Проект особого значения. Версия 20.23

Да будет свет!

Когда Глеб пришел в себя, Шептуна рядом не оказалось. Землянин было собрался на его поиски, как буквально спиной почувствовал изменения в окружающем пейзаже. Глеб метнулся на сумеречную полосу, где вскоре увидел и ромбовидный корабль, и на отдалении от него – свой шлюп! Подойдя к родной капсуле, пилот даже похлопал ее по обшивке, чтобы удостовериться в реальности происходящего. И как только он это сделал, небосвод над ним зажегся тем же неярким светом, что и на дневной стороне. Землянин инстинктивно сощурился и заозирался по сторонам. Кругом лежал все тот же песок, но среди этого песчаного моря прямо на Глеба двигалась одинокая человеческая фигура!

Незнакомец подошел ближе, и стало видно, что тот одет в синий комбинезон, какие часто выдают своим сотрудникам разные технические службы. На расстоянии нескольких шагов человек остановился и поднял руку в приветственном жесте. Он был лысеющим блондином, заметно старше Глеба, но в его умных глазах читался молодой азарт:

– Здравствуйте, Глеб! Меня зовут Тимофеев.

– Здравствуйте!.. Вы спасатель?

– Нет, я старший инженер Корпорации «ЗАСЛОН». Наверняка вы слышали о нас.

– Да-да, конечно. А вы не видели… инопланетянина? Тут был инопланетянин.

– Глеб, это биоробот. Одна из последних наших разработок. На мой взгляд, самая удачная. Видите ли, наши ксенодизайнеры поначалу сильно креативили, так что некоторые из испытуемых вместо контакта открывали огонь на поражение. Но постепенно мы пришли к этому типу разумного инопланетянина как к основной рабочей модели.

– Испытуемых?

– Да, Глеб. Мы сейчас находимся на Тритоне. Все, что вас окружает, – это испытательный полигон «ЗС-Тринадцать». «ЗС» – сокращение от «ЗАСЛОН». «Тринадцать» – название нашей совместной с Космофлотом миссии.

– Что за миссия?

– Вот уже два года мы получаем радиосигнал из космоса. Сигнал кодированный, идет с совершенно четкой периодичностью. Его расшифровка дала нам координаты, и то, что они принадлежат некой разумной цивилизации, не вызывает никаких сомнений. Из внеземных форм жизни нам до сих пор встречались только водоросли и простейшие, поэтому Земля не может не отреагировать на это послание. Миссия предполагает отправку звездолета к источнику сигнала и обратно. Как вы уже, наверное, догадались, экипаж будет состоять из тринадцати человек. Вы успешно прошли испытание, и место одного из этих счастливчиков мы готовы предложить вам, Глеб!

– Звучит заманчиво, но у меня ведь совсем мало опыта.

– Глеб, напомню, что целью миссии является возвращение экипажа домой. И это, поверьте, не фигура речи! Учитывая фактор биологического старения, основную часть экипажа – десять человек – составят вчерашние стажеры и курсанты, такие же молодые люди с начальным уровнем подготовки, как и вы. Но в штате будут и трое профессионалов, причем каждый с внушительным летным опытом. Эти люди вызвались добровольцами, и даже если на том конце пути все пройдет благополучно, они, как ни жаль, умрут в силу возраста во время обратного полета.

– А те десятеро прилетят глубокими стариками?

– Да, Глеб.

– Если я все же откажусь?

– Что ж, имеете право. Вернетесь третьим пилотом обратно на свой «Пегас», который, кстати, цел и невредим, составите рапорт и дадите подписку о неразглашении… Ну а если согласитесь, то навсегда впишете свое имя в историю Земли и Космофлота!

– Мне нужно подумать… И объясните хотя бы, что за чертовщина тут происходит?!

– Ваше раздражение понятно: ассоциации с лабораторной мышью и все такое. Но чистота эксперимента, извините, для нас превыше всего… Начну по порядку. Данный полигон, расположенный, как я уже сказал, на спутнике Нептуна, закрыт стеклотермолитовым куполом и оборудован искусственным освещением, системами вентиляции, терморегуляции и наблюдения, компенсаторами гравитации, проекторами оптических иллюзий и много чем еще. Каждый испытуемый тестируется по нескольким параметрам, основные из которых – это психологическая устойчивость и готовность к контакту с иным разумом. Оценивается логика поведения, уровень агрессии, эластичность психики, реакция на новое и непонятное, способность к сопереживанию, ну и так далее.

– Значит, я прошел по всем параметрам?

– Вы набрали восемьдесят три процента при проходном уровне в восемьдесят. Не расстраивайтесь, ста не набрал никто. У нас довольно жесткая система оценки. И потом, согласитесь, едва прибыв на незнакомую планету, кидаться камнями в чужой корабль по меньшей мере неосмотрительно.

– Хм… Извините.

– Не за что. Но у вас, безусловно, есть сильные стороны. Например, вы не спешите хвататься за оружие. Вы рассудительны, хоть и не без некоторой шаблонности. Какой бы абсурд ни творился вокруг, стремитесь дать происходящему логическое обоснование, а потом уже на этом фундаменте строите план дальнейших действий. Склонны, пока еще не совсем осознанно, но нести ответственность за других. У вас развита эмпатия. Присутствует изобретательность. Вы расположены к разумной экономии и умеете себя ограничивать. Вот только жаль, что так и не попробовали местный белковый десерт, а ведь наши биоинженеры старались…

– Спасибо. Извините, что перебиваю, а какую задачу в этом эксперименте выполнял человеческий скелет?

– Представьте, что гнетущий антураж каменистой пустыни, вечно хмурое небо, одиночество, постоянные мысли о дефиците таких жизненно необходимых ресурсов как еда, питье, энергия – все это слои своеобразного психологического торта. Так вот, скелет – вишенка на нем.

– Сурово.

– Нам важно было видеть, как вы справляетесь со своим подавленным состоянием, со страхом одиночества и смерти.

– Но я же мог застрелиться!

– Вам никто бы не дал этого сделать, Глеб. В купол нашего искусственного неба встроены камеры высокой детализации и чувствительности, которые прекрасно работают даже в условиях низкой освещенности. Ими также оборудованы и пещеры. Попытайся вы поднести ствол пистолета к виску, как буквально с небес раздался бы голос дежурного оператора полигона, многократно усиленный мощью динамиков. Что стало бы для вас концом мучений, но провалом испытания и возвратом к привычной жизни. Впрочем, самоубийство испытуемого мы пресекли бы еще на стадии мысли, не то что действия.

– Вы читаете мысли?

– Нет, Глеб. И никаких датчиков на вас тоже нет, можете не осматриваться. Дело в том, что лицо человека из-за притока и оттока крови постоянно меняет свой цвет. Стороннему глазу эти изменения не видны, но только не тонко настроенной аппаратуре. Так вот, по этим внешне незначительным изменениям цвета мы можем судить и о сердечном ритме, и о ровности дыхания наблюдаемого. А вкупе с напряжением и расслаблением лицевых мышц, а также по форме и движению зрачков мы с очень высокой вероятностью определяем текущее психоэмоциональное состояние человека. Здесь мы ведем наблюдение в режиме реального времени, и это при том, что заранее и внимательнейшим образом изучаем медицинское досье каждого испытуемого… Впрочем, вы бы не стали стреляться.

– А если бы я дал застрелиться ему?

– Программа робота исключает самоуничтожение. Плюсом он находится под внешним контролем, команды которого имеют более высокий приоритет. Но, дав ему пистолет, вы бы не прошли ключевой тест. Действия, способствующие ликвидации объекта контакта, прямо противоречат основной задаче миссии.

– Я бы никогда этого не сделал. Просто так спросил.

– Мы знаем, Глеб. У вас низкий индекс ксенофобии… А все-таки неплохой у нас гуманоид получился, а? С одной стороны, тщедушный и медлительный, кажущийся безопасным, как какой-нибудь земной лемур. С другой стороны, жутковато выглядящие органы зрения, телепатия, необычный способ размножения и иная логика, что поведенческая, что математическая. Узнаваемое в неузнаваемом и неузнаваемое в узнаваемом. Мы, конечно, подбросили еще щепотку перца в этот салат. Почти детективной линией с останками инопланетянина мы хотели усложнить контакт, заставив вас не доверять ему и думать, что он тоже вам не доверяет. Но в итоге вы избрали стратегию совместного выживания и приняли спутника таким, какой он есть.

– Можно еще вопрос?

– Догадываюсь, о чем вы. Это абсолютно безопасное для человека комплексное психофизиологическое воздействие, которое оставляет яркий эмоциональный след в его памяти. В сценарии испытания данная опция выполняет две функции. Первая подобна затемнению в театральном спектакле, когда по замыслу режиссера нужно изменить декорации на сцене или ввести новых действующих лиц. Вторая – поддержание антуража непонятного мира, выходящего за рамки обычных представлений. Испытуемые данное явление интерпретируют дословно как «гибель и рождение вселенной», «перемещение во времени», «точка сборки».

– Ясно.

– В ваших словах слышна досада. Напрасно, Глеб. Поймите, мы не знаем, что ждет экипаж ТАМ. Но ТАМ точно не будет дежурного оператора по полигону, который, если что-то пойдет не так, сможет нажать на кнопку «стоп»… Итак, что вы решили?

– Я согласен.

– Нисколько в вас не сомневался!

– Когда вылет?

– Не так скоро, Глеб. Вы успешно прошли индивидуальное испытание, а впереди еще два месяца командного слаживания и закрепления ролей. Пока вам положен короткий отдых и встреча с близкими. Да, ваши родители и сестра с племянниками уже здесь, на Базе.

– Спасибо!

– На этом у меня все, Глеб. Есть еще вопросы?

– Скажите, следующий этап будет на этом же полигоне?

– Нет, работу с вами и командой продолжат другие мои коллеги и в другой локации.

– Понятно.

– Тогда сейчас поднимайтесь в свой шлюп. Через десять минут вас встретят на нижнем ярусе. Удачи!

– И вам!

Внутри Глеб скинул ранец, а следом снял и скафандр. Голова от переизбытка информации гудела, и только сейчас он понял, как смертельно устал. Пилот рухнул в кресло и закрыл глаза.

Вскоре корпус шлюпа, чуть вздрогнув, медленно пошел вниз. И его короткий вертикальный спуск стал линией, разделившей жизнь Глеба на до и после…