Декабристы в Забайкалье

Изучение Гусиного озера

Несмотря на ограничения в поездках по окрестным местам, Николай Александрович Бестужев искал возможности посетить озеро Гусиное. Оно влекло к себе необычной историей своего возникновения. Рассказчики уверяли, что озеро возникло совсем недавно, буквально на глазах живущего поколения. Еще лет 80–90 тому назад на месте обширного водоема лежала бескрайняя степь, а остров Осередыш, зеленеющий близ западного побережья, представлял собой холмистую возвышенность. Здесь стояло казачье зимовье служилых людей, пасших казенных верблюдов, которых использовали для караванов в дальние страны. Поперек долины пролегала еще одна возвышенность, по ней шла дорога к скалистому мысу между речками Сильба и Аца.

Все, что лежало по левую и правую сторону пересекающей долину возвышенности, представляло собой камышовые болота с отдельными небольшими озерками. Часто во время затяжных дождей эти болота наполнялись водой и увеличивали площадь озер. Они, в свою очередь, нередко соединялись между собой. Поэтому, когда болотные озерки вновь начали «расти», это событие никого не удивило. Привлекло внимание местных жителей другое: обильные дожди переполнили Темник, и горная река, испокон веков несшая воды в Селенгу, прорвала свой левый берег и потекла в болотистую равнину. Помимо нее дали о себе знать высохшие реки южного склона хребта Хамар-Дабан: они понесли в долину невесть откуда взявшуюся огромную массу воды. В довершение всего забил фонтан из колодца близ ламаистской кумирни, что совсем не могло найти объяснения у местных жителей. Наполнение долины водой достигло такой критической точки, что в юго-западном углу Гусиного озера образовался сток в Селенгу в виде вновь открывшейся речки Худук.

Холмистые возвышенности быстро превращались в острова. С Осередыша убрали верблюжьи стада и переселили пастухов. Вскоре дошла очередь и до ламаистской кумирни, которую пришлось перенести на более высокое место. Но вода добралась и туда. Тогда храм Шигемуни построили еще выше — у подножия хребта Хамар-Дабан, на берегу реки Аца.

Все эти известия очень интересовали Бестужева. Но, не имея возможности поначалу лично побывать на озере Гусином, он стал изучать его по материалам, собранным селенгинским драчом-краеведом П. А. Кельбергом., Но мало-помалу строгости местных властей ослабли, и Николай Александрович с братом не только совершили к Гусиному озеру несколько поездок, но и сняли в прибрежной деревне летнюю дачу. О походе вокруг крупного забайкальского водоема Н. А. Бестужев написал большой и интересный очерк, который ныне хорошо известен читателям. Расскажем лишь о том, как декабрист изучал происхождение степного озера вблизи Селенгинска.

Приехав на берега озера Гусиного, Николай Александрович услышал от местных жителей загадочные истории о происхождении и других соседних озер. Все они, как и Гусиное, наверняка имеют подземную связь с Байкалом. Взять, к примеру, озеро Щучье: разве не странно, что порою при совершенно тихой погоде оно начинает волноваться. Позже выясняется, что в то же самое время на Байкале бушевала буря. А однажды озеро выкинуло на берег руль мореходной лодки, какие плавают только по Байкалу. Руль был совершенно новым, без ржавчины, — значит, от судна, потерпевшего на Байкале кораблекрушение, а обломки его были принесены в Щучье по подземному тоннелю. А разве не является доказательством существования подобного тоннеля тот факт, что никто еще не сумел измерить глубину Щучьего озера? Нащупать таинственную воронку, связывающую его с Байкалом, по дают еще и «духи озера» — невидимые грозные стражи ого глубины. Рассказывали, что когда один из служащих находившегося поблизости Селенгинского солеваренного завода вздумал измерить дно летом, то снасть оборвалась, в другой раз поднялась страшная буря, и исследователь едва добрался до берега живым. Желая побороть невидимого духа озера, служащий завода решил осуществить свое мероприятие зимой со льда. Но стоило ему сделать прорубь, как в разных мостах озера затрещал лед и из образовавшихся щелей хлынула вода. Незадачливому натуралисту вновь пришлось срочно ретироваться на сушу, и «с тех нор мнение, что озеро не позволяет исследовать своей глубины, утвердилось».

Теория местных жителей о подземном сообщении Гусиного и других забайкальских, озер с Байкалом побудила Бестужева заняться геологическими исследованиями. Рассказы о Щучьем озере он сразу же назвал «баснями». Но как тогда объяснить убыль и прибыль вод местных озер, всегда согласующиеся с теми же явлениями на Байкале? Хотя рассказы о Щучьем и «басни», но они, «вероятно, однако ж, имеют какое-нибудь основание». Точно так же согласие в изменении уровня вод Байкала и Гусиного озера «может подать повод думать, что и у него есть подземное сообщение с этим озером-морем». Может быть, разгадка здесь в другом: уровни воды остаются одни и те же, но, напротив, поднимается и опускается суша? Ведь когда из болот и мелких озер образовалось Гусиное озеро* «по рассказам и по слухам, Байкал также возвысил свои воды».

Сетуя на равнодушие селенгинских жителей к местным явлениям природы, Николай Бестужев решается изучить жизнь Гусиного озера. Приобретение дачи на его берегах во многом объяснилось, видимо, желанием декабриста установить постоянное наблюдение за озером. Вскоре Николай Александрович убедился, что крупный забайкальский водоем действительно непостоянен в своем уровне. Так, если по приезде Бестужева на поселение в Селенгинск он был 30 верст длиной и 15 — шириной, то в 1850 г. приехавший землемер исследовал по льду его берега и дал другие цифры: 26 верст в длину и 12 — в ширину. Значит, Гусиное озеро в течение последних лет начало мелеть, и только этим можно объяснить причину прекращения стока реки Худук из озера в Селенгу. Пересохли и многие другие горные потоки с Хамар-Дабана.

Однако едва Бестужев получил неопровержимые доказательства понижения уровня Гусиного озера, как тут же стали появляться свидетельства начавшегося поднятия уровня воды. В пик 12-летней засухи в Забайкалье, унесшей бесчисленное поголовье скота, павшего от бескормицы, воды озера вновь начали откуда-то получать дополнительную подпитку. В 1851 году уровень воды в озере поднялся на один аршин, и в следующем году «прибыль была довольно значительна». Распространявшаяся по низинам вода заставляла местных жителей разбирать городьбу сенокосных угодий, — так как деревянные прясла свободно плавали в воде. В течение одних суток беседка Бестужевых на Гусином озере оказалась затопленной. Вновь бурно потекли реки с хребта Хамар-Дабан, открылись ключи и на южном берегу. Купаясь в Гусином озере, Бестужев заметил резкую смену холодных и теплых струй воды, круговоротное вращение зеленых водорослей со дна озера на поверхность и обратно. Из этого он заключил, что вода прибывает и через какие-то неведомые людям подземные источники.

Тот, кто читал интереснейший очерк Н. А. Бестужева «Гусиное озеро», заметил указание автора на более ранний вариант этого сочинения. Известно, что оно, с привлечением материалов селенгинского врача, друга и ученика декабристов П. А. Кельберга, написано на исходе 1852 года. Однако в рукописном отделе Института русской литературы в Ленинграде хранится обширное письмо Н. А. Бестужева И. С. Сельскому — чиновнику Главного управления Восточной Сибири, датированное 1847 годом. Дающее географическое описание Гусиного озера, письмо это (скорее, небольшое сочинение) не содержит этнографического описания селенгинских бурят, что составляет главную часть известного нам очерка. Однако знакомство со статьей И. C. Сельского «Гусиное озеро» (ВРГО, 1851, кн. V) показывает удивительное сходство двух произведении? Хотя сочинение И. С. Сельского написано более литературным языком, построено оно по тому же принципу и даже имеет одинаковые фразы, какие мы видим в письме Н. А. Бестужева от 1847 года. По всей вероятности, чиновник Главного управления Восточной Сибири литературно обработал (и то поверхностно) письмо декабриста и выдал его за свое сочинение.

Итак, рассказывая о происхождении Гусиного озера, Н. А. Бестужев (если автором очерка И. С. Сельского считать декабриста-краеведа) вновь говорит о легендах и преданиях, бытовавших но этому поводу у местных жителей. Селенгинские буряты называли это озеро «почкою Байкала», веря, что оно связано с Байкалом подземным тоннелем. Колодец, о котором шла речь в известном очерке Бестужева, находился в районе действовавшей кумирни. В один прекрасный день лама, служитель храма Шигемупи, увидел поразившее его воображение чудо: колодец, из которого веревкой черпали воду, вдруг сам выбросил содержимое наверх, работая как мощная артезианская скважина. Стремительный поток нельзя было унять — он несся с холмистой возвышенности в долину, быстро превратив местные болота в озера.

Внимательное знакомство Николая Бестужева с Гусиным озером не только убедило его в правоте старинных преданий о происхождении озера, но и дало возможность доказать прибыль-убыль воды в весьма отдаленном прошлом. Местные буряты утверждали, что не только мелкие соседствующие озера составили около ста лет тому назад современный водоем, но даже семь других (Щучье, Круглое, Камышовое, Черное, Проточное, Новое и Сулнахайнур), расположенные в отдалении, некогда объединялись в огромный единый водоем. Не зря все они имели в старину общее название Гусиных озер. Рассказывали также, что хотя состав воды в них разный, но водятся там одни и те же виды рыб, что и в самом Гусином озере. В том, что «свидетельство это достойно всякого вероятия», Бестужев убедился сразу же, как только предпринял поход вокруг водоема. Он заметил три резких уступа (террас) берега, тянущиеся галечными грядами на огромном расстоянии от «колена» Селенги до Убукунского Увала и даже далее по речкам Убукун, Оронгой до «впадения их в ту же Селенгу, только значительно ниже по течению».

«Каким же образом могла округлиться галька, составляющая долину на таком протяжении?»— спрашивал Н. А. Бестужев. И объяснял: несомненно, что тут когда-то существовало весьма обширное спрямление стока Селенги, которое оставило после себя изолированные котловины и озерно-болотистые участки и всем протяжении нынешней речки Убукунки. «Поднятие почвы по всему протяжению, вероятно, заставил Селенгу искать себе исхода уже не прямым путем но броситься в сторону и слиться с Чикоем», — писал он. И далее продолжал развивать начатую верную мысль: «Можно безошибочно предположить, что течение Селенги походило на путь американской реки Святого Лаврентия, которая есть ни что иное, как цепь озер, изливающихся одно в другое». Когда же Селенга соединилась с Чикоем, прежнее русло, естественно стало мелеть, превращаться в группы озер, затем болот, а по осушении их — в степи. Отмеченные Н. А. Бестужевым древние береговые линии красноречиво показывали, в частности, трехкратное понижение уровня вод Гусиного озера до современной отметки и даже еще ниже, если предания о цветущей степи и болотах соответствовали действительности.