Сабля Цесаревича

Нет, противно ему было от чего-то другого. И он знал, что уже не первый раз испытывает это чувство. Иногда оно накатывало на него после школы, иногда — после общения с родителями или после визитов к дядям и тетям, а бывало и после поездки в метро или маршрутке среди ругающихся и толкающихся пассажиров… Пожарский не отказался бы поговорить об этом с кем-нибудь, попробовать объяснить, что ему не нравится в людях — но с кем он мог бы это обсудить? Не с самими же этими людьми!

Паша в сердцах пнул попавшуюся ему на пути банку из-под пива и прибавил шагу. Обычно он не сразу шел после уроков домой, а подолгу бродил по улицам — дома его ждало давно надоевшее мамино ворчание и упреки в том, что он опять забыл что-то убрать за собой. Но сейчас гулять не хотелось, сейчас почему-то было особенно паршиво…

Пожарский почти бегом преодолел ведущую к дому дорожку, и уже открывая дверь своего подъезда, снова увидел того парня. В последние дни летних каникул Павел постоянно встречал его в самых разных местах — то у школы, то там, куда его заносило во время прогулок. Каждый раз этот невысокий, худой и аккуратно причесанный подросток лет четырнадцати как будто бы случайно попадался ему на глаза, и Паша успевал заметить, что он наблюдает за ним. Но стоило Пожарскому самому посмотреть в его сторону, и он уходил, сворачивал за угол или скрывался среди кустов.

«Может, ему тоже не с кем дружить, потому что все вокруг… такие идиоты?» — пришло вдруг Пожарскому в голову. Мысль была для него слишком сентиментальна, но он, к собственному удивлению, уже собрался было подойти к этому мальчишке и прямо спросить у него, что ему надо. Но тут дверь его подъезда открылась, из дома вышел сосед, и Паша на секунду отвлекся от незнакомца, чтобы поздороваться — а когда он снова посмотрел в ту сторону, где стоял странный подросток, там уже никого не было.