Последний враг

— Просто «Тайна доктора Джекила и мистера Хайда», — нервно рассмеялся Гарри.

Падма сверкнула на него глазами, но ничего не сказала, только продолжила:

— В «Ведах» говорится, что у духов, пришедших с холода, светло-голубые глаза. Как снег на горных вершинах, когда на него не падает солнце.

Она подвинула Гарри обе колдографии Лоуренса. Карие глаза в шесть лет. Голубые в десять. А потом положила на стол третью карточку. Группа волшебников на фоне горной вершины. Девочка лет десяти, остальные — взрослые. Мужчины, женщины… Лица были Гарри незнакомы, кроме, пожалуй, черноволосого и черноглазого мужчины с бледным надменным лицом.

— Реддл?

— Да, это из архивов, найденных в сейфе Лестрейнджей. На колдо — сам Реддл, кое-кто из старших Блэков, старшие Лестрейнджи. Девочка — Белла. А гора — один из гималайский пиков, не самый известный… я узнала его только потому, что моя тётка живёт неподалёку от этого места.

— То есть уже в шестидесятые он мог узнать секрет бессмертия? Зачем тогда крестражи?

Падма пожала плечами:

— Возможно, тогда он ничего не добился: никто не любит делиться секретами с чужаками. А после возрождения возобновил поиски.

Казалось, мир уходит из-под ног, начиная стремительно и опасно вращаться. Неожиданно для себя, Гарри расхохотался.

— Падма, извини, но мне сложно в это поверить. Карма? Реинкарнация? Хочешь сказать, все мертвецы возрождаются? Мы работаем в Отделе убийств. Нам ли не знать, что когда человек умирает, он умирает. Если вернулся, то просто умер не до конца. Всё остальное это… религия!

Последнее слово он выплюнул почти со злостью. Гарри вряд ли отдавал себе отчёт, но вместе со страхом рассказ Падмы невольно пробудил в нём надежду. Давно похороненную надежду на встречу с теми, кого он потерял. Дамблдор говорил «они идут дальше». Никаких встреч на «той стороне». Каждый умирает в одиночку. Но если можно найти путь обратно, живя под солнцем, а не маясь призраком… Это было слишком больно.

Падма не приняла вызов — только тонко усмехнулась:

— А такова, значит, твоя религия? Веды, Гарри, — не «Сказки барда Бидля». «Веда» означает «знание». Не сборник суеверий, а руководство к действию.

Она говорила спокойно, но достаточно жёстко, чтобы Гарри понял — на эту тему лучше не спорить. Вместо этого он задал другой вопрос:

— И как же вы боретесь с этими «духами»?

— Есть защитный обряд. Упанаяна. После него человек считается «двиджа», рождённым второй раз. Единственным хозяином своего тела и души.

Гарри приподнял брови:

— Если обряд такой эффективный, откуда все эти разговоры о злодействах духов?

Падма тяжело вздохнула:

— Его проводят только рождённым в трёх высших варнах — по-вашему, «кастах». Брахманы, кшатрии и вашьи — двиджа, но шудры — нет. Мой дед выступал против этой системы… поэтому мы и уехали.

«Учишься бок о бок с человеком, потом работаешь вместе — и в один прекрасный момент понимаешь, что ничего о нём не знал». Гарри удивлённо смотрел на Падму, чертившую пальцем узоры на столешнице, не поднимая на него глаз. Ёрничать ему расхотелось.