За горизонт

– Да так, о разном.

– О бабах, – с усмешкой произнёс Заремба. – Хотя пора бы уже задуматься о вечном.

– И о бабах тоже, – Матвей и не думал обижаться. Насмешки вокруг темы нехватки женщин были излюбленными в обществе мужчин, которым они не достались.

– Забудь. Не в этой жизни. Если только не русалки, – Заремба глянул через борт. – Иногда я думаю, что и дельфинихи – неплохой вариант.

– Фу, Заремба, заканчивай со своей зоофилией. Не хочу быть с тобой в одной лодке, когда тебя поразит Божья кара в виде молнии, – Перелыгин указал на горизонт, озаряющийся вспышками. – Поднажмите.

Спокойный берег найти удалось не сразу. Почти вся Новая Земля – это сплошные скалы, поэтому во время шторма найти бухту – целая проблема. Волны бились о камни, не позволяя пристать. Ветер крепчал, принося с собой запах озона и отголоски грома.

– Вижу, вижу! – Павел бросил вёсла и указал на узкий проход между скал.

Скалы накладывались друг на друга из-за одинакового цвета, и заметить проход получилось только тогда, когда луч солнца лёг на одну из них. Команда рыбаков налегла на вёсла. Волны колыхали тандем из шлюпок всё выше и выше. Однако страшно было не за свои жизни, а за потерю улова. Такому везенью обязательно должно было что-то помешать.

К счастью, между скалами оказался проход шириной в пару сотен метров, в середине которого вода была спокойной. Чем дальше вглубь, тем тише становился ветер и тем спокойнее вода. Проход оканчивался каменистым, но пологим берегом. К нему решено было пристать. Дождь хлынул в тот момент, когда команда сошла на берег и закрепила шлюпки. Теперь он был не страшен. Непромокаемый тент, установленный на распорки, защитил от ливня. Команда быстро соорудила костёр и принялась готовить еду. В этот раз можно было побаловать себя ухой из свежей рыбы.

За еду отвечал Матвей. Он достал из лодки четыре толстых селёдки, отрубил им головы и бросил вечно голодным чайкам. Умело вспорол брюшки и выпотрошил рыбу. Порубил каждую на несколько частей и бросил в котёл с нагревающейся водой. Добавил туда соли и стал ждать.

Из-за дождя будто наступили сумерки. Уставшая команда, пригревшись у костра, начала засыпать под барабанную дробь дождя. Сегодня они потратили очень много сил, и когда у организма появилась возможность отдохнуть, он постарался сделать это по максимуму. Если бы не вспышки молний и гром, то рыбаки могли бы уснуть прямо на камнях.

Матвей засыпал несколько раз, глядя на пузырящийся бульон. Просыпался он каждый раз внезапно, будто кто потревожил, хотя все спали. Матвей решил, что это срабатывают биологические часы, сигнализирующие о том, что надо присматривать за обедом.

Наконец, рыба сварилась. Матвей добавил в бульон брикет из водорослей и специй. Под тентом повис непередаваемый аромат пищи. Матвею снова показалось, что он услышал посторонний звук, источником которого был не дождь. Он пригляделся сквозь его пелену, но ничего не увидел. Возможно, потоки дождя уже собрались в ручьи и тревожили камни.

– Мужики, подъём, обед готов, – разбудил Матвей своих напарников.

Команда зашевелилась. Сон сном, но аппетит у его товарищей имелся всегда. Первым пришёл в себя Павел. Достал деревянную миску, ложку и сам налил себе ухи, нюхая идущий от неё пар.

– А-а-а! Это тебе не ремни из оленины грызть и не бульон из жира, натуральное. По сколько кусочков каждому получилось?

– По хвосту и три куска, – ответил Матвей, зная, что под шумок Павел способен набрать себе больше всех.

– Ясно, – он налил в тарелку по края и отошёл в сторону. – Соли маловато, – сообщил Павел, попробовав уху.

– Каждый сам себе солит по вкусу, – Матвей протянул ему мешочек с солью.

– Соль – это проводник импульсов в теле, – сообщил с умным видом Павел – как электролит. Кто не ест солёное, тот тормоз.

Слово «тормоз» так давно не использовалось в языке жителей посёлка из-за отсутствия оного механизма в обиходе, что резануло ухо.

– Надо же, повеяло прошлым, – усмехнулся Перелыгин, – одно слово, а так проняло.

– Точно, – согласился Матвей. – Ещё пара десятков лет и по слову «колесо» будет такая же ностальгия.

Павел не понял, как его замечание насчёт соли превратилось в разговоры о ностальгии, нахмурился и принялся есть уху с удвоенным усердием, делая вид, что занят важным делом. Порывы ветра трепали полог над головой и загоняли под него косые струи дождя. Небольшой запас дров, рассчитанный на приготовление одного блюда, закончился. Добавлять не стали, дрова до сих пор считались редкостью.

Вся рыбацкая компания сидела в тишине, ёжась от холода. Звук столкнувшихся камней заставил одновременно повернуться в сторону шума. Матвею показалось, что за пеленой дождя мелькнул серый силуэт.

– Олень? – испуганно спросил Павел.

– Надеюсь, – Матвей взял в руки автомат, опустил скобу предохранителя в нижнее положение и взвёл.

– Скорее всего, олень, – решил Перелыгин. – Медведи так далеко ещё не заходили. Знают, что это наша территория.

Хотелось ему верить. Ситуация могла оказаться непростой из-за того, что на воду спускаться было нельзя, штормило. А на суше из-за дождя нападение хищника могло оказаться внезапным.

– Давайте дров подкинем, – Заремба поднялся, чтобы идти на берег, к лодке. – Дым их отпугнёт.

– Кого, оленей? – переспросил Павел.

– Сам ты олень, – нервно ответил Заремба, чувствуя нутром, что это совсем не травоядные. Вряд ли бы им пришло на ум подходить так близко к людям. Только вечно голодный хищник мог проявлять любопытство, надеясь покормиться опасной добычей. Коллектив минуту обдумывал, как поступить. Муки выбора правильного решения подсказал дождь, взявший небольшой перерыв.

Слева от лагеря возвышался небольшой каменный утёс, до половины поросший травой и мхом. На его вершине гордо стоял белый медведь, не сводя с людей глаз.

– Вот вам и олень, – мрачно пошутил Перелыгин. – Собираемся. Пересидим дождь на берегу.

Команда без слов принялась сворачивать лагерь. Матвей отложил в сторону оружие, чтобы заняться остатками ухи, которые можно было доесть позже. Он перевязал котелок и крышку куском ткани и собрался отнести его к лодке, как внезапно раздался выстрел. Матвей от неожиданности чуть не выронил котелок из рук.

Стрелял Павел. Он опустил дымящийся ствол автомата, не сводя глаз с утёса. Кажется, он зацепил животное. Медведь зарычал и, сильно хромая, скрылся из виду.

– Ты… придурок! – Перелыгин выхватил оружие из рук Павла. – Ты чем думаешь?

– Да ты сам придурок! – Павел неожиданно для всех занял дерзкую позицию. – Мы не только рыбу, но и медведя могли бы привезти. Он вот у нас был где! – Павел показал сжатый кулак. – Я попал в него.

– Лучше бы ты в себя попал. Мы же договорились, стрелять будем, только когда нам будет угрожать опасность!

– А она угрожала. Он был рядом и грозил нам.

– Тихо, тихо, мужики, – попробовал остановить перепалку Матвей, – давайте соберёмся, а на воде уже поспорим.

– Какой воде? – Павел переключился на него. – Надо идти за медведем. Он истечёт кровью и упадёт, а мы его добьём и приедем в посёлок с почётом. Одна маленькая пуля и несколько центнеров пользы.

– Командир, а может и верно? Вместо четвёртого улова привезём медведя? Шлюпка выдержит вес, – Заремба попытался уладить конфликт выгодным для всех решением.

Перелыгин поджал губы и заиграл желваками, пыхтя как паровоз.

– Я всё равно доложу Татарчуку о тебе, – командир ткнул в грудь Павлу указательным пальцем.

Павел ощерился не то улыбкой, не то оскалом. Для него решение коллектива всё равно было победой, оправдывающей его самовольство.

– Матвей, возьми оружие и идите с Павлом, гляньте, что там с этим медведем, а мы пока перенесём хозяйство в шлюпку. Далеко не уходите, а то нам отбиваться нечем.

– Ладно, – Матвей сунул за пазуху топор. – Если что, там и начну разделывать.

– Идёт, – согласился Перелыгин.

Матвей и Павел поднялись к утёсу, чтобы с его уступа посмотреть, не видна ли белая туша на фоне серо-зелёной растительности и камней. Убитого медведя не было видно. Однако следы крови говорили о том, что он был ранен. По ним и пошли, думая, что медведь мог упасть где-нибудь за камнями, в ложбинах.

Матвей вертел головой, опасаясь, что раненое животное кинется в атаку в порыве ярости. Было тихо, будто в этих краях вообще не водится никакая живность. Даже птицы на берегу умолкли и перестали кричать.

– Чайки в камни прячутся, – заметил Матвей.

– Да и что?

– То, что дождь ещё не закончился, – Матвей давно приметил это у птиц, которые наперёд знали расписание природных явлений.

Дождь и впрямь начался. Вначале заморосил мелкий и частый, но с каждой минутой он становился всё сильнее.

– Чёрт! – выругался Матвей, когда понял, что может потеряться. Кровь, как ориентир, тоже потихоньку смывало.

– Возвращаемся? – с надеждой спросил напуганный Павел, подумавший о том же.

– Да. Смысла искать тушу в дожде нет никакого.

Они прошли ещё несколько метров вперёд по инерции и чуть не скатились под откос ложбины, ставшей скользкой из-за дождя. Неожиданно им обоим послышалось урчание. Матвей перехватил ствол оружия, решив, что они, наконец, наткнулись на раненого медведя. Он ринулся в дождь вперёд и застыл.

На Матвея с любопытством и тревогой смотрел медвежонок. Он кряхтел и двигался так, будто не мог решить, как отнестись к чужакам. То ли принять их за друзей, то ли напугаться и пятиться назад.

– Блин! Павел, ты, кажется, подстрелил медведицу.

– Я? – зачем-то переспросил напарник. – Я же не знал. Что теперь делать?

– Надо уходить, – твёрдо решил Матвей. – Если медведица жива, она нам спуску не даст.

– Да? Хорошо, идём.

Павел развернулся, чтобы идти назад. Матвей не удержался и провёл медвежонку по сырой шерсти, чувствуя вину перед ним. Детёныш принял ласку, не сводя глаз с человека. В них всё ещё читалась нерешительность. Матвей понял, что если ещё несколько секунд будет смотреть в них, то не сможет бросить его здесь.

– Уходим, – он встал, резко развернулся и пошёл, быстро нагнав Павла.

За спиной послышалось ворчание медвежонка, похожее на плач. Маячивший перед Матвеем Павел вызывал злость. Глупый поступок вызвал цепочку событий, которые не должны были случиться. Медведи хоть и считались опасными соседями, но даже им хватало ума мирно делить территорию с людьми. Люди намеренно не охотились на медведей, а хищники не лезли к человеческому жилью. Наказание ждало только тех, кто нарушил негласный договор.

Павел резко остановился, так что Матвей наткнулся на него.

– Что?

– Я потерял след, – Павел пригнулся и провёл ладонью по траве. Поднял её и посмотрел. Никаких следов крови на ней не было.

– И куда нам теперь идти? – Матвей сделал несколько шагов в сторону, чтобы увидеть кровавые отметины, служившие ориентиром.

Напрасно, ничего похожего видно не было. Дождь припустил ещё сильнее, снизив видимость шагов до пятнадцати, не больше. На незнакомой местности Матвей совсем не умел ориентироваться, поэтому у него созрело только одно решение.