Дальние пределы. Колыбель тяготения

– Мы в сердцевине вражеского войска, – нагло встрял Алекс. – Все, что ты видишь, – кристаллы.

– Город из корунда?

– Здесь больше всего изумруда.

– Мы тени смерти в отблесках бериллов, и твёрже изумрудных граней жажда красоты, – проскрежетал МихМих, сделал паузу и добавил: – Славная строка певцам грядущей победы роя.

– А победим? – ядовито спросил Алекс.

– Сомнений нет. Камень оплавится под мощным огнем славного роя. И ты вкусишь ярость на моей спине. Вместе будем скорбеть и убивать.

Скорбеть, слагать песни и убивать – все в традициях храбрейших с планеты Утраз.

– Я готов, мой командир! – хохотнул Треллин. – А ты, Ларский, пока мы не начали вкушать ярость, смотри во все глаза, лови впечатления и думай прокурорской головой, а не задницей, черт тебя подери. Зачем эти твари, уничтожив город, построили новый? Он почти такой же, но есть отличия. Главное, здесь никто не погиб. Эвакуация прошла полностью и быстро.

– Полностью. Удивительно. Город, как я понимаю, не самый современный, и весь на земле.

– Все верно. Флоотиров было не много и они благополучно разлетелись, все цельные строения люди покинули. Но даже пустой, город кристаллы атаковали и разрушили. А потом, за одну ночь, руины исчезли. Твари поглотили их и создали то, что ты видишь.

– Еще где-то подобное происходило?

– Насколько знаю, нет. Но это у тебя должен быть доступ к такой информации. Я тебя дернул, чтобы ты своими глазами все увидел, пока готовится армейская операция.

– Хорошо бы сопоставить Алма-Ату до атаки и сейчас.

– Как МихМих здесь закончит, сопоставишь.

Каким был этот город и каким стал. Какими были все мы. Раньше, совсем недавно и жутко давно. Полеты над погибшими городами – просто проклятие Ларского в этой войне. Жизнь, которой больше никогда не будет даже если они победят.

Ресифи, Рио, Мехико, Алма–Ата – все, конечно, отстроят заново. Возведут совершенные подделки, лучше, краше, светлее и чище. Люди так делают из тысячелетия в тысячелетние, а потом забывают истинное прошлое и гордятся историей фальшивок. Ведут летопись жизни своих городок и вымарывают хронологию их гибели. Раз за разом сбегают в выдуманный мир. Созданные отражения, зеркальный лабиринт, в котором вечно бродит человечество. И кристаллы стремятся к тому же. Свежий слепок прошлого. Посмертная маска. Только в этом случае для города и люди не нужны. Кристаллы сами и люди, и города.

Предчувствие догадки скользнуло совсем рядом, Ларкий замер, прекратил дышать. Нет, ушло.

Все эти безумные дни на земле и в воздухе, среди руин или на периферии боя он надеялся найти подсказку. Тешил себя иллюзией, что она расставит на свои места причины и следствия, сделает очевидным необъяснимое. В античности следователи, чтобы раскрыть дело, старались проникнуть в ход мыслей преступника. А если подозреваемый – инопланетник с закрытым для контакта разумом, и подобрать к нему ключик в принципе невозможно. Остается собирать и систематизировать факты, но, связывая и объясняя их человеческими суждениями, все равно придешь в тупик. Там, где бессильна логика и ЦКЗ, поможет лишь озарение. Иррациональное, чуждое искусственному интеллекту, совершенно людское свойство: засмотреться на облака и придумать корабль. Поэтому Ларский метался от одной горячей точке к другой в надежде на этот самый корабль. Догадка чудилась совсем рядом, но, как и Лиза, ускользала от него раз за разом.

Они поднялись выше, зависли над кружевными хороводами желтых и белоснежных построек, темно-коричневых, а кое-где голубых, как небеса, крыш, над спинами прогулочных мостов и дорог, фонтанами, зеркальными бассейнами и парками.

– Ты же сказал, что город сгорел. Но почему остались деревья и вода.

С птичьего полета Ларский осознал, что кварталы утопают в зелени.

– Ну ты даешь, – хохотнул Алекс. – Это не деревья и не вода. Совершенные изумруды.

– Но так похоже.

– Идеально. Листья, цветы, трава – просто ювелирная работа.

– Но зачем так тщательно все копировать?

– Точный ум вливается в безупречную форму, – бесстрастно звякнул Маршал Роев. – Безупречная форма – это всегда тяжелый бой.

– Все выглядит так спокойно. Кажется, по улицам можно гулять, – пробормотал Ларский.

– Ожидание и готовность дарит покой кристаллу и приносит смерть человеку.

– Еще увидим, что и кому там дарит, – скептически вставил Алекс.

– Уже вижу, - бесстрастно уронил МихМих. – Кристаллы вросли в скалы и собрали мощь. Человеческий воин не пройдет сквозь друзы с огнем.

– Но вы пройдете?

– Самоцветный город вошел в память роя. Пришло время принести безупречной подделке великолепную гладкость и пустоту.

– Похоже, Маршал закончил рекогносцировку и считает, что пора готовиться к бою, – пояснил Алекс.

Чудовищного союзника Ларский хоть как-то, но понимал, но вот Треллина... Что вообще делал генерал-интендант за спиной союзника и почему собирался участвовать в столь странном сражении?