Дальние пределы. Колыбель тяготения

Глава 8. Смарагд

Ларский замедлил челнок, всматриваясь в открывшуюся панораму. Нежнейшая голубизна обтекала параболические скосы боевого крейсера, спускалась к заснеженным зубцам скал, что выглядели по довоенному величественно. В глубине горной чаши солнечным разноцветьем раскинулся город. Картину портило только одно – вибрирующие корабли инсектоидов. Точнее их призрачные контуры. Они, как и крейсер, висели над пиками и, замыкая круг, брали в кольцо не потревоженное войной поселение людей.

– Что за чертовщина здесь происходит?

– Это Алма-Ата, – сообщила Марго.

– Вижу по карте.

– Ты был здесь когда–нибудь?

– Нет.

– А я год назад приехала на симпозиум и прожила несколько месяцев.

Она отошла от купола машины и всмотрелась в проекцию на столе управления, повернула ее.

Хочет найти знакомые здания?

– И что?

– Город какой-то странный.

– В смысле? Целый, не разрушенный, стоит себе под голубым небом?

Впрочем, Марго, слава богам, не видела руин этой войны.

– Трудно сказать. Слишком красивый что ли. Прямо как новенький. И немного другой, не пойму, что не так...

– Дожили, – вздохнул Ларский. – Слишком красивый город.

– Номер девять, два, семь, один, следуйте в зону стыковки.

Голос отчеканил одновременно со вспыхнувшей надписью, и челнок возобновил движение. Зеленый трассер повел к сотам стыковочных шлюзов.

Что делают лодки тараканов и тяжелый межпланетник над мирным с виду городом? Явно проходит армейская операция, но нет ни малейших признаков столкновения, даже привычного серого пепла в воздухе.

Створ порта мягко сомкнулся за ними, погружая прозрачный купол машины в секундную темноту. Ларский ободряюще взглянул на напряженную Марго и провел по датчикам разблокировки отсеков. В борту развернулись широкие лепестки прохода.

– Не слишком-то ты спешишь, Ларский!

Треллин торчал внизу и смотрел с таким видом, словно швартовал их собственноручно.

– Марго, – кивнул он. – Рад видеть вас воочию. Хоть вы похожи на живого человека, остальные на этом утлом межпланетнике – мумии мумиями.

– Вот как? Тогда лучше полечу обратно, – улыбнулась она. – Оказаться в склепе нет никакого желания.

– И правильно, – рассмеялся Алекс. – Тогда тем более не буду вас брать с собой. Хочу прокатить по царству мертвых нашего многодумного следователя.

Поза у паршивца непринужденная, будто явился на прием в небрежно расстёгнутом смокинге, а не притащился в пустой ангар в спецодежде. Престранной, надо сказать, и пугающей. Разноцветные веревочки и жгуты полностью оплетали его тело, дрожали, а иногда шевелились, как сонные змейки. Между плетениями торчали шипастые кольца, трубки, матовые ромбы, а грудину двумя полукругами обхватывали лаково черные зубья. Черт знает, что за дрянь разработали армейские.

– На чем мы полетим?

В темноте клацнуло.

– Ветер отражения – лучший помощник теней на войне, – слова выпали мерным металлическим скрежетом.

В пределы! Ларский отшатнулся, прикрывая собой Марго. Инсектоид невесомо спрыгнул с верхних парковочных стапелей, выпрямился и навис черной громадиной. Последнее дело в нынешние времена встречаться мордой к морде с исчадиями космической преисподней. Добропорядочными союзниками, мать их за жевала. И что же им не сидится на своих дьявольских лодках?

– Требуется приложить снаряжение и выдохнуть, – резанул железистый баритон.

В грудь влетел ледяной комок, руки схватил его на автомате.

– Я...., – заблеял Ларский, без всякой оформившейся мысли, разум решительно не желал выходить из перезагрузки.

– Приложить снаряжение и выдохнуть, – включился с теми же интонациями повтор.

– Подожди, – по-свойски перебил инсектоида Треллин, – следователь немного не в себе.

– Я жду. Ты возвращаешь его в себя. Человеческую гражданку уводит сопровождающий. Две минуты. Мы летим.

– Понял, командир, – отчеканил Алекс.

Ларский смысл фраз ловил смутно, но цепко следил за движениями инсектоида. Невидимая накидка прятала от взгляда чудовищные костяные наросты, раздутые лапы и выдвигающуюся пасть. Как маскировочная дымка, она размывала тело таракана серо-синеватым силуэтом, делала его не таким жутким. Марго выглядывала из-за плеча без особого страха. Любопытство сильнее женщин.

Легкий щелчок, и трехметровый исполин взлетел на тот же стапель. Как птица на ветку, – Ларский прекрасно помнил мощные ястребиные когти.

– Так. Соберись, генерал-майор, – пихнул его Треллин. – Разъяснения по ходу. У нас короткое окно времени, чтобы посмотреть город вблизи и максимально незаметно.

– Зачем?

– Понять подсказку. Помнишь, я тебе говорил о признании преступника. Оно перед нами. Это город и не город, как сам увидишь, так и назовешь. Готов? – он с силой придавил к его груди холодный резиновый комок. – Выдыхай.

Ларский выдохнул. Когда по нему поползло нечто живое, местами колючее, местами шелковистое – вовсе перестал дышать. Тело быстро оплеталось, приобретая очень странную легкость. В руках, ногах, плечах словно завелись жаждущие полета пузырьки, а в позвоночник на всю длину вцепилась гибкая страховка. Мир вокруг сразу замедлился, закачался на ленивых волнах, а в голову полез не то шепот, не то шипение.

– Что это за дрянь такая?

– Снаряжение наших союзников. Но создано для людей.

– Зачем? Скафандры не хуже.

– Сегодня мы не совсем люди. Поработаем амуницией. Отправимся с командиром на прогулку.

– Прогулка – неверное определение , – невозмутимо вставил инсектоид. – Тени в тенях. Рекогносцировка грядущего боя.

В горле сразу пересохло. Инсектоид опять слетел черной тенью вниз и дернул Ларского призрачной клешней. В мгновение они с Треллином оказались на спине чудовища. Точнее за спиной. Как два сросшихся, сплетённых из веревок рюкзака. Затылок к затылку, плечи к плечам.

Мутной картинкой на периферии зрения, Ларский видел то же самое, что и два его напарника. Впечатляющий эффект. Можно наблюдать за окрестностями трехглавым драконом.

Попасться на крючок Треллина и так влипнуть! Намертво влипнуть. В спину таракана. Нет, кузнечика, мать его в пределы, который не по зубам даже жабе. Чтобы Ларский еще хотя бы раз доверился сволочи-интенданту. Успокаивал нервы только по-прежнему любопытный, ярко синий взгляд Марго, ну и робот-проводник, дружелюбно жужжащий у ее ног. Все вроде как в норме. А страхи стоит засунуть в одно мягкое место. Или не особо мягкое с тех пор как оно слишком часто стало поджиматься от того же засунутого страха.

Ни авиеток, ни скутеров, ни плазменных ускорителях. Они летели тройной тушкой, и воздух вокруг искажался легкой вибрацией. Совсем не человеческий способ передвижения. Упругая сила притягивала руки Ларского к телу, и он чувствовал себя беззащитным. Краем взгляда ловил приподнятые плечи Треллина в странных сучковатых крагах и развернутые конечности инсектоида. Рассматривать их желания не возникало, – наверняка могли стрелять смертельным ядом.

Двигалась их тройка не слишком быстро, перемещаясь с уровня на уровень: то над самыми крышами, то соскальзывая по высоте зданий, то прижимаясь к тротуарам. Полет завораживал. Ларский никогда не посещал пустых городов. А этот раскрывался таким чистым, светлым, сияющим, как красавица на первом балу. Свежие черепаховые крыши, лаковые перегородки розовых высоток, изгибы украшенных портиками флоотиров, белоснежные юбки тяжелых, распластанных у земли дворцов, золотые короны на шарах бизнес центров. Не город, а новый музей под небом, только ленточка еще не перерезана, и при этом ни души. На улицах нет никаких человеческих следов: ни брошенных упаковок, ни сорванных цветов, ни пустых бокалов под крышами беседок. Не увидишь даже лужицы от разлитого уличного кофе. Отсюда точно никто и никогда не эвакуировался. Любая эвакуация буквально выносила потоки домашнего хлама на тротуары. В нем барахтались роботы-уборщики, беспомощные и потерянные среди всеобщей паники.

– Что здесь произошло?

– А ты догадайся, следователь?

Самое время и место для дурацких загадок. Стукнуть бы его чем-нибудь тяжелым. Хотя, если подумать, тут дело не в издевках, а скорее в желании получить версию без наводок и подсказок. Треллин ждал свежего впечатления, и Ларского охватило нехорошее предчувствие. Они методично, квартал за кварталом, облетали нечто неправильное. Первая мысль о том, что этот город собираются защищать, сменилась на прямо противоположенную – его хотят уничтожить и именно для этого потребовались могущественные союзники.

– Город не настоящий, так?

– Я бы сказал сказочный аттракцион. Земля чудес со смертельно опасным фоном.

Голос Алекса звучал непосредственно в голове.

– Рой скорбит над грядущей потерей красоты. Утраз сохранил бы ее под прозрачными льдами.

Ларский вздрогнул: скорбь союзника больше походила на каленую ненависть.

– Шутишь, командир? Для вашей расы красиво – это когда нет ничего лишнего. Выжжено и вычищено.

Панибратский тон Алекса порождал ползучий холодок вдоль позвоночника. Или дело в змеях адского скафандра?

– Ничто не должно нарушать гармонию, рядовой. Здесь пусто - уже хорошо. Но ровное сияние – высший замысел.

Таракан выплюнул ледышки вместо слов, и сразу же заскрежетал на разные лады. Словно внутри чудовищной головы были спрятаны разнокалиберные жернова. Выслушав все мерзкие звуки, Алекс заржал, как конь. Таракан загрохотал еще громче. Ларский не сразу понял, что оба радуются собственным шуткам. Слов нет, – веселуха.

Воинствующие эстеты с легкостью оформят в совершенную гладкость всех, кто не успеет унести ноги. А Треллин, судя по лихому придурковатому виду, собирался оставаться в эпицентре очистительного творчества. Эти двое вообще гармонично смотрелись. Хотя по факту ничего удивительного, что человек и инсектоид оказались в одной лодке. Ведь стремление к экспансии вселенной проявлялось только у двадцати процентов населяющих космос рас, и в авангарде этой двадцатки твердо держались слабенькие людишки и эти... любители перекусить кремнием, цинком и аммиаком. Или устроить себе кислородную чистку на Венере. Хитиновый пилинг. Зверюги центрифугировали там кислоту, получали вязкий кислород и ныряли. Потом три недели могли находиться на Земле, не блокируя убойный запах – надобности не было.

– Ты спрашиваешь, что произошло, Ларский. Этот город сделали кристаллы.

– В смысле сделали?

С трудом удалось вынырнуть из мыслей об инсектоидах. По соседству с этими чудовищами разум неизменно глючил, тянуло на заунывное человеческое философствование.

– Они его уничтожили и возвели заново.

– Но зачем?

– Глаза и мозговые нити подскажут ответ, – информировал инсектоид, – если они помнят нашу встречу на лунном курорте, Никита Сергеевич.

Только сейчас до Ларского дошло, что с подачи Треллина он оседлал самого Маршала Роев. Холодок вдоль позвоночника обратился в ледяную иглу.

– Прекрасно помню, уважаемый МихМих.

– Рад. Тогда вот ответ на вопрос "зачем": убогое обратить в совершенное.