Скандинавские мифы

Древний миф на пергаменте и бумаге

В Британской библиотеке хранится рукопись X–XI веков, на страницах которой представлена англосаксонская эпическая поэма «Беовульф», чье название представляет собой имя главного героя – великого воина. Собственно произведение сложилось, видимо, гораздо ранее того времени, когда было впервые записано: большинство исследователей относят «Беовульфа» к VII–VIII столетиям.

Центральный персонаж – представитель древнегерманского племени гётов, или гаутов, – они населяли когда-то юг Скандинавского полуострова и считаются ныне одними из предков шведской нации. Сюжет поэмы строится вокруг побед Беовульфа над чудовищами: человекообразным кровожадным великаном Гренделем, его не менее страшной мамашей и драконом, опустошавшим окрестности. Герой погибает во время противостояния с драконом, но успевает нанести тому смертельную рану, и его хоронят с великими почестями.

В «Беовульфе» мы не находим пересказа мифов о скандинавских богах, но схожая мифологическая основа там явно присутствует. Грендель очень напоминает скандинавских йотунов, а сражение главного героя с драконом, возможно, имеет в своей основе историю, подобную сражению Тора с Йормунгандом. Какого-то реального исторического прототипа образ Беовульфа, судя по всему, не имеет. Поэма была переведена и напечатана только в XIX столетии; ею вдохновлялись многие писатели и поэты более позднего времени. Так, знаменитый Джон Толкин, автор «Властелина колец», исследовал «Беовульфа» десятки лет и использовал некоторые сюжетные линии в работе над собственными произведениями. Также старинная поэма неоднократно была представлена в кинематографе.

Д. Бэкон. Беовульф побеждает Гренделя. 1910 г.

В тексте «Беовульфа» есть также явные отсылки к христианству: например, Гренделя называют Каиновым потомком.

Гораздо более богатым источником информации по скандинавской мифологии является уже упоминавшаяся «Старшая Эдда» – сборник древнеисландских песен-саг. Старейшая дошедшая до нас рукопись этого сборника относится примерно к 1260 году, но родились данные тексты, конечно, значительно ранее. Кто их собирал и литературно оформлял – достоверно неизвестно, предположительно это был исландский писатель и священник XI–XII столетий Сэмунд Мудрый. Также популярна версия о том, что саги «Старшей Эдды», на протяжении многих лет передававшиеся из уст в уста, были зафиксированы на пергаменте безвестными переписчиками в одном из первых исландских монастырей.

Что означает слово «эдда»? Однозначного мнения о его происхождении нет. Популярное объяснение гласит, что «эдда» в переводе с древнеисландского означает просто «поэзия», «песня», «поэтическое изложение». Иногда слово переводят даже как «прабабушка» или «праматерь»: вполне логично, ведь записанные в этом источнике древнескандинавские мифы оказали огромное влияние на историю не только североевропейской, но и мировой литературы.

И именно «Старшая Эдда» донесла до нас основные мифы о скандинавских богах и героях в том виде, в котором мы знаем их сейчас. Это произведение состоит из нескольких объемных текстов, которые представляют собой повествования о богах и героях, описания прорицаний, хвалебные слова о великих воинах. Например, в песне «Прорицание вёльвы» содержатся история сотворения мира и мирового древа, ряд преданий о богах и героях и подробный рассказ о конце света. О Вальхалле, где пируют души воинов-героев, мы узнаем из песни «Речи Гримнира», а «Песнь о Трюме» повествует об уже известной вам потере Тором своего молота и последующем свадебном пире, завершившимся побоищем.

Песни «Речи Сигрдривы», «Песнь о Гудрун», «Краткая песнь о Сигурде», «Поездка Брунхильды в Хель» и некоторые другие рассказывают о подвигах героя Сигурда и прочих связанных ним персонажах. Например, о деве Брунхильде (она же Брунгильда, она же Сигрдрива). Очень интересная личность! Согласно легендам она была дочерью конунга Будли и исполняла обязанности валькирии, то есть после сражений помогала душам доблестных воинов перебраться в Вальхаллу. Иногда Брунхильду именуют дочерью Одина, возможно, это просто образное сравнение, чтобы подчеркнуть ее близость к «божественному престолу». А возможно, в каком-то из древних сказаний она в самом деле выступала как одна из многочисленных дочерей верховного бога.

Конунг Будли или, по крайней мере, его исторический прототип вполне мог быть реальным человеком. В числе детей Будли называют некоего Атли, которого отдельные исследователи отождествляют с гуннским вождем Аттилой.

Г. Бюссьер. Брунхильда. 1897 г.

И вот однажды назрел очередной военный конфликт между двумя конунгами – Агнаром и Хьяльм-Гуннаром (в те времена воевали часто, много и со вкусом). Последнему покровительствовал сам Один, Брунхильда же решила помочь Агнару. Почему? Возможно, причиной стала любовь. Так или иначе, дева-воительница погубила Хьяльм-Гуннара, чем вызвала страшный гнев Одина. Верховный бог запретил ей сражаться, пообещал выдать замуж и усыпил, уколов девицу особым «шипом сна»: спать она должна была до тех пор, пока не подвернется подходящий жених. Казалось бы, по тем временам замужество для женщины – вполне нормальное состояние, почему же Один избрал для Брунхильды такую судьбу в качестве наказания? Дело в том, что валькирии, одной из которых она являлась, должны были оставаться незамужними девами. И замужество для непокорной валькирии означало необходимость буквально спуститься с небес на землю – ни азарта сражения, ни пиров в Вальхалле, ни почетной обязанности провожать туда павших ей было бы уже не видать. Правда, перед тем как заснуть, Брунхильда успела поклясться, что выйдет замуж только за того, кто не ведает страха и кто сможет превзойти ее в силе и военной доблести.

Долгое время Брунхильда покоилась в глубоком сне на вершине горы Хиндарфьялль. Возможно, она так проспала бы пару тысячелетий, если бы в окрестностях горы не оказался молодой воин по имени Сигурд, незадолго до того победивший страшного дракона Фафнира. Увидев над вершиной горы странный свет, Сигурд полез туда узнать, что (или кто) является его источником, и узрел мирно спящую на земле прекрасную деву. Правда, так как Брунхильда была в полном военном облачении (ведь пока еще она оставалась валькирией), Сигурд сначала принял ее за павшего воина и решил присвоить шлем и доспехи. И, только сняв с девушки шлем и кольчугу, понял, что перед ним не мужчина.