Картина мира в мифах древнего Китая

«Злодеи тотчас же убрали лестницу, собрали у амбара кучу хвороста и подожгли его.

– Отец, отец, что вы там делаете? – закричал испуганный Шунь, стоя на крыше и не зная, как спуститься.

– Сынок, – ехидно откликнулась мачеха, – отправляйся прямо в небесный дворец, а твои жёны будут жить с нами!

– Ха, ха, ха… – глупо смеялся отец, одобрительно качая головой» (Юань. С. 132).

Чудесная одежда спасла Шуня. Он снял с себя эту одежду:

«И, о чудо, через мгновение объятый дымом и пламенем Шунь превратился в большую птицу и с криком устремился в небо. Злые люди, видя необыкновенное превращение, от страха словно окаменели» (там же. С. 132).

Во второй раз отец пригласил Шуня почистить колодец. Как ни в чём ни бывало, сын явился в родительский дом и спустился в этот колодец. Но сразу же на него посыпались камни и комья глины. И на этот раз ему помогла одежда его жён, на которой были изображены драконы. Он снял эту одежду и превратился в дракона, который поплыл по подземным каналам и выплыл в другом колодце наружу.

В третий раз злобные родители решили опоить сына вином и убить его топором. Отец снова приглашает Шуня в себе домой. Уж на этот-то раз, Шунь, казалось бы, должен был отказаться. Но он был сделан из другого теста. Снова его выручили его жёны. Они дали ему снадобье, от которого не пьянеют.

Вот почему Шунь «раз за разом опустошал кубки и чаши с вином. Он столько пил, что все те, кто уговаривал его выпить, сами валялись пьяными, их речи стали бессвязными, а Шунь по-прежнему сидел прямо и пил, как ни в чём ни бывало. Было выпито несколько кувшинов вина, съедены все закуски, и на столе не осталось никаких угощений. Злодеи с вытаращенными глазами смотрели на то, как Шунь вытер губы, вежливо поблагодарил родителей и, держась прямо, ушёл, а сверкающий топор так и остался лежать возле дверей» (там же. С. 134–135).

Почтение Шуня к своим злобным родителям выглядит противоестественным. Между тем в его образе древние китайцы видели образец добродетельного поведения. Этот образ – воплощённое нравственное совершенство.

По совету мудрецов Яо решил сделать Шуня своим преемником. Но прежде, чем это сделать, он устроил ему испытание: «Во время сильной грозы Шунь должен был пойти в глухой горный лес и потом сам выбраться оттуда. В древних записях говорится, что Шунь, идя по лесу, совершенно не испытывал страха. Ядовитые змеи при виде его уползали, тигры, барсы, шакалы и волки не осмеливались причинить ему вреда. Вскоре разразилась страшная гроза с сильным ветром. В лесу стало очень темно, яркие молнии чередовались с ударами грома, со всех сторон призраками стояли деревья с распростёртыми, как руки, ветвями. Деревья, деревья, деревья… Как распознать, где тут север, где запад, где юг, где восток? Смелый и сообразительный Шунь сумел выбраться из лесу, не заблудившись, и встретился с людьми, ожидавшими его на дороге» (там же. С. 135).

Яо передал свой престол бывшему крестьянину. Шунь оправдал его надежды. Как и Яо, в течение многих лет он был мудрым, справедливым и скромным императором Поднебесной.

Шунь оставил после себя многочисленное потомство:

«По преданию, потомки Шуня основали две пограничные страны. Одна была расположена в Восточной пустыне и называлась страной Яоминь, другая – страна Чжиго – находилась в Южной пустыне. У людей Чжиго была жёлтая кожа, они очень метко стреляли из лука и убивали змей. Они не обрабатывали землю и не ткали тканей, а пользовались дарами природы. В их стране пели птицы луаньняо и танцевали фениксы. Страна Чжиго была сущим раем на земле» (Юань. С. 138).

Благодаря своим нравственным качествам, Шунь прослыл образцом нравственности. Поистине он был благородным мужем. Он стал настоящим героем мифов древнего Китая. Однако в этих мифах изображены не только герои, но и антигерои. К ним принадлежат Кун Цзя и Дзе-ван.

Кун Цзя

Этот антигерой был правителем из династии Ся. Её основал Юй – великий усмиритель потопа. Но Кун Цзя, в отличие от своего предка, был на редкость безнравственным человеком:

«После Ци (сына Юя. – В. Д.) престолом в течение более десяти поколений владели его потомки, и в конце концов престол перешёл в руки Кун Цзя, который не занимался государственными делами, а проводил время в поклонении божествам и бесам, в пирах, охоте и развлечениях с женщинами. Могущество династии Ся с каждым днём ослабевало. Вассальные князья стали проявлять непослушание, однако глупый правитель Кун Цзя ничего не замечал и целые дни лишь развлекался» (Юань. С. 210).

Кун Цзя, как правило, подбирал на службу таких же безнравственных людей, как он сам. Так, смотрителем драконов он назначил Лю Лэя. Вот как он служил своему господину в этой должности:

«Поскольку у Лю Лэя не было ни знаний, ни опыта, то вскоре самка дракона издохла. На его месте любой испугался бы, но Лю Лэй приказал вытащить из пруда мёртвого дракона, счистить с него чешую, выпотрошить внутренности, изрубить на мелкие куски и сварить в огромных котлах-треножниках на пару. Приготовленное кушанье он преподнёс Кун Цзя, говоря, что оно изготовлено из убитого им зверя. Кун Цзя, отведав блюдо из «дикого зверя», которое преподнёс ему любимый чиновник, убедился, что оно вкусно. Он попробовал ещё раз, и ему понравилось ещё больше. Затем он велел показать ему драконов, чтобы полюбоваться и позабавиться с ними, и увидел всего одного дракона-самца. Дракон был чуть живой. Кун Цзя спросил, почему не привели самку, но получил уклончивый ответ. Так повторялось много раз. В конце концов Кун Цзя, разгневавшись, потребовал, чтобы немедленно привели самку. Но она была уже съедена и, конечно, не могла воскреснуть. Лю Лэй не мог больше морочить голову и, перепугавшись, ночью вместе с семьёй бежал в Лусянь» (там же. С. 212).

Кун Цзя нашёл себе нового смотрителя драконов – Ши-мэня. В отличие от своего предшественника он знал своё дело.

«Поэтому вскоре после того как Ши-мэнь приступил к своим обязанностям, больной дракон стал опять живым и весёлым. Он начал снова резвиться, и люди радовались при виде свернувшегося клубком дракона» (там же).

Ши-мэнь был учеником знаменитого чародея Сяо-фу:

«Он был учеником чародея Сяо-фу, который питался цветами персика и сливы и мог, подобно древним Чисун-цзы и Нин Фэн-цзы, сжечь самого себя в огне и в дыму вознестись на небо» (там же. С. 212).

Поначалу Кун Цзя был доволен Ши-мэнем. Но вскоре он его невзлюбил. Почему? Ши-мэнь был смелым человеком и резал правду-матку своему правителю прямо в глаза. Дело кончилось плохо:

«Он не любил глупых речей, даже если они исходили от правителя. Он отказывался их слушать, что вызывало крайнее недовольство самолюбивого правителя, не терпевшего возражений. Кормление драконов было развлечением для Кун Цзя, но теперь оно постоянно вызывало у него гнев. Однажды Ши-мэнь стал беспощадно высмеивать его нелепые рассуждения. Тогда правитель, больше не сдерживаясь, вскипел гневом и тотчас приказал людям схватить Ши-мэня и отрубить ему голову. Тот повернулся к нему и, смеясь, сказал:

– Ты волен отрубить мне голову, но ты проиграл, во всём проиграл, – и с гордым видом вышел вслед за стражниками.

Вскоре была принесена его голова, залитая кровью» (там же. С. 213).

Злобный Кун Цзя решил, что он избавился от Ши-мэня. Но он забыл, что тот был учеником великого чародея. Его дух после смерти хозяина стал насылать на Кун Цзя то бурю, то ливень, то пожар. Правитель понял, что дело плохо»

«Не зная, какие ещё чудеса совершит безвинно убитый чародей, он сел в колесницу и отправился за город, чтобы обратиться к нему с мольбой больше не творить чудес» (там же. С. 213).

Не удалось Кун Цзя скрыться от возмездия. Этому жестокому и трусливому правителю пришёл конец:

«После молитвы огонь немного спал. У Кун Цзя отлегло от сердца, он сел в колесницу и в сопровождении свиты поехал во дворец. Перед дворцом начальник охраны открыл дверцу колесницы и предложил правителю выйти. Но тот продолжал сидеть молча, не шевелясь, и глаза его неподвижно смотрели в одну точку. Начальник охраны посмотрел внимательно и убедился, что Кун Цзя мёртв» (там же).

Дзе-ван

Этот антигерой был внуком Кун Цзя. Как и его дед, он был правителем из династии Ся. Природа подарила ему прекрасное телосложение:

«Цзе-ван обладал крепким телосложением, величественной осанкой и огромной силой. Он с лёгкостью мог одной рукой сломать твёрдый олений рог и разогнуть железный крюк. В воде он храбро сражался с драконами, на суше мог голыми руками драться с волками, шакалами, барсами и тиграми» (Юань. С. 213).

Чем не герой? Героем он выглядел лишь по своим телесным качествам, а по своим нравственным качествам он был антигероем. Юань Кэ пишет:

«Он был похож на героя, но за этим геройским обликом скрывалась гнилая душа. По преданию, для своего развлечения он на поте и крови людей, не считаясь с деньгами, возвёл великолепный дворец под названием «Яшмовая башня». В нём были собраны редкие вещи и красавицы со всей Поднебесной, он окружил себя танцорами, актёрами, шутами и карликами и приказал исполнять сладострастные танцы, сопровождавшиеся музыкой. Он не совершил ни одного праведного поступка, а только знал, что пил вино и развлекался с красавицами в задних покоях, веселился с танцорами и шутами» (там же).

С таких мифических императоров брали пример живые императоры. По поводу гарема у китайского императора М. Е. Кравцова пишет: «Число обитательниц императорского гарема не ограничивалось и могло достигать нескольких тысяч женщин. Что касается его минимального состава, то Сыну Неба полагалось иметь: одну императрицу, трёх старших жён, девять жён второго ранга и 81 наложницу» (Кравцова М. Е. История культуры Китая. СПб., 1999. С. 295)

Цзе-ван посвятил свою жизнь удовольствиям и развлечениям. Государственнывми делами он никогда всерьёз не занимался. Ему не было никакого дела до народа. Он приносил ему одни бедствия. Люди его ненавидели:

«В речах он уподоблял страну солнцу на небе, на самом деле считал солнцем себя. Он не имел никакого представления о том, как ненавидел его народ, которому он причинил столько страданий. Каждый, с проклятием указывая на солнце, говорил: «Ты, проклятое солнце, почему ты не умерло раньше? Я охотно бы умер, если бы знал, что и ты умрёшь»» (там же. С. 215).

В окружении Цзе-вана нашлись люди, которые не побоялись сказать своему безнравственному правителю правду. К ним принадлежал мудрый сановник по имени Гуань Лунфэн: «Он часто упрекал Цзе-вана за его безнравственное поведение. Однажды сановник вызвал гнев своего безрассудного правителя. Тот приказал схватить его и убить» (там же. С. 215).

Другим смелым человеком в окружении Цзе-вана оказался И Инь. Он приехал из княжества, где правителем был Тан-ван. У этого правителя он был главным поваром, а заодно и учителем его дочери:

«Он много занимался и, прочитав множество книг, стал образованным человеком. Вскоре его назначили учителем при дворе, и он обучал дочь правителя» (там же. С. 217).

Тан-ван ценил таланты И Иня, но сановником его не сделал. И Инь обиделся и перебрался к Цзе-вану. Но и тот назначил его поваром. Между тем этот повар позволял себе критиковать своего господина: