По моим правилам

48

Азамат

Быть младшим в семье Баевых — это не залюбленный сын, а скорее всего — тень старшего. Дияр то, Дияр се! Смотри на него, как на икону, и будь таким же хорошим мальчиком. Зависти особенной к брату не испытывал. Пусть он лучше во всем: учебе, спорте, физически сильнее и подготовленней. Все известные семейства с девицами на выданье рассматривали его как зятя... Я и не стремился приблизиться к «божеству». Быть собой мне нравилось больше, чем гонятся, чтобы стать копией Дияра.

Все изменилось с появлением Василька. Избранница старшего брата не была писанной красоткой. Ну, симпатичная: темноволосая и темноглазая, с белой кожей и острым язычком. Сначала даже позлорадствовал, что ему язва такая досталась. Она же бесит на каждом слове! Постоянно хотелось придушить эту ведьму. Что он в ней нашел? Диляра намного красивей и воспитанная, не как эта дикарка — удивлялся примерно так.

Чем больше с Катей общаешься, тем сильнее вязнешь в противоречиях. Это как коробочка в коробочке. Тебе казалось, что вот оно, на поверхности, но новые грани и открытия не отпускают узнать — что же еще?

Какого дьявола я приперся пьяный к ней тогда? Обнаружив себя в квартире сильно удивился. Нихрена у меня навигация сработала! Потом этот казус с Дияром. Объяснить этому барану что-либо невозможно! Пусть будет всем хуже, но он так решил. Мудак! Я своей вины не отменял, готов был извиняться как угодно... Только что горохом об стену. Шоком стало, что темноглазая осталась с его ребенком под сердцем. Я не ангел, но никак прошить не могло, что можно оставить любимую женщину одну с ребенком...

Даже в одежде обслуги она была ярче всех женщин в пестрых нарядах. Гордая осанка, горящие глаза. Она не унижалась, не просила помощи... Просто сказала, развернулась и ушла. Что бы сделал на его месте? Послал бы все нахрен и рванул за ней. Дияр — железный, принципиальный. Приняв решение жениться на Диляре — отступить уже не мог. Кому он лучше сделал? Прогнулся под отца, продавшись на бонусы от «сделки». Эта свадьба — фарс чистой воды. Никому никого не жаль. Они бы до сих пор на жертвенном камне девственниц потрошили, будь это выгодно.

Вот тогда я понял, что не хочу всего этого. Я не стану еще одним проданным повыгоднее сыном. И когда замаячила новая сделка «вот тебе невеста побогаче», просто собрал вещички и свалил в закат...

Ну, как — в закат. К ней, конечно. К той, что не переставала сниться и мучить беспокойством: что там с ними? Как одна девушка с ребенком, который мне не чужой, в конце концов. Если есть стойкое желание найти, то все выполнимо.

Она стояла в обычном халатике, распахнув широко глаза. Тонкая талия. Грудь больше, чем я помнил визуально. И такое чувство напало, что я где-то долго мыкался и вот, спустя долгое время, вернулся домой. Пусть хоть заорется! Я пришел насовсем туда, где есть тепло и мелкий парень, похожий на меня.

Долго на диване куковал, упрямо вдалбливая, что мы и есть семья. Это понятно, что ей трудно мне поверить... Но у меня был хороший сообщник, который стал называть меня папой. Знаете, что такое быть отцом? Смотришь на парня и гордость берет и шкрябает в грудине, что за него ты порвешь любого... За них будешь бороться, стараться быть лучше, сильнее. Сердце в клочья от обожающего взгляда сына. Разве можно лгать мадонне с ребенком на руках? Все сомнения отпали, что краду чужое. Я люблю их до дрожи. Мой сын. Моя жена.

Василек сказала мне «да», дав себе и мне шанс быть счастливыми. Сзади не маячил ничей призрак. Она отпустила прошлое и сделала шаг навстречу.

Наша первая близость была впопыхах. Димка только уснул после того, как спала температура. Мы прыгали вокруг него по очереди, очень переживая. Подхватил сын ветрянку и был весь неспокойный из-за волдырей и жара.

Обнялись устало. И оно само получилось. Лежали оба глядя в потолок, боясь посмотреть друг другу в глаза.

— Не понравилось? — решаю спросить, чувствуя внутреннюю трясучку, что она пожалеет и оттолкнет.

Обкончался как подросток, впервые увидевший женщину. В голове до сих пор шумело.

Катя поворачивается, приподнимается и нависает сверху. Шатер из темных волос окутывает шелком и ароматом пряных трав. Дурею. Красивая какая. Смотрит изучающе. Сравнивает? — обдало холодом.

— Дурашка, — нежная улыбка приподнимает кончики губ. — Я влюбилась.

— Правда? — хриплю неверяще и понимаю, что не дышал совсем.

— Век воли не видать! — откидывает голову и смеется заливисто.

Потом опомнившись, закрывает ладошкой рот. Я моргаю, понимая, что вот так вот! Она постоянно будет откалывать подобные номера. Но вот что важно: без этого уже не можешь никак, не хочешь. Василек — вулкан, стихия неподконтрольная. Это будоражит не хуже допинга.

А как она мне сказала, что беременна! Возвращаюсь со стройки уставший, грязный и злой, что рукожопы криворукие плитку давай класть в коридор, когда по плану там ламинат... Короче, я на взводе, еще и шуточек совсем не понимаю. В башке кукурузная каша и одна извилина, что хочу в душ и пожрать нормально хоть раз за день...

— Катя! Дима! — горлопаню, шатаясь по дому.

Где все? А папу встречать? Кормить, любить и ухаживать? А я про строителей буду жаловаться и хвастану, как все разрулил по-деловому.

Это что за фигня? — роняю челюсть.