Картина мира в мифах древнего Китая

2.5.2.5. Политика

Древнекитайские мыслители мечтали о справедливом общественном устройстве. Свои надежды при этом они возлагали на идеальных правителей.

К идеальному правителю Конфуций предъявлял пять требований. Он выразил их в таком высказывании:

«При управлении княжеством, имеющим тысячу колесниц, необходимы постоянное внимание к делам и искренность в отношении к народу, умеренность в расходах и любовь к народу с своевременным употреблением его на работы» (Конфуций. Суждения и беседы. СПб., 2015. С. 6–7).

Но самое главное в идеальном правителе – его добродетель: «Кто управляет при помощи добродетели, того можно уподобить северной Полярной Звезде, которая пребывает на своём месте, а остальные звёзды с почтением окружают её» (там же. С. 12).

К добродетели идеального правителя Конфуций добавлял церемонии:

«Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок посредством наказаний, то хотя он и будет стараться избегать их, но у него не будет чувства стыда; если же руководить им посредством добродетели и поддерживать в нём порядок при помощи церемоний, то у него будет чувство стыда и он будет исправляться» (там же. С. 121).

Церемониям и ритуалам, проводимым в государстве, Конфуций придавал чрезвычайно большое значение. Именно с ними он в первую очередь связывал порядок в стране. Этот порядок предполагает, в частности, соответствие правителя своему имени, а подданого – своему. Назначение церемоний и ритуалов – восстановление этого соответствия. Сам Конфуций исполнял роль верноподданного с завидным актёрским мастерством. В «Суждениях и беседах» о нём читаем:

«В ворота княжеского дворца он входил наклонившись, как бы не помещаясь в них. В воротах он не останавливался и, проходя, не ступал на порог. Следуя мимо престола, он менялся в лице, ноги его подгибались, и он говорил, как будто бы у него недоставало духа. Подобрав подол платья, он вступал в залу, согнувшись и затаив дыхание, словно не дышал вовсе. По выходе, когда он спускался на одну ступеньку, лицо его распускалось и делалось спокойным и весёлым. Спустившись, он быстро бежал, растопырив руки, и благоговейно возвращался на своё место» (там же. С. 87–88).

Подобная картинка:

«Конфуций держал символ власти своего князя согнувшись, как бы подавленный его тяжестью, подняв его вверх не выше рук, сложенных для приветствия, и не опуская ниже рук, словно протянутых для отдавания чего-либо. Лицо его менялось и словно трепетало, он двигался мелкими шажками, на пятках, не поднимая ног; при представлении подарков выражение лица его было спокойное. При частных визитах он имел весёлый вид» (там же. С. 88).

Вполне убедительно объяснял происхождение порядка в Поднебесной Мо Ди. В древние времена люди жили, как звери. Вот почему в Поднебесной возник невообразимый беспорядок, чтобы его уничтожить, люди выбрали себе идеального – добродетельного, мудрого и справедливого – правителя:

«Беспорядок в Поднебесной был такой же, как среди диких зверей. Поняв, что причина хаоса – в отсутствии управления и старшинства, люди выбрали самого добродетельного и мудрого человека Поднебесной и сделали его сыном неба… Только сын неба мог создать единый образец справедливости в Поднебесной, поэтому в Поднебесной воцарился порядок» (Антология мировой философии в четырёх томах. Том 1. Часть 1. М., 1969. С. 199).

Так было в далёком прошлом, а что теперь?

«В Поднебесной много правителей, но человеколюбивых среди них мало. Поэтому считать всех правителей образцом для подражания – значит считать образцом отсутствие человеколюбия» (там же. С. 197).

В качестве основы идеального государства человеколюбие расценивалось неоконфуцианцами в эпоху Сун (960-1127). Вместе с эпохой Тан (618–907), её сравнивают с европейской эпохой Возрождения. В это время Китай достиг небывалых успехов в укреплении своей государственности и культуры. Этому способствовало изобретение пороха, а также широкое распространение книгопечатания.

Китайское Возрождение в сунскую эпоху было прервано монгольским нашествием. На долгие годы в Китае выдвинулась на господствующее положение монгольская династия Юань (1271–1368). Её первым императором был внук Чингиз-ханаХубилай (1271–1295).

Одним из основателей неоконфуцианства был Чжан Цзай (1020–1078). В своих «Западных надписях» он писал об идеальном общественном строе как о царстве гармонии между небом и землёю. Оно держится, по его представлениям, на человеколюбии. Он писал:

«В гармонии с небом и землёй мудрец являет и манифестирует их волю, а совершенномудрый – их мудрость. И всякий в Поднебесной, кто болен, покрыт язвами, измождён и недужен, всякий, кто одинок – не имеет братьев, сестёр, детей, мужей и жён, – все они, сирые, мои братья, связаны со мной и не возропщут друг против друга… Идти поперёк добродетели – то называю попранием, то вред человеколюбию, то именую воровством» (Рассказы у светильника. Китайская новелла XI–XVI веков. Сост. К. И. Голыгина. М., 1988. С.9).

Об идеальном общественном устройстве мечтали и древнекитайские мифотворцы. В архаическое время появилось сказание, в котором описывается золотой век. Своим существованием он был обязан Нюйва. Она создала его для своих питомцев – первых людей. Это случилось после того, как между обрушающимся небом и землёй она установила прочную опору из гигантских черепах.

У Юань Кэ читаем: «К этому времени часть диких зверей давно уже погибла, а те, что остались, были постепенно приручены и стали друзьями человека. Наступила для людей счастливая жизнь, без печалей и забот; стоило только захотеть – и через мгновение человек получал лошадь или вола. На обширных просторах росли съедобные растения, не нужно было заботиться о них, а есть можно было вволю. То, что не могли съесть, оставляли на краю поля, и никто этого не трогал. Если рождался ребёнок, его клали в птичье гнездо, висевшее на дереве, и ветер качал гнездо как люльку. Люди могли таскать тигров и барсов за хвосты и наступать на змей, не опасаясь укусов» (Юань. С. 57).

В чудесной стране жила мать Фуси:

«Рассказывают, что в сотнях тысяч ли к северо-западу от Китая находилась процветающая страна и называлась она Страной рода Хуасюй. Эта страна была так далеко, что ни пешком, ни в повозке, ни на лодке до неё нельзя было добраться и можно было только «направляться туда в мыслях». В той стране не было ни правителей, ни вождей, люди не имели ни стремлений, ни страстей, следовали лишь своим естественным желаниям, и поэтому все жили очень долго, красиво и весело. Они могли ходить по воде, не боясь утонуть, проходить через огонь, не боясь сгореть, летать по воздуху так же свободно, как и ходить по земле. Облака и туманы не мешали им видеть, раскаты грома не тревожили их слуха. Люди этой страны были чем-то средним между людьми и божествами, и их можно было считать земными шэньсянями – бессмертными» (там же. С. 43).

Чудесную страну создал будущий бог Запада Шаохао. В этой стране жили не люди, а птицы. В ней царит общественная гармония, поскольку его основатель умело распределил функции между её руководителями:

«Его сановниками и чиновниками были различные птицы, можно сказать, что это было царство птиц. Среди этих чиновников были ласточки, балабаны, перепела, фазаны, которые управляли, чередуясь по временам года, а самым главным управителем был феникс. Пять других птиц вершили всеми делами в стране. Каждый раз, когда на небе собирались тучи и нужно было, чтобы пошёл дождь, голубь выгонял свою супругу из гнезда, а после дождя, когда прояснялось, он звал её обратно. Если голубь может держать в подчинении супругу, то он, безусловно, способен выполнить свой сыновний долг в отношении родителей, и поэтому государь повелел ему ведать просвещением. Орлу за его внушительный вид и строгий характер было поручено управлять войсками. Кукушка, воспитывавшая на тутовом дереве семерых птенцов, ежедневно по утрам спускалась вниз за пищей, а по вечерам поднималась вверх, – уравновешенная по характеру, она была назначена управлять строительными работами. Она должна была сама строить всем жилища и прокладывать каналы, чтобы избежать несправедливости и ссор. Сокол, внушительный и храбрый, беспристрастный и бескорыстный, ведал законами и налагал наказания… Было ещё пять фазанов, которые ведали плотничными работами, обработкой металлов, гончарным, кожевенным и красильным делами. Девять куропаток ведали посевами и сбором урожая» (Юань. С. 65).

На идиллическую страну во время усмирения потопа набрёл Юй. Эта страна называлась Чжунбэй:

«Там было не слишком жарко и не холодно, не было ни ветров, ни дождей, ни инея, ни снега. Весь год был похож на вечный весенний день. Люди там не заботились ни об одежде, ни о еде. Никто не ткал и не пахал землю. Люди не трудились, и никто никого не угнетал. Все вели жизнь радостную и беспечную: ели, спали, после пробуждения снова ели. Жили там по сто лет. Стоило лишь ступить ногой, как человек оттуда мог попасть на небо» (Юань. С. 177–178).

К идеальному общественному строю в какой-то мере приблизились жители Страны благородных:

«Одежда и шапки, которые они носили, были у них всегда в порядке и выглядели очень аккуратно, на поясе висел меч. У каждого жителя было в услужении два полосатых тигра. Все люди были скромны, вежливы и никогда не затевали ссор. Тигры тоже были ручными и смирными, как наши домашние кошки. Рынки там были переполнены, но никакого беспорядка и сутолоки не было, хотя люди и тигры сновали взад и вперёд. По этому поводу Конфуций некогда печально говорил: «Так как моё учение в Китае неосуществимо, я хотел бы уплыть в море на плоту, чтобы прибыть в область Цзюи, где его можно осуществить». Благородные жили в области Цзюи, и Конфуций, вероятно, хотел поехать как раз в эту страну, чтобы там проповедовать свои идеи» (там же. С. 195).

Справедливый порядок в Поднебесной пытался установить Хуан-ди. Этот порядок, по его представлениям, мог быть установлен только при его абсолютной власти. Такой власти он добился:

«Величественный и всеми почитаемый Хуан-ди был высшим правителем в царстве богов. Все подчинялись его приказаниям, считаясь с его властью. Он не только распоряжался царством богов, но и управлял царством бесов, царём которого был подчинённый ему Хоу-ту» (Юань. С. 90).

О величии Хуан-ди свидетельствует миф, в котором описывается его встреча с богами и духами всей Поднебесной:

«Великий Хуан-ди, рассказывает легенда, встретился с богами и духами Поднебесной на Великой западной горе – Си-тайшань. Он восседал на драгоценной колеснице, запряжённой слонами, шестёрка четырёхлапых драконов со змеиными телами летела следом. Птица бифан, похожая на аиста, с человечьим лицом и белым клювом, с красными пятнами на синем оперении, с одной ногой, умевшая кричать только «бифан-бифан», правила колесницей. Всюду, где она появлялась, вспыхивал таинственный огонь. Чию со стаей волков и тигров прокладывал ему путь. Позади них повелитель дождей и хозяин ветров сметали с дороги пыль» (там же. С. 92).

Хуан-ди жестоко наказывал преступников:

«Ещё можно рассказать о божестве Эрфу со змеиным телом и человечьим лицом. У него был слуга по имени Вэй. Был он злым и подстрекал своего господина тайно убить Яюя. Хуан-ди, узнав об этом, немедленно приказал схватить негодяя, доставить связанным на гору Шушушань на западе, надеть на его правую ногу колодку, скрутить руки, а самого привязать к большому дереву на вершине горы. Так он был наказан за преступление. По другой версии, только спустя несколько тысячелетий он был освобожден из каменной темницы людьми» (Юань. С. 89–90).