Карандаш и уголь

***

Утро началось с Алианы.

— Я не знаю, что я натворила, — сказала она, — но это было лучшее, что со мной случалось в жизни. И мне плевать на последствия!

Я оценил припухшие губы, шалые глаза, засос на шее и глупую улыбку до ушей и кивнул:

— Да лишь бы на здоровье.

— Вот! Я сказала. А теперь я пойду спать! — и ушла.

— Что я пропустила? — спросила вернувшаяся из душа Змеямба.

— Калидия с Алькой переспали, ко взаимному, надеюсь, удовольствию. Моя ассистентка влюблена по уши.

— А, ну совет да любовь, — зевнула Зме.

Мы с ней тоже немного не выспались.

Интересно, Калидия всегда предпочитала девочек, или это последствия попыток гендерной коррекции? А, впрочем, без разницы. Не самое плохое, что с ней могло случиться.

Потом Змеямба уехала, а меня вызвал Креон.

Я думал, что меня расстреляют за саботаж, но нет — в кабинете кроме владетеля сидит Слон. Весь такой на сложных щщах, сразу видно — что-то мутит.

Слонище незаметно подмигнул, и мне стало легче — он человек сомнительных этических принципов, зато хитрый как черт.

Креон посмотрел на меня доской маски и заявил:

— Насколько мне стало известно, в данный момент у моей дочери нет проблем со здоровьем.

— Дочери? — поразился я.

Этот хрен в первый раз публично признал, что у него не сын. Что-то крупное в лесу сдохло. Причём, возможно, не само по себе. Может быть, на него, например, слон сел.

— Я прошу вас подтвердить либо опровергнуть эту информацию, а не повторять за мной отдельные слова.

— Да, ваша дочь полностью здорова.

— Биологические интерфейсы функционируют адекватно?

— В полной мере, — заверил его я. — В дальнейшем проблем отторжения не ожидается.

— В таком случае, наш дом не нуждается больше в ваших услугах. Вознаграждение будет выплачено через вашего рекомендателя, — он кивнул на Слона, тот закивал головой в ответ.

Я подождал, убедился, что разговор окончен, а прощаться со мной или, к примеру, сказать «спасибо» — много чести, и пошёл собираться.

— Отбываем в расположение, — сообщил я Альке, разбудив её. — Хватит дрыхнуть, собирай свои тряпочки.

— Но… Что случилось? — захлопала она спросонья глазами. — Почему?

— Да чёрт его поймёт. Но давай свалим, пока Креон не передумал.

— Я… Я не хочу!

— Даже так? — удивился я. — Вообще-то дело шло к тому, что нас тут тихо замочат во славу политики неразглашения.

— Ну и что? Калидия…

— Ах, Калидия. Ну да, понятно. Очень романтично, ничего не имею против, личная жизнь — это святое. Но нас, вообще-то, не спрашивают. Креон велел выметаться — мы выметаемся. В темпе вальса. Ать-два.

— Но я забегу к Кали попрощаться? Пожалуйста!

— Ладно, но не затягивайте прощание. Разочек-другой, не больше.

— Фу, как вам не стыдно! — густо покраснела Алиана.

— Военный юмор.

— Пошлый юмор.

— Это ты ещё мой медицинский юмор не слышала. Давай, бегом. Жду в своей комнате, но не больше получаса. На заставляй нарушать ваш тет-а-тет.

Прождал, на удивление, всего минут десять.

— Быстро вы, — удивился я, увидев на пороге грустную Алиану.

— Калидия хочет с вами поговорить.

Девушка сидит официально одетая, но без маски.

— Я рассказала отцу всё, — заявила без предисловий.

— Я догадался.

— Это была его инициатива. Он спросил, я ответила.

Надо же, она почти оправдывается.

— Он сказал, что ситуация изменилась, наличие наследника перестало быть значимым, — продолжила Калидия, — а также приказал держать оболочку в готовности. Я не знаю в точности, что произошло, но к вам претензий нет.

— Я думал, Креон будет в ярости, что я его прокинул с его планами.

— Вы не понимаете, — покачала головой девушка. — Отец не относится эмоционально к простецам. Они лишь инструменты. Вы оказались неподходящим инструментом, и только. Он убил бы вас, но лишь по необходимости. Сейчас необходимости больше нет.

— Очаровательно, — кивнул я. — Но мне, признаться, тоже нет дела до вашей чудесной семейки. Душите друг друга сами. На, вот, на память.

Я вручил ей законченный портрет — на нём красивая растрёпанная девчонка, смотрящая на мир весело и задорно. Техника примитивная, штрихи грубые, фон не проработан, но мне нравится. На нём она настоящая, без застывшей корки аристократического говна. Может быть, моё колдунство сработает, и однажды она станет такой, хотя бы в моменте. А может быть, и нет. Я сам хреново понимаю, как это всё устроено.

— Спасибо, — сказала она после долгой паузы, всматриваясь в рисунок. — За портрет и вообще. Я понимаю, что вы рисковали из-за меня.

— Не из-за тебя, девочка, — покачал я головой. — Просто так было правильно.

Она молча кивнула, приняв к сведению. У Альки глаза блестят от слёз, на щеках мокрые дорожки. Поди ж ты, чувства. Эх, молодость-молодость.

Ушёл, оставив их прощаться, и на этот раз ждал куда дольше.