На луче света

* * *

Роберт вошел на свою двадцать седьмую беседу с нехарактерной для него улыбкой на лице. Не ухмылкой прота, а настоящим оскалом. Впервые ему действительно не терпелось поговорить. Он даже не взял с собой кошку.

— Роб, ты готов рассказать мне о Салли и Ребекке?

Улыбка сузилась, но он ответил:

— Да, думаю готов.

— Хорошо. Мы остановимся, если ты начнешь чувствовать себя некомфортно.

Он кивнул.

— Роб, почему ты уверен, что не ты отец Ребекки?

— У нас с Салли никогда не было секса… э-э-э… полового акта.

— А что было?

— Мы просто целовались и обнимались. Это все, что мы делали.

— Даже после того, как вы поженились?

— Да.

— Ты когда-нибудь обнаруживал себя без одежды?

— Иногда.

— Как ты думаешь, почему это происходило?

— Она сползала во время поцелуев и ласк.

— Но после этого ничего не было?

— Нет, — внезапно Роберт засомневался. Он посмотрел на свои ноги.

— Как дела?

— Я в порядке.

— Ты знаешь, что такое секс? Как это происходит?

Сконфуженно:

— У меня есть смутное представление.

— Но вы никогда им не занимались.

— Нет.

— Салли была не заинтересована?

— О, да. Еще как заинтересована.

— Разве ты не хотел заняться с ней любовью?

— Да. Нет. Я не знаю. Мы никогда…

— Ладно. Давай не будем больше тратить время. Если ты готов, я хотел бы снова тебя загипнотизировать.

Он отвел взгляд.

— Роб, скорее всего это будет в последний раз. Мы почти вплотную подошли к сути твоих проблем. Ты мне доверяешь?

Он сделал глубокий вздох и резко выдохнул.

— Да.

— Хорошо. Теперь ты готов?

Он снова вздохнул и кивнул. Медленно, постоянно брыкаясь и царапаясь, он впал в транс. Я вернул его в 9 июня 1975-го года.

— Роб, вы с Салли только что поженились. Ты помнишь этот момент?

— Конечно. Там были наши семьи и нас прекрасно обслуживали.

— А после этого?

— Потом на цокольном этаже церкви была праздничная вечеринка. Торт, пунш, немного кешью, голубые конфеты в маленьких серебряных блюдцах.

— Хорошо. Вечеринка закончилась. Что происходит сейчас?

— Люди нас фотографируют.

— А потом?

— Мы покидаем церковь. Все осыпают нас рисом, пока мы сбегаем вниз по ступенькам к машине.

— Вы купили машину?

— Да. Форд Фэарлейн 57-го года.

— Где вы взяли деньги?

— Мы использовали наши свадебные деньги в качестве первого взноса.

— Продолжай.

— Мы уезжаем.

— Куда вы направляетесь?

— У нас не так много денег для медового месяца, поэтому мы просто едем кататься по стране. Прекрасный весенний день. Чудесно, что Салли рядом со мной и ее голова у меня на плече.

— Я уверен в этом. Хорошо, сейчас ранний вечер. Где вы теперь?

— В Хилтоп Хаус.

— Что такое Хилтоп Хаус?

— Это замечательный ресторан в Марони. В пятидесяти милях от Гуэлфа.

— Как ужин?

— Потрясающе. Лучшее, что мы когда-либо ели.

— Что вы едите?

— Лобстера. Мы никогда не ели его раньше.

— Хорошо. Ужин закончился. Куда вы направляетесь теперь?

— Мы едем домой.

— Где находится ваш дом?

— В Гуэлфе. В трейлерном парке под названием Рестфул Хевен.

— У вас есть трейлер?

— Салли предпочитает называть его передвижным домом.

— Он ваш или вы арендуете его?

— Это подарок от семьи Салли.

— Хорошо. Вы дома. Что происходит?

— Мы заходим внутрь. Я забыл перенести Салли через порог, поэтому мы возвращаемся назад, я поднимаю ее и несу внутрь. Она целует меня.

— Что ты видишь теперь, когда ты внутри?

— Кто-то положил упаковку памперсов на кухонный стол. Думаю, решили подшутить.

— Салли беременна?

— Да.

— Кто-то знает об этом?

— Наверное, все.

— Ты имеешь в виду в округе.

— Да.

— А отец знает?

— Я не знаю, кто отец. Возможно, Салли сказала ему. Мы никогда не говорили об этом.

— Что происходит сейчас?

— Начинает смеркаться. Я не устал, но Салли хочет лечь в постель.

— Она ложится?

— Да. Она в нашей маленькой ванной… теперь она выходит. Она одета в шелковую ночную рубашку. Пока она была там, я снял с себя одежду и лег в кровать.

— И Салли легла с тобой?

— Да. Сейчас она прыгает на кровати и смеется.

— Как ты к этому относишься?

— Я боюсь.

— Чего ты боишься?

— Мы никогда не занимались сексом. Я никогда не делал этого ни с кем. За исключением…

— Да, я знаю о дяде Дэйве.

Нет ответа.

— Все в порядке. Что происходит сейчас?

— Салли прижимается ко мне, гладит рукой мою голую грудь. Целует мое лицо и шею. Внезапно я почувствовал сильную сонливость. Я засыпаю.

— Роб? Ты спишь?

— Ты шутишь? В такой-то момент? — его поведение резко изменилось.

Он насторожился, сильно вытаращив глаза, и казался очень возбужденным. Но это был не прот. И не Гарри.

— Кто ты?

— Не бойся, Пол здесь.

— Пол? Ты Пол? Что ты здесь делаешь?

— Помогаю.

— Как ты помогаешь?

— Салли дико возбуждена. Я нужен ей. Как и Робу.

— Робу? Почему ты нужен ему?

— Я показываю Робу, как заниматься любовью со своей женой.

— Но он спит.

— Да, он всегда так делает. Но это не моя проблема.

Он повернулся и начал издавать чмокающие звуки.

— Ладно, Пол. Прошел час. Все закончилось. Салли спит. Что ты делаешь сейчас?

— Просто лежу. Голова Салли у меня на плече. Она крепко спит. Я могу слышать, как она дышит. Чувствовать ее дыхание. Это что, запах лобстера?

— Разве ты не чувствуешь сонливость?

— Немного. Я просто буду лежать и наслаждаться этим, пока не усну, — он улыбался.

— Сколько раз это случалось прежде?

— Не слишком много. До сих пор. Укромное место найти сложно.

— Пол, ты отец ребенка Салли?

Он начал щелкать пальцами.

— Как ты догадался?

— Это было не так уж сложно. Скажи мне: ты можешь слышать все, что происходит с Робом?

— Конечно.

— Он знает о тебе?

Хрус, хрус, хрус.

— Неа.

— Как часто ты выходишь?

— Только тогда, когда я нужен Салли.

— Почему не в любое другое время?

— Зачем? У меня и так довольно выгодная сделка, ты так не считаешь?

— С твоей точки зрения полагаю, что да. Хорошо, еще один или два вопроса.

— Валяй.

Щелк, хрус, хрус.

— Когда ты впервые появился?

— Ох, кажется, Робу было одиннадцать или двенадцать.

— Он нуждался в мастурбации?

— Он возбуждался всякий раз, когда у него был стояк.

— Ладно. И последнее: ты знаешь о Гарри?

— Конечно. Противный маленький ребенок.

— Хорошо. Ты лежишь какое-то время. Становится поздно. Ты засыпаешь.

По-прежнему улыбаясь, он закрыл глаза, и звук щелканья пальцев замер.

— Сейчас утро. Время просыпаться.

Его глаза открылись, но он больше не улыбался.

— Роб? Это ты?

Он зевнул.

— Да. Сколько времени?

— Еще рано. Салли с тобой?

— Ш-ш-ш. Она спит. Боже, как она прекрасна.

Я понизил голос.

— Уверен, что так и есть. Теперь мы переместимся вперед во времени. Представь себе календарь, страницы которого быстро переворачиваются вперед. Год 1975, 1980, 1985, 1990, 1995. Мы возвращаемся в настоящее — 13 сентября 1995 года. Ты понимаешь?

— Понимаю.

Я разбудил его. Он выглядел усталым, но не настолько измученным, как после прошлой беседы.

— Роб, ты помнишь что-то из того, что только что произошло?

— Ты собирался меня загипнотизировать.

— Да.

— Ты сделал это?

— Ага. И я думаю, что теперь мы почти полностью собрали все части пазла.

— Рад слышать это.

Казалось, он почувствовал огромное облегчение, хотя пока и не знал, как выглядит полученная картинка.

— Сейчас я расскажу тебе то, что может сильно тебя встревожить. Пожалуйста, всегда помни, что я пытаюсь помочь тебе справиться с твоим вполне понятным горем и смятением.

— Я знаю.

— И помни, что ты можешь сказать или сделать все, что приходит тебе на ум. Здесь ты в своем безопасном убежище.

— Я помню.

— Хорошо. Большинство из того, что мы узнали о твоем прошлом, удалось получить с помощью гипноза. Потому что когда человек находится под гипнозом, он способен вспомнить многие события, которые подавляло его сознание. Ты понимаешь?

— Думаю, да.

— Отлично. Я гипнотизировал тебя несколько раз, и каждый раз ты рассказывал мне о каких-то событиях из своего прошлого, о которых ты сознательно забыл. Прежде всего, потому, что они были слишком болезненны.

Казалось, на мгновение Роберт замерз, а потом неожиданно оттаял. Тогда мне стало ясно, как сильно он хотел выздороветь. Я ощутил огромное удовлетворение.

— Как-нибудь я дам тебе послушать записи всех бесед, которые у нас были. Сейчас же я просто хочу обобщить все, что мы узнали к этому моменту. Если тебе покажется это слишком грубым, просто останови меня, и мы поговорим об этом в другой раз.

— Я доверяю тебе. Пожалуйста, ради Бога, скажи мне, что случилось.

Я рассказал ему всю историю, начиная с того, как он обжег об печку руку, о неуклюжей корове, о несчастном случае, произошедшем с его отцом и о его последующей госпитализации, и о дяде Дэйве и тете Кэтрин. Он очень внимательно слушал, до тех пор, пока дядя Дэйв не спустился по лестнице. В этот момент он крикнул «Нет!» и закрыл лицо руками. Мгновение спустя он поднял голову. Я был уверен, что это будет прот, или, возможно, еще кто-нибудь. Но это все еще был Роб. Как раньше говорили в кино, он «миновал кризис».

Он попросил меня продолжить. Я рассказал ему о Гарри. Он покачал головой, словно не веря, но потом кивнул мне, чтобы я продолжал. Я затронул тему смерти его отца и нескольких первых появлений прота, вплоть до его юношеских лет в средней школе и первого свидания с Салли, ее беременности, их свадьбы и Пола. Он снова покачал головой, но на этот раз просто смотрел в пространство, будто прослеживая логику всех событий.

— Пол, поганый ты сукин сын, — выпалил он, прежде чем разразиться громкими рыданиями. Я ожидал услышать это.

— Пол — отец твоего ребенка.

— Это я уже понял.

— Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Что ты имеешь в виду?

— На самом деле, это ты отец ребенка. Пол — это ты. Как и Гарри. Так же как, веришь ты этому или нет, и прот.

— Это довольно трудно переварить.

— Думаю, ты справишься. Я сделаю копии всех записей и хочу, чтобы ты их прослушал. Ты сделаешь это?

— Да.

— Хорошо. Будет лучше, если ты сделаешь это здесь и оставишь прота снаружи. В пятницу утром у меня нет никаких встреч с пациентами. Я могу попросить Бетти привести тебя ко мне. Ты успеешь прослушать первые три или четыре беседы? Если это сработает, позже можешь прослушать и все остальные.

— Я постараюсь.

— Еще я дам тебе почитать кое-какие материалы. Несколько заметок о множественном расстройстве личности.

— Я прочту их, обещаю. Я сделаю все, что ты скажешь.

— Хорошо.

— Только…

— Только что?

— Только… что будет дальше?

— Осталась пара мелочей. Мы постараемся устранить их на следующей беседе. Затем начнется настоящая работа.

— Какая работа?

— Называется интеграция. Нам нужно будет объединить тебя, прота, Пола и Гарри в единую личность. Это будет непросто. Многое будет зависеть от того, насколько сильно ты хочешь выздороветь.

— Я сделаю все возможное, доктор Брюэр. Но…