По моим правилам

46.Четыре года спустя

— Дима, не беги! — еле успеваю за своим пострелом.

Шустрый мой мальчик смеется заливисто. Ему весело гонять жирных голубей в парке. Хлопанье крыльев и маленькие ручонки тянуться к небу, смех колокольчиком греет лучше солнца. Он счастлив, значит счастлива я — так повелось с самого рождения, едва взглянула на сыночка и взяла на руки.

Мы вернулись в город, где много воспоминаний. Отсидев год в академе, мне удалось окончить институт в ростовском филиале. Мама так и не согласилась к нам переехать, поэтому мы здесь. Завтра отметим ее юбилей и снова вернемся на уже насиженное место.

Ростов — город солнца и активных людей. Там нашлось место матери-одиночке. Курсы по созданию сайтов дали точку опоры. Деньги еще есть, но нельзя же все время жить в минус.

Мама говорила, что Дияр пытался выяснить что со мной и ребенком, но получил категорический отпор, что нечего тут чужим мужьям шастать. Катюша выберет себе настоящего мужчину, за мной чуть ли не очередь стоит. Любит мама преувеличивать, я вам скажу. Но, ухажер действительно есть, и вы его даже знаете...

Азамат сбежал из семьи, не выдержав давления, что для него уже невеста имеется правильная и нежная, аки весна прекрасная. Искали младшего с собаками, а он прятался у меня.

Избавиться от незваного гостя никак не получалось. Как в том анекдоте: ты его в дверь, а он в окно... Каждый день была причина, чтобы остаться: телик недосмотренный, полочки не прибитые, кроссовки с балкона выпали и не нашлись. И сообщника себе завел в виде Димки. Кругом сговор и тайны мадридского двора.

А как он меня нашел? Азамат оказался не таким уж тупицей, как я о нем думала. Я вообще ошибалась на его счет.

— Азь — папа? — спросил малой в лоб, непосредственно заглядывая в глаза и теребя пальчиками мои волосы.

Уже набрала в легкие воздух для ответа, со стороны доносится голос Азамата, заглушая все звуки в округе:

— Да, сынок, я твой папа.

Мне хотелось орать, ударить его чем-то, но лицо у парня было такое... Этот взгляд дарил мне раньше Дияр: «Это — мое!» — собственнический, прожигающий до нутра, не терпящий возражений. Две пары синих глаз ждали от меня слов: один — давящий и твердый, другой — с надеждой и восторгом. Кто я, чтобы отнимать надежду у своего сына?

— Папа, — киваю, глотая слезы, подступающие к горлу.

Кусаю запястье, чтобы заглушить боль. Димка забрался к дядьке своему на колени, обнял за шею, прижавшись, и проговорил:

— Мой папа!

Столько в этом было радости... А мне хотелось выть, ну или прибить одного паршивца, заставившего меня лгать собственному сыну.

Уложив Димку спать, вышла на кухню, где Азамат пялился неотрывно в чашку чая, обхватив ее, как спасательный круг.

— Закрой дверь и проорись, — выдал, не поднимая глаз.

— Ты сам напросился, — говорю устало, присаживаясь напротив. — Зачем тебе это? А дальше что? Дал надежду мальчишке. Он — не игрушка! У тебя будет своя женщина, свои дети...

— Все сказала?! У меня уже есть своя женщина и сын!

Становится не по себе от интонации и блеска в синеве. Кожа покрывается мурашками. В глазах Азамата нечто такое плещется, от чего не отмахнешься просто так.

— Все мои дороги сходятся на тебе, Катя. Я пытался, но не смог справиться с этим чувством. Мне плевать на условности. Мой брат — идиот, что не поверил тебе и выбрал не тебя с Димкой... Бог ему судья. Он ничего не хотел слышать, поверив в то, что видел. Элементарного теста на отцовство не захотел, — синеглазый младший сжал кулаки. — Я бы так не поступил. Веришь? Думаешь, почему я здесь?! Мне не нужен никто другой кроме тебя, вредный мой колючий цветок. Едва вздохнул с тобой рядом, как ты отравила меня своим ядом, с ума свела, ведьма темноглазая. У Дияра, как ты знаешь, дочь родилась, он живет и может жить без тебя и сына... А я — нет! — ударил себя в грудь кулаком.

Сижу, охреневаю. Меня будто кувалдой по голове приложили. Этот мажор, этот капризный мальчишка шевелит сейчас там, где трава уже не растет. Под корни копает, жилы тянет и вскрывает уже зарубцевавшиеся швы. Вижу, что не врет, чувствую всеми фибрами души. Облизываю пересохшие губы:

— Азамат, я...

— Молчи! Нельзя забыть то, что сделано и ничего не исправить. Но можно построить что-то новое. Я выбираю тебя и своего теперь уже сына! Плевать я хотел, что скажут! Дай нам всем шанс быть счастливыми. Люблю я тебя, стерву, и Димку люблю. У меня есть свои средства. Дело открою и смогу вас обеспечить.

Азамат говорил и говорил, словно клятву читал. Тогда я приняла непростое для себя решение и не пожалела.

— Папа! — кричит Димка, возвращая в действительность.

Сын бежит к Азамату раскинув руки, словно птица, и как птица взлетает на руках приемного отца. Муж поворачивается и улыбается мне, ласково обводя взглядом располневшую фигуру. Покрываюсь румянцем и легким возбуждением. Муженек очень горяч как мужчина. Первое время вообще спать не давал, когда добрался до тела.

Даже сейчас ему ничего не мешает любить меня... Положила руку на живот, где растет наш второй мальчик. Через три месяца нас станет четверо. Осталось только завести собаку и посадить дерево. Дом наш практически достроен и ждет новоселья.

Мы говорим о планах на вечер, смеемся и едим мороженое. Замолкаю, не понимая изменившегося лица мужа. Он застывает статуей, смотря за мою спину. Оборачиваюсь и едва не теряю точку опоры. Только сильные руки Азамата прижимают к себе, не давая скатиться вниз.