Тупиковая ветвь

Глава 11

Общежитие, где снимала комнату Анжелика, располагалось за кварталом ремесленников. Во всяком случае именно так показано на схеме застройки, которую Шрам вечно таскал с собой и с которой периодически сверялся. Он помнил, что свернуть необходимо возле обувной мастерской Довлатова и через задний двор выйти на параллельную улицу.

Улица — это громко сказано. Здесь конный и пеший с трудом могли разминуться, а состояние полотна такое, что даже внедорожники предпочитали сюда не соваться.

Сразу после собеседования сержант предупредил девушку, что её ждёт переселение. Возражений не последовало, потому что бывшая телохранитель, когда-то претендовавшая на должность тактика, понимала необходимость этого. Боевая группа обязана располагаться в одном месте, дабы в любой момент приступить к выполнению поставленных командиром задач. Вариант, когда участники проживают в разных концах Костоломовки, категорически не устраивал никого.

С переносом вещей можно справиться и вдвоём, но помня об израненном страстью сердце помощника, Шрам не мог не пригласить Амбу. Шанс, даже призрачный, должны иметь все. Именно поэтому и согласился на встречу с Семёном.

Слобожанские сумерки темны, но не так тихи, как украинская ночь, со слов Пушкина.

Малое число жилых построек с лихвой компенсировалось обилием сараев, погребов, курятников и прочих хозяйственных построек. Тут и там горели костры, аккумуляторные фонари под козырьками, жарились шашлыки, разливалась бражка, играла музыка. Кто-то подбивал бабки, кто-то доделывал то, что не успел за день.

На одинокого путника никто не обращал внимания. Дело даже не в форме и не в висящем на ремне автомате. Так сложилось за годы совместного проживания. Местные резонно полагали, что если человек заблудился, то непременно спросит дорогу. А раз не спрашивает, то не нужно ему мешать. Тёрок между районами отродясь не случалось. Пресловутых городских гопников в слободе тем паче не водилось. Вообразить, что кто-то займётся ночным разбоем, нереально. Здесь, как говорили местные, все под одним Богом ходят.

Шрам, уже увидел неоновую вывеску и светодиодную лампу, горевшие над крыльцом женского общежития и заливающие сине-белым сиянием приличный участок двора. На расположенных у входа лавочках восседали суровые кавалеры, поджидающие прихорашивающихся подруг. В густых кустах сирени, ограждающих участок от промзоны, слышался смех менее придирчивых к своей внешности гражданок.

Как не заряжен страстью Амба, а способностью к мгновенной телепортации влюблённый не обладал. Шрам поискал глазами свободную скамейку, где собирался покурить, ожидая товарища, когда сзади донёсся топот. Судя по звуку, бежал один. А вот за ним топало тяжёлыми армейскими ботинками, как минимум, четверо.

«Шанс должен быть у всех», — проворчал сержант, разминая сигарету и оборачиваясь навстречу погони.

То, что первым, из-за угла скособочившегося сарая, выскочил Семён, Шрама не удивило. Парень не спешил переобуваться в прочные говнодавы, а продолжал щеголять в кроссовках. Его лёгкий шаг сложно с кем-либо спутать.

Парень, в свою очередь, сильно удивился наткнувшись на спокойно поджидающего сержанта. Может от этого его реакция оказалась довольно странной. Достал из-за пояса ТТ и, тоже развернувшись навстречу преследователям, наставил пистолет в темноту. Загонщики появились через минуту. Четверо, как и предполагал опытный разведчик.

Первым бежал высокий, худой и нескладный пацан, практически ровесник Семёну. Шрам помнил его и по обозу, и по неудачному исходу показательного поединка. Имя только никак не удавалось выудить из памяти. Видимо, проигрыш не повлиял на его карьеру, и он нашёл своё место в среде бандосов.

Следом, сильно запыхавшись, трусила троица злых и раздосадованных мужичков, судя по одёжке, основательно готовящихся к дальнему походу. Все, кроме шустрого, вооружены помповыми ружьями с увеличенными магазинами.

— Слышь, баклан! Я что за тобой гоняться должен? — успокаивая дыхание просипел старший.

То, что именно он главный, сомнений не вызывало.

— Не пойду с вами! — истерично выкрикнул Семён, неумело поддерживая локоть правой руки.

Похоже, он окончательно ошалел от страха и собирался стрелять в подоспевших братков, не заботясь о последствиях.

— За свои слова нужно отвечать, — веско напомнил самый крупный из преследователей, делая пару шагов в сторону и выцеливая дробовиком живот Семёна.

Этот, похоже, был самым опытным.

— В чём проблема, бродяги? — напомнил о себе Шрам, прикуривая и демонстрируя полное равнодушие к происходящему.

— Не твоя печаль, военный, — просипел старший и вышел вперёд, убрав за спину молодого, чьё имя сержант так и не вспомнил, — Это наша тема, а ты ходи куда шёл.

— Я-то пойду, но ты верно заметил, что я военный. Поэтому легко могу предсказать финал вашей разборки. Как минимум один труп и двое раненых. Тебе это надо? С пулей в мясе до владимирских складов не дошкандыбаешь. Доля по любому другому уплывёт.

Сиплый замялся раздумывая. Одно дело притащить за шкирку пацана, вознамерившегося нарушить воровской закон и другое, словить пулю, потеряв право на верный барыш.

Шрам же продолжил, как ни в чём не бывало.

— Парня вы безусловно завалите, но и он вас на мушке держит. К тому же психует пацан и пальнуть может в любой момент. Уверен, что у каждого броник под курткой. Только у Сёмы ТТ. Не знаю, где он откопал этот антиквариат, но пуля из него легко пробьёт любую защиту. А теперь прикинь. Один прицельный выстрел он по любому сделает. Затем вы нашпигуете его картечью. Но парень упорный. Видели его на ринге? Думаю, на адреналине, пол обоймы успеет выпустить. С пяти метров в кого-нибудь обязательно попадёт.

Отправленным в погоню за бездумно давшим слово приходилось участвовать во многих переделках, поэтому дураками таких не назовёшь. Все прекрасно понимали правоту военного, но и отступление, в подобной ситуации, показало бы трусость и полную несостоятельность воровских законов.

Ладно, про меж собой стороны ещё могли как-то договориться, найти всех устраивающий компромисс и разойтись краями, то наличие свидетелей и любопытных, выглядывающих из окон общежития, ломало возможность мирного исхода. Завтра вся слобода примется с упоением обсуждать, как один пацан из переселенцев обратил в бегство четырёх честных бродяг. Это не просто позор. Такое западло словами не отмоешь.

Это понимали все. Даже до неразумного Семёна дошло, что, направив пистолет на отвергаемых подельников, он лишил себя шанса разрулить ситуацию без крови. Правило, достал ствол — стреляй, придумали задолго до него.

— Ты чё здесь удумал, Сиплый? — раздался за спиной гулкий бас Амбы.

Похоже, здоровяк издали почуял неладное и спешил прийти на выручку командиру. Старший, сбросив оцепенение, перехватил поудобней ружьё и надменно бросил:

— Не лезь в наши тёрки, Амба! Тебя-то точно это не касается.

— Меня? Не касается? — здоровяк, наконец, присоединился к напарнику, — Да шас!

Он даже не запыхался! Для человека таких габаритов и веса, Амба выглядел довольно бодро. Шрам, усмехнулся, представив как по утрам тот тайно делает гимнастику и бегает кроссы вокруг Костоломовки.

— Твои ребята месяц назад в кабана с десяти шагов не попали, — продолжил Амба, — А сейчас ты стоишь, держишь на мушке меня с компаньоном и утверждаешь, что у тебя всё под контролем? Нажмёшь на спусковой крючок и половине района придётся картечь из мяса выковыривать. Из вас стрелки, как из меня балерина!

— Забирай военного и уходи. К вам претензий нет! У меня предьява к баклану. Либо он идет с нами и поясняет за свою попытку сбежать, либо мы уносим его тело.

Похоже, Сиплый за что-то не любил хедхантера и сейчас всячески старался это продемонстрировать. Во всяком случае чётко дал понять, что в услугах переговорщика не нуждается. Амба же, сообразив, что в подобной ситуации Шрам не отдаст парня на растерзание, лихорадочно искал выход.

— Дай расклад по теме, Сиплый. Я не в курсах и не догоняю, где Сёма накосячил.

— Мы идём во Владимир. Путь не близкий. Каждый чел на счету. Этот баклан вчера дал слово, что идёт с нами, а сегодня включил заднюю. Богдан велел привести малого, чтобы тот объяснился перед обществом. Этот утырок упёрся и стволом в нас тычет!

— Богдан присутствовал, когда Семён давал слово? — спросил Шрам, гася окурок о подошву.

— Я слышал! Тёртый слышал! — начал заводиться Сиплый, раздражаясь, что его вынуждают оправдываться, — Этого достаточно, чтобы Богдан нам поверил.

— Тёртый это кто? — спросил Шрам, хотя догадался, что такое погоняло дадут только бывалому бойцу.

— Я! — отозвался тот, кто пытался обойти сбоку.

— То есть два слова, против одного. Я правильно понимаю расклад? — уточнил сержант.

— К чему клонишь, военный? Всё по понятиям.

— Думаешь, тебе баки втираю? — возмутился Шрам, — Просто пытаюсь помочь вам и самому не схлопотать свинец. У нас с Амбой, знаешь ли, другие планы на вечер.

— Помогай, базара нет! — хмыкнул Сиплый, откровенно глумясь над встрявшим не в своё дело военным, — Только учти, если Беня тебе руку жал, то это не значит, что пацаны за тебя впишутся!

Шрам, демонстративно медленно, одними пальцами, снял с плеча автомат. Нарочито отщёлкнул переводчик в верхнее положение. Поставив на предохранитель, передал напарнику.

— Подержи.

Вразвалочку подошёл к Семёну и резким движением, стремительно выхватил пистолет из его рук.

— Расслабься, — посоветовал обомлевшему парню, — У тебя пальцы уже онемели, чудила. Стрелять нужно сразу, а не ждать, когда рука затечёт.

— Идём! — скомандовал Сиплый обезоруженному и растерянному пленнику, положив дробовик на сгиб локтя.

— Погоди, — попросил Шрам, разглядывая пистолет, — Пара вопросов. Ты где взял такой раритет?

— Какая разница? — обречённо ответил Семён.

— Интересно, — признался сержант, — Ствол почти в идеальном состоянии. Я такой только в музее МВД видел.

Шрам подошёл ближе к освещённому крыльцу, выщелкнул обойму, проверил, вставил обратно, не переставая вслух восхищаться оружием. Затем оттянув затвор, убедился, что патрон находится в стволе.

— Зачем ты так со мной? — с укором спросил Семён, расстроенный неожиданным предательством того, к кому недавно обращался за помощью, — Я тебе доверял!

— Понимаешь, какая штука, Сёма, два голоса против одного твоего — это сильный аргумент. Перебить такую карту сложно.

— Ладно, Денис, — проворчал Амба, — Нам…

Закончить здоровяк не успел. Два выстрела грохнули в напряжённой тишине двора. Два тела упали на землю, неестественно запрокинув прострелянные головы. Шрам направил пистолет на третьего и приказал:

— Ружьё на землю. Два шага назад. Кто ещё слышал, что по пьяни болтал этот пацан?

Худощавый, приземистый мужичок, с ненавистью и страхом смотрящий в просвет запахнутого башлыка, быстро отбросил дробовик, вскинул руки и попятился. Именно отбросил, а не аккуратно положил на землю, как сделал бы любой охотник. Похоже он трясся за свою жизнь больше, чем за состояние оружия.