Что ты несёшь с собой. Часть I

Пранур стоял в шаге от стола, вооружившись хлыстом, и, казалось, только меня и ждал. Или… не меня? Стоило мне показаться, как он замахнулся – но тут же застыл, уставившись на меня. Я тоже замерла. Драться или сбежать? Вот ведь пошла ему головомойку устраивать и даже не подумала, что делать, если он на меня кинется! Но с какой стати?!

Пока я раздумывала, он опустил хлыст и нахмурился.

– Зачем ты здесь?

Это были первые слова, которые я от него услышала. Я совершенно точно уверена, потому что его голос я бы ни с чьим не перепутала. Он звучал… странно? Слишком высоко и как-то расслабленно, как будто у Вачиравита болело горло, и он не хотел его напрягать. Но и сами слова я едва распознала. Мне встречались люди шепелявые или не произносящие отдельные звуки, но Вачиравит как будто не попал ни в один, словно говорил с полным ртом чего-то горячего. Я стояла и хмурилась, пытаясь понять, в чём дело, и он не вытерпел:

– Зачем. Ты. Здесь?

Он явно старался говорить отчётливо, но всё равно порождал каждый звук как будто не в том месте, где положено. И, похоже, сам это понимал, потому что его глухо-сиреневые узоры наконец подёрнулись другим цветом – стыдливым розовым. Однако он ждал ответа, а о том, что случилось с его ртом, я могла подумать и в другой раз.

– Нам надо поговорить! – решительно заявила я, отбросив растерянность. – Я не знаю, как ты себе представлял нашу совместную жизнь и зачем тебе вообще понадобилось на мне жениться, но если ты будешь продолжать прятаться и пренебрегать своими обязанностями, это тебе с рук не сойдёт! Я тоже могу тебе жизнь отравить будь здоров, даже не сомневайся!

Я выпалила это всё на одном дыхании, захлёбываясь возмущением. Казалось, посуда на столе звенела от моих воплей. Вачиравит не моргнул и глазом.

– Повтори медленно, – велел он ровным голосом, по-прежнему исходящим откуда-то не оттуда.

– Что?! – прошипела я. Мои узоры пульсировали красным и фиолетовым так ярко, что я видела блики на стенах, хотя на дворе стоял солнечный день.

Кажется, Вачиравит оценил моё состояние. Он глубоко вздохнул, измученно прикрыв веки, и пояснил.

– Повтори медленнее. Я не слышу и читаю по губам.

Я открыла было рот снова возмутиться – как он может не слышать, когда я ору так, что до Чаата долетает, но… Читает по губам?.. Я сразу вспомнила тот раз, когда он напал на горную ба, а я вопила ему в спину, но тщетно. И прошлой ночью, когда я его окликнула…

– Ты вообще ничего не слышишь? – изумилась я. – Как ты охотишься?

– Чувствую присутствие, – неохотно пояснил он. – Твоё тоже.

Ого. Значит, он очень тонко владеет током своей махары. Одно дело чувствовать присутствие демонов где-то поблизости, но совсем другое – направленно, точечно. Так, как позволяет слух. А уж различать махару отдельных людей… Я в принципе могла бы отличить, например, есть кто-то у меня в комнате или под окном мимо прошёл, но это требовало огромных усилий, всё равно что с крыши дома спустить бусину на ниточке точно в напёрсток. То есть нарочно, если мне надо, я бы справилась, но представить, что кто-то постоянно прощупывает окружающее пространство на предмет чужой махары… Однако я могла себе позволить не развивать этот навык, потому что в большинстве случаев обычного слуха хватало, но у Вачиравита всё было наоборот.

– Мне… написать тебе… письмо? – спросила я, задумавшись, почему не догадалась до этого раньше. Можно было бы со слугой отправить. Буппа тоже не могла зайти на второй уровень, но местные, очевидно, могли…

– Говори так, – огрызнулся он и заткнул хлыст за пояс. Речь явно давалась ему с трудом, и он выплёвывал слова, лишь бы отделаться, откровенно стыдясь своей неумелости. – Медленнее, не успеваю читать.

Лишь сейчас я заметила, что на нём лёгкие узкие брюки, какие носят под нэр, а сверху завязанная на одну завязку белая туника, сквозь которую его тёмное тело, окружённое розовато-сиреневым сиянием, просвечивало во всех подробностях. Похоже, муженёк не ждал гостей. Сам Вачиравит тоже обратил внимание на свой наряд, гневно вспыхнул, схватил с лавки небрежно брошенный туда халат и завернулся в него, подтянув края, чтобы лишить меня вида своей грудины.

Я фыркнула – делать мне больше нечего, как его разглядывать. Потом, не дождавшись приглашения, села на лавку у стола – у каких солдат он её купил? – и попыталась собраться с мыслями.

Вачиравит наблюдал за мной с нарастающим беспокойством. Узоры подсвечивали его тёмное лицо попеременно розовым и напряжённо-лиловым, отчего его кожа казалась фиолетовой. Белки больших глаз ярко выделялись на этом фоне, но радужки у них оставались сиреневыми – похоже, хандра засела глубоко. Наконец он обошёл стол и сел напротив, впившись взглядом мне в лицо, но ниже глаз. Да, точно, он же по губам читает. Надо как-то слова подобрать…

– Зачем ты на мне женился? – наконец выдала я, нарочито двигая ртом.

Вачиравит помрачнел ещё больше, а в цвете его узоров между вспышками стыда и безысходности замерцал страх.

– Что тебе нужно?! – огрызнулся он.

Я оскалилась.

– Может быть, нормальное отношение?

– Убирайся, – буркнул он еле слышно. Жёлтый свет его страха почти вытеснил прочие и заливал комнату, как вечернее солнце.

– Чего ты так боишься? – изумилась я. – Женщин в жизни не видел?

– Ты мне не жена, – отрезал он.

Тут уже мне едва удалось сдержать вспышку страха. Он меня раскусил?! Но как? И почему не побежал сразу жаловаться Арунотаю или не послал за мной стражу?

– А кто? – выпалила я.

– Ты нужна Арунотаю, не мне.

Я фыркнула.

– Удивил! Это я и так знаю. Не знаю только, отчего он сам на мне не женился, а уговорил тебя. Неужели правда думал, что тебе это пойдёт на пользу?

Вачиравит на мгновение опустил глаза, но потом снова уставился на мои губы.

– Ты не махарьятта. Он не мог.

Я еле разобрала его слова сквозь кашу странных звуков, а когда разобрала, поздравила себя с недогадливостью. Конечно, глава клана не мог жениться на обывательнице! Для кланов со многовековой традицией это обычное правило. Значит, Арунотай уговорил младшего братишку выступить в роли гаранта… А туда же, заботится, он, видите ли, переживает…

– Так он тебя заставил?

Вачиравит оскалился, отчего его речь стала едва различимой. Я разобрала слова «нужно для клана» и «не понимает».

– Он не понимает, что ты боишься женщин? – усмехнулась я и прикусила язык. Если Вачиравит так или иначе пострадал от рук амардавики, то у него есть все основания бояться женщин. Уж не она ли его оглушила? И, может, что-то ещё ему попортила, отчего он так мямлит.

Однако у Вачиравита жёлтый свет страха постепенно рыжел, и после этой моей глупости окончательно завалился в красный.

– Я никогда не буду жить с тобой, как муж с женой, – ответил он. Я не сразу разобрала слова. Но когда разобрала, приободрилась.

– Отлично! – Я хлопнула ладонью по столу. – Я тоже не собиралась!

Он отпрянул назад, и по его узорам прокатилась волна зелёного изумления, оставив после себя только обычный сиреневый фон, уже без страха.

– Зачем ты пришла?

Я вздохнула, показала ему кулак и принялась отгибать пальцы.

– Во-первых, ты не дал мне слуг. Ты даже не оставил распоряжений своему помощнику на мой счёт.

Я притормозила, дожидаясь, пока в его взгляде проступит понимание. Ага, смутился, так тебе! Ладно, продолжаем.

– Во-вторых, Арунотай обещал, что ты не сможешь ко мне входить без спросу, а ты вломился вчера.

Вачиравит досадливо поджал губы, но продолжил молча смотреть на мой рот.

– В-третьих, мне тут совершенно нечего делать. Чтобы пойти в библиотеку, нужно твоё разрешение. Чтобы пойти учиться, нужно твоё разрешение. Даже чтобы помочь по работе твоему Чалерму, нужно твоё разрешение. Как мне жить-то?!

Последний вопрос я сдобрила возмущённо разведёнными руками.

– Чалерму нужна помощь? – удивился он, и я полыхнула до потолка.

– У Чалерма много работы, – процедила я. – Я бы могла делать часть. Твоим махарьятам точат мечи по десять дней, потому что точильщики зарвались. В итоге дети ходят на охоту с тупым оружием и гибнут там. А мне даже пригрозить этим ушлёпкам нечем!

Вачиравит снова прикрыл глаза и вздохнул. Халат у него на груди разошёлся, предоставив мне пронаблюдать его вздох во всей красе.

– Я говорил Чалерму. Все должны сами точить.

– Чтобы все сами точили, надо выгнать точильщиков! – фыркнула я.

Вачиравит сузил глаза.

– Ты сможешь выгнать?

– Ну, дай мне десяток воинов, которые будут меня слушаться, хоть сегодня выгоню!

Вачиравит задумчиво меня оглядел и поскоблил ногтем указательного пальца тонкую точёную губу.

– Ты хочешь учиться махарьятству? Чтобы охотиться?

Кажется, его немного отпустило, и он перестал розоветь каждый раз, как произносил больше одного слова.

– Охотиться – не знаю, – замялась я. Кессарин вряд ли рвалась шляться по болотам и кладбищам с мечом наперевес. – Но так хоть… Сейчас я даже за ворота выйти не могу, потому что там чары.

Он склонил голову набок, принимая мой довод. Потом встал и отошёл к одному из шкафов, потянул на себя дверцу, которая оказалась столешницей небольшого бюро. Вачиравит достал из недр шкафа шкатулку, из неё бумагу и писчий прибор. Да, нечасто он пользуется всем этим, если так глубоко убирает. Не то что Чалерм, у которого весь стол завален писаниной.

Набросав несколько строк на двух листах, Вачиравит порылся ещё и вынул серебряный кругляшок на шнурке. Со всем этим в руках он неуклюже закрыл бюро и вернулся к столу, выложив передо мной свою добычу: разрешение на обучение, список имён и переливающийся махарой литой жетон.

– Покажешь этим людям, – Вачиравит постучал жетоном по списку. – Объяснишь. Будут слушаться.

– Хорошо, – отчётливо произнесла я, не забыв повернуться к нему. А сама только глазами хлопала: всё оказалось так просто? Может, я что-то забыла? – А… Если мне снова нужно будет поговорить, как мне войти?

Он отвёл глаза и буркнул:

– Сниму чары.

– Хорошо, – повторила я, но сообразила, что он на меня не смотрит и не воспримет. Поэтому я завалилась на бок, засунув своё лицо в его поле зрения. – Хорошо. А мне чары поставь.

Его узоры зарозовели, и я решила делать ноги, пока не расхохоталась ему в лицо. У меня была ещё тьма вопросов и про Вачиравита, и про всё остальное, что тут творилось. Но я решила оставить его в покое, а то ещё отберёт свои разрешения, и что я делать буду? В итоге я только помахала ему рукой и кивнула на горшочки и мисочки, стынущие в торце стола.

– Приятного аппетита, не буду тебя отвлекать.

Вачиравит поджал уголки губ и проводил меня до лестницы, как будто боялся, что я снова где-нибудь спрячусь.