Что ты несёшь с собой. Часть I

– Как вам наша архитектура? – с улыбкой спросил Арунотай, явно наслаждаясь моей ошеломлённостью, хотя он и не видел моего лица под покровом. Буппа тоже озиралась, открыв рот.

Я хотела задать тысячу вопросов, но вовремя сообразила, что Кессарин наверняка знала о том, как живут Саинкаеу. Уж наверняка младшие адепты в городе рассказывали. Могла, конечно, и не интересоваться, но я предпочла не рисковать.

– Впечатляет, – пробормотала я.

Вдоль ствола каждого ложнодерева прямо по ложбинкам между лианами вились нити огоньков, а некоторые из них отходили в сторону, где верхние уровни разных каркасов соединялись мостами и висячими галереями, тоже в светящихся точечках, словно на них присел отдохнуть рой светлячков.

– У вас будет не одна возможность прогуляться по резиденции вечером, – напомнил Арунотай. – Сегодня был долгий день. Вам стоит отдохнуть.

Я рассеянно покивала и пошла вперёд, в темноту дупла, в котором виднелся вход. Однако стоило мне подойти поближе, как и там вспыхнули огоньки, осветив несколько ступенек и украшенное резьбой дверное полотно. Арунотай потянул за фигурную бронзовую ручку и впустил меня внутрь.

Мы оказались в просторном, ярко освещённом зале с полом из выбеленных досок и стенами из свитых серых лиан. Посередине ажурным столбом уходила ввысь винтовая лестница. Под узкими окнами на дальней стороне расположились несколько приземистых диванов, заваленных пёстрыми подушками. Справа качались от лёгкого вечернего бриза плетёные кресла, подвешенные на цепочках к потолочным балкам. Слева у стены притулился небольшой буфет, на открытых полках которого стояли, как украшения, чашечки и чаши из прозрачного и тонированного кварца. Большая чаша из зачарованного змеевика занимала собой центр столешницы, и в ней журчал живительный фонтанчик.

– Ваша опочивальня находится на третьем уровне, – сообщил Арунотай. – Там же для вас оборудована комната сосредоточения, где вы можете читать или писать письма. Покои Вачиравита уровнем ниже, и вход в них для вас ограничен, а ваша служанка может разместиться на четвёртом этаже, над вами.

– А вход в мои покои Вачиравиту открыт? – с подозрением уточнила я.

У Арунотая хватило совести неловко потупиться.

– На сегодня открыт. Сами понимаете, свадьба… Но завтра уже в полдень закроется, и вы сможете открывать его по желанию. Уверяю, брат вас не обидит и не станет докучать! Он не такой человек.

Я хмыкнула, но ничего не сказала. Вачиравит на меня не взглянул ни разу за весь обед, так что я не очень-то опасалась, что он будет мне докучать. Уберётся в свою комнату, и демоны с ним. Мне надо проспать хмель, а завтра заняться делом: придумать, как поджечь все эти живые дома. Небось просто так они не загорятся – стволы сочные да и заговорены наверняка.

Арунотай поклонился перед уходом, и я даже поклонилась в ответ. Глава клана всё-таки, хоть и молодой, а мне надо вести себя прилично, чтобы не раскрыли. Подъём на третий уровень оказался не таким тяжким, как я ожидала на хмельную голову. Вроде ступенек много, но какая-то сила будто подталкивала в спину, так что я и моргнуть не успела, как оказалась на своём этаже. Даже не помню, как пролетела мимо покоев Вачиравита.

– Птичья клетка какая-то, – пробормотала Буппа, когда мы вышли из лестничного колодца на третьем уровне. Круглое пространство здесь было поделено на несколько секторов – спальню, омывальную и "комнату сосредоточения", как назвал её Арунотай. Это было что-то среднее между библиотекой и гостиной с массивным письменным столом. Перегородки между секторами тоже были свиты из лиан, но более тонких и поросших листьями и бородами из белых и сиреневых соцветий, испускающих тонкий лёгкий аромат. И в спальне, и в библиотеке внешняя стена раздувалась наружу, образуя те самые балконы, что я видела снизу. Вдоль лиан-меридианов мерцали маленькие золотые огоньки, а на полу поверх мягкой подстилки лежало столько подушек, что можно было построить замок. На полках библиотеки даже стояли пара десятков книг. Похоже, глава клана не поскупился на то, чтобы меня чем-нибудь занять там, где я никому не помешаю. Что ж, ему это не поможет.

Я прошла в спальню и взобралась на высокую кровать со столбами и чёрным, как ночь, пологом. Тут наверняка свет проникает из всех щелей, да и балкон выходил на восточный склон, так что без полога много не проспишь, особенно летом. На тумбочке у кровати стояла холодная лампа и две чарки со свадебным вином. Я поморщилась: как бы не выпить афродизиак по рассеянности, но переставлять было лень. Буппа положила свою сумку на столик в углу спальни и принялась отвязывать занавеси, чтобы создать вокруг меня приятную темноту. Я просто лежала и смотрела на блестящие звёздочки, нашитые под куполом полога, и в голове у меня было абсолютно пусто.

– Сундуки-то ваши бы понять, куда дели… – забормотала она.

Но сундуки были не мои, и я перестала слушать её бормотания, постепенно погружаясь в сон. Из которого меня выдернуло её восклицание:

– Ой, пранур! Простите ради небес, ухожу-ухожу!

Я спружинила в сидячее положение и пару мгновений пыталась понять, почему ничего не вижу, пока наконец вспомнила про покров, съехавший на затылок. Я неуклюже поправила его и увидела Вачиравита – во всей золотой красе свадебного костюма. На нём была расшитая жемчугом чокха до колен с разрезами от бедра и длинными узкими манжетами, под которой сверкала и переливалась блестящим шёлком сатика, обёрнутая вокруг ног и продетая между ними, чтобы получилась красивая мужественная драпировка. Я даже засмотрелась.

– Мой муж пришёл пожелать мне спокойной ночи?

Он постоял молча, рассматривая меня. Точнее, не меня, а наряд и покров, под которыми меня и видно-то не было. Наконец его неподвижное лицо напряглось, изобразив еле заметное отвращение. Он протянул руку и сдёрнул с моей головы покров, больно рванув волосы. Я вскрикнула и чуть не упала с кровати, качнувшись вслед за его жестом.

С половину малой чаши мы смотрели друг на друга. Его лицо казалось бы спокойным, если бы не раздувающиеся ноздри и не бурлящий в полутьме сиреневый свет узоров. Потом он отвёл взгляд от меня и заметил чарки со свадебным вином на тумбочке. Он шагнул вперёд и поднял обе. Я уж думала выпьет или подаст мне… Но он опрокинул их прямо над полом. Тёмный напиток расплескался по белёным доскам, забрызгав блестящий золотой шёлк его сатики. Вачиравит вытряс последние капли и швырнул чарки об пол так, что они разлетелись тысячами осколков. В завершение своего молчаливого представления он плюнул в разведённую грязь, развернулся и ушёл.

Я посидела, медитируя на ажурную трубку лестницы, но мыслей в голове не прибавилось. В конце концов, поняв, что ничего путного не надумаю, я перекатилась на другую сторону необъятной постели, подальше от Вачировитовых слюней, и отрубилась до утра.