следишь!?

— Наоборот, — легкая усмешка, — я тут прячусь, как видишь

У меня холодеют руки.

Я хочу избить Алана Мимирханова с особой жестокостью.

Мне плевать как он тут оказался и видели ли его соседи. Во мне злость и обида, он чуть не задушил меня, бросил одну в торговом центре, из-за него меня уволили, и теперь я не представляю где буду искать работу.

Конечно таким мажорам как он не понять, что есть люди которые выживают как могут ежедневно!

— Твой телефон, — Алан кладет мой сотовый на поверхность кухонной столешницы, — решил вернуть лично, — прослеживаю за его вальяжными движениями.

Словно загипнотизированная наблюдаю за тем что он стоит в обуви в то время как я в домашних тапочках. Тут не проходной двор, несмотря на старый истертый линолеум, мы с мамой моей полы два раза в неделю. У нас слуг нет.

Он пытается шутить:

— Уже наверняка придумала план мести, — его снисходительный тон, который он избирает для разговора бесит. Будто ничего не произошло. Я готова поклясться что слышу щелчок в своей голове, который словно засов падает к ногам и меня больше ничего не сдерживает. Он чуть не задушил меня, а, теперь пришел ко мне домой под предлогом вернуть телефон, который сам же забрал, ведет себя как хозяин жизни.

Ему ничего не известно о моих проблемах, готова поспорить, что для него это такая игра, развлечение. Сегодня можно позволить себе душить одну, завтра другую, ведь за это ничего не будет:

— Да что ты об мне знаешь!?Из-за тебя меня уволили с работы и я не знаю куда смогу устроиться, — вижу удивление в его глазах, рой мыслей перебивают друг друга в попытке начать сыпать колкостями.

Злость сильнее. Меня прорывает словно дамбу, как обезумевшая срываюсь с места, нападаю первая, бью со всей силы куда попало. Алан высокий и у него преимущество, он перекрывает попытки дотянуться до лица.

Отчаянно стучу кулачками в каменную грудь.

Сама не знаю откуда во мне столько сил и почему этот псих позволяет мне лупить его? Сам он в ответ не сражается, только тяжело дышит. Мои попытки сделать больно, ничем не заканчиваются, эта глыба непробиваема от слова совсем.

— Как я посмотрю, с головой ты не дружишь, — снова эта самодовольная улыбка.

Пячусь назад, не понимая что у Алана на уме.

Снова начнет душить?

Не сводя взгляда с темных глаз, которые в обрамлении пушистых ресниц, кажутся накрашенными тушью, упираюсь ладонями в столешницу.

— Я буду кричать! — мое дело предупредить его о последствиях

— Я знаю, а также будешь стонать и просить чтобы я не останавливался, вы все похожи, как под копирку, — мне нельзя поддаваться его чарам и обаянию, он не заставит меня потерять разум.

— Мой тебе совет, цаца, перестань вести со мной войну, — ощущение что он говорит сам с собой, с легким прищуром добавляя:

— Меня лучше иметь в качестве союзника, — снова залипаю, рассматривая его идеально уложенные волосы, небрежно расстегнутый ворот рубашки, рельефную грудь.

Брутальная щетина в купе с расслабленной позой, делает этого психа идеальным в моей картине мира.

Он совсем близко, его большой палец перемещается на мои губы, он слегка надавливая, водит пальцем по нижней губе. От прикосновений в пересохшем горле зреет предательский стон.

Жмурю глаза и пытаюсь угомонить барабанящее сердце, почувствовав его ладонь на пояснице.

Кажется, что оборотни все-таки существуют, потому что в данный момент я рискую под давлением этого красавчика принять облик оборотня, превратившись в похотливую кошку

Пытаюсь его оттолкнуть, но он умело блокирует неудачную попытку, снова закрывает мой рот рукой, а я успев набрав в легкие воздух, не нахожу в себе силы позвать на помощь. Мудак оказывается быстрее.

Меня нельзя отнести к девушкам робкого десятка, я всегда умела постоять за себя. Так почему сейчас одни провалы стоит только этому козлине появиться на горизонте?

Не знаю что на меня нашло, скорее какое-то отчаяние. Я не помню чтобы я когда-то нападала первая, пользуясь ситуацией, выворачиваюсь, с особой жестокостью кусаю подонка за руку, сильно зажимая кожу.

Во рту солоноватый вкус его крови. Я прокусила ему кожу со злости.

Он брезгливо отталкивает меня, делая несколько шагов назад. Пауза. На кухне появляется свет. Морщусь от яркой лампочки.

Дали электричество! Ну почему все вот так?!

В темноте мрачная обстановка квартиры казалась не такой убогой, а сейчас обшарпанные стены, потрескавшийся линолеум все это предстало в самом неприглядном виде.

— Дикарка! — Алан рассматривая нанесенный ему ущерб не выглядит несчастным или взбешенным.

Наоборот, в нищенской обстановке квартиры он сверкает дороговизной своих шмоток, подобно яркому бриллианту.

Бессмысленно хлопаю глазами.

Видя как его кровь капает на пол я не могу ни о чем думать. Поднимаю глаза. Алан не пытается закрыть место укуса, остановить кровь, позволяя маленькой струйке стекать по коже

Вместо того чтобы заняться собой, он смотрит на меня в упор. В его глазах пороховая синь, вулкан. Чиркни и вокруг запылает, тронь и обожжет, хотя нет спалит до дла!

Запах его дорогого парфюма все еще в моих ноздрях, ощущение что он повсюду, и даже если я открою окно, то не смогу избавиться от его терпкого парфюма.

— Знаешь никто и никогда не вызывал во мне такой спектр эмоций, — он медленно поворачивается ко мне спиной, идет в коридор, на ходу бросая, — хорошо, что ты не моя, а то я быстро указал где твое место

— И где же? — бросаю ему очередной вызов, задерживая дыхание.

— На спине с раздвинутыми ногами, — не успеваю возмутиться, хлопок двери, мое тело неподвижно, губы сами шевелятся, еле слышно парирую:

— Потому и не твоя, — говорю холодным стенам квартиры, сейчас то что я сказала слышит разве что Васька, который словно ошпаренный покинул территорию кухни и теперь отсиживается в укрытии.

На меня накатывает усталость, нервы взвинчены до предела, сегодняшним увольнением я доведена до отчаяния потому что у меня снова нет работы.

Оседая на пол, думаю, что самое сложное это быть плохой для него, оставаясь влюбленной дурочкой, которая с первого взгляда мечтает о внимании. Алан видит то, что хочет видеть, и это совсем не то что я хочу показать.

Может это и к лучшему. Потому что узнай он что является для меня облаком пьянящего дурмана, попадая в который у меня начинаются галлюцинации, будет пользоваться, а я боюсь увязнуть в этом мужчине как в сладкой вате. Жаль что эта вата со стеклом.

Я больше не контролирую слезы, стыд заливает меня холодным потом с головы до ног. Единственная причина, по которой я не швыряю телефон о стену, это то, что я не смогу завтра купить себе новый.

Еле дышу, закрываю рот ладонью, чтобы соседи не подумали что меня тут режут живьем. Скулю в собственные кулаки, с каждым всхлипом чувствуя что обида перемешанная со слезами оставляет меня без сил.

Ненавижу Алана Мимирханова больше всех на свете!

К утру слезы иссякнуть, останется пустота.

Лежу в кровати, рассматривая узоры рисунка вьющегося растения на обоях в голове нет никаких мыслей, голова тяжелая, душа онемела.