Два венца. Стена отчаяния

Глава 10. Сложные переговоры

Стан стоял перед высокими деревянными дверьми и не мог их открыть. Все узоры на них словно превратились в цепь, и намертво преградили ему путь. Стан спешил как мог. Сообщи Лэйла о прибытии Рэна на милилиту раньше, он бы перехватил сына прежде, чем тот вошел в Зал Скорби.

Но нет – он не успел и теперь стоял перед залом, осознавая, что до самых похорон не увидит Рэна. Стан не имел права войти. Будь он мужем Джесс, тогда бы его пропустили, а он…он остался для нее всего лишь любовником.

Стан тихо прошептал:

– Любовник…

От прозвучавшего слова скулы свело оскоминой. Раздражение рыкнуло внутри. Нет! Он не любовник! И она не любовница! Она все для него! Джесс его жизнь, его воздух, его счастье. Да все!

Стан на миг прикрыл глаза, сжал в бессильной ярости кулак и опустил его на створку двери – бесшумно, осторожно, чтобы не потревожить тех, кто находился за ней. Тем самым он позволил себе хоть как-то выразить ту бурю, что бушевала внутри. Как больно. И если ему под заклинанием Лантра так больно, то что было бы без него?

– Стан, – он ожидал услышать голос брата, но тот все равно застал его врасплох. Стан не хотел показывать свою слабость. А сейчас он был слаб.

Рука брата ободряюще сжала плечо.

– Держись. Даже к лучшему, что ты не увидел Рэна.

Стан круто развернулся и вгляделся в лицо Дэвида: осунувшееся от усталости, с темными кругами под глазами, в уголках которых наметились неожиданные лучики морщинок. Стан настороженно спросил:

– Почему?

Дэвид отвел взгляд, вздохнул, а потом снова посмотрел на него и с сожалением ответил:

– Рэн свято уверен, что ты виновник произошедшего.

Сердце глухо ухнуло в груди, на миг сбилось с ритма. Что?!

– Причина? – удивление сменилось мгновенным осознанием: – Мой удар?

Дэвид кивнул. Стан оперся о дверь, закрыл глаза и едва не простонал:

– Но я не мог иначе. Там счет шел на милилиты, а он был не в себе.

Стан понимал, что оправдывается, понимал, что так лучше не поступать, но в отчаянной попытке сделать хоть что-то всеми силами отодвигал от себя чувство беспомощности. Теперь он ненавидел это чувство.

Дэвид сжал его руку, стараясь поддержать.

– Я понимаю, Стан. Но Рэн погряз в эмоциях, он не желает ничего слушать. Мальчишке очень тяжело. Вдобавок к нему пришел Морис и сообщил, что заговор организовала Первая Ветвь Крови.

Стану не нужны были объяснения брата, он и сам все прекрасно понимал. Но как теперь быть? Что делать? Ни в коем случае нельзя дать этим выводам укрепиться в голове Рэна.

– Но ты же знаешь, о ком идет речь! Так скажи ему!

Дэвид тяжело вздохнул и мрачно обронил:

– Ты уверен, что он выдержит еще один удар? Он потерял родителей, брата…

Стана словно окунули в ледяную воду. Сердце споткнулось, пропуская удар, заколотилось вспугнутой птицей, и он выпалил:

– Что с Лалом? Где он?

Дэвид прикрыл глаза – ему явно тяжело было говорить. Его рука безвольно упала.

– Рэн выронил его в переходе. Он места себе не находит, у него в голове сплошной сумбур, – Дэвид потер ладонями лицо, словно пытался стереть с него усталость. – Счастье, что Рэн смог вернуться. Только я тебе со всей уверенностью скажу, брат, мальчишка не выдержит новость, что его отец нарушил основной закон семьи.

– Но Дэвид! – от возмущения Стан на миг потерял дар речи. Брат считает, что он и сейчас должен прикрывать поступки Натана?! – Дэвид!

Брат рассердился:

– Ты представляешь, каким ударом это будет для Рэна? Ты в своем уме?

Стан с изумлением смотрел на него.

– Это ты мне говоришь?

Дэвид замер и перевел дыхание, на миг прикрыв глаза. Он выставил вперед руку, останавливая Стана, и уже спокойно объяснил:

– Стан, я не хочу посвящать Рэна во все произошедшее. Он слишком молод, чтобы нести этот груз. Всему виной его отец, наш родной брат. Это позор. Ты сам понимаешь, чем это может обернуться для нас. Мы прочно стоим на ногах, заняли практически все высшие атты в Альянсе. Мы можем потерять все, если это выйдет на поверхность. Рэн не сможет выдержать удар, и тебе это хорошо известно. У него нет ни опыта, ни сил. Вдобавок трудно будет его убедить в том, что это правда. Рэн уверен, что это твои наемники были у его дома.

Стану впервые стало страшно. Невообразимым образом правда переплелась с ложью. Но он заставил себя холодно ответить:

– Ты прекрасно знаешь, что мои наемники работают на нас за пределами королевства. Здесь они появляются только для переформирования отряда. Я не знаю, кто там еще был. Я занимался детьми и тем, как их вытащить. Могу предоставить какие хочешь доказательства, что в дом к Рэну я отправил только своих гвардейцев. Можешь опросить моего помощника, если не веришь мне. Но я жду ответного шага. Я хочу, чтобы Рэн узнал, что его мать собиралась уйти ко мне и что она ждала от меня ребенка. Я хочу, чтобы Рэн узнал, что у него была сестра!

Дэвид рявкнул:

– Да вы с ума все, что ли, посходили?! Я понимаю Рэн – мальчишка. Как бы он ни был крепок, ему тяжело пережить такой удар. С таким и взрослому непросто справиться. Но ты, Стан! Ты не ребенок и не обыватель. Я понимаю, что ты в горе, но…

Ярость разливалась по душе расплавленным металлом.

– Ты кем меня считаешь, Дэвид?! Я камень? Без души и сердца? Я потерял все! Умерла Джесс. Моя дочь. Пропал Лал, которому я практически заменил отца. А сейчас теряю с… – дыхание перехватило, прервав речь, а горло свело спазмом, но Стан сглотнул и продолжил: – Теряю ребенка, которого воспитал как сына. И ты спрашиваешь, не сошел ли я с ума? Да я сам поражаюсь, как еще остаюсь в своем уме!

Стан отвернулся, усмиряя бунт внутри. Что за заклинание на него повесил Лантр? Где это спокойствие, о котором он говорил? Что вообще происходит? За что он так расплачивается? За что?!

Дэвид первым взял себя в руки.

– Стан, успокойся. Подожди. Не драконь себя. Да. Ты прав. Тебе тоже тяжело, но мы не можем идти на поводу у эмоций. Ты и я – мы отвечаем за настоящее и будущее нашей семьи, нашего королевства. Я не могу позволить, чтобы все, во что было вложено столько сил, рухнуло в одну литу. Ты же понимаешь: если хоть капля этой информации выйдет наружу, то все. Нам столько пришлось сделать. Не дай Всевышний, кто-нибудь узнает о Натане – это станет Шаром, который взорвет нашу жизнь и королевство. Прости, но своей властью я засекречиваю эту информацию и разглашать ее возможно только в том случае, если от этого будет зависеть стабильность королевства.

Стан понимал брата, но в душе все возмущалось от несправедливости.

– Вот значит как. И что ты прикажешь делать с Рэном?

Дэвид отошел к столу, оперся на него, словно ему было тяжело стоять, и глухо произнес:

– Объясняй, убеждай, приводи доказательства. Ему нужны доказательства – дай ему их. И все.

И все. Если бы это было так легко.

– А ты знаешь, что охрана дома вступила в схватку с моей?

Дэвид остановил его взмахом руки.

– Все выясним. Но постепенно. Не спеши. Возьми на себя ниточку с Морисом. Я подумаю, что можно сделать с этой информацией. Главное – крепись и не давай эмоциям возобладать над разумом. Мы придумаем, что делать.

Крепись. Легко сказать. Стан развернулся и не прощаясь ушел. По-детски, непозволительно грубо, но у него не осталось сил. Долг, честь, правила. Дэвид заботился о стране, а кто позаботится о Стане? Способен ли хоть кто-то просто понять его, предположить, насколько ему больно? Почувствовать – это вряд ли, для этого надо стать им.

Где Стан просчитался? Где он проглядел и не смог защитить Рэна? Откуда у того в голове эти бредни? Что дало Рэну повод воспринять происходящее под таким углом? И что же Стану делать? Что? Тем более, до самых похорон Стан не увидит сына. Но и там они не смогут поговорить! Будет не до этого. А после начнется Цикл Траура, и с Рэном снова невозможно будет пообщаться. И чего ждать? К чему готовиться? Что мальчишка еще надумает, оставшись на столько времени наедине с самим собой?

У Стана накопилась масса вопросов к Верховному Жрецу. Раньше он следовал традициям, воспринимал их как должное, но сейчас они мешали ему. Мешали его планам, не давали поговорить с сыном, создавали новые проблемы, хотя ему и старых хватало с головой.

Кто вообще придумал, что в Дни Скорби близкие должны оставаться наедине с собой и с умершими? Да так же с ума сойти можно! Понятное дело, что Рэн не будет все время сидеть рядом с Джессикой и Натаном, но и быть запертым в другой комнате – не лучшая альтернатива. Он же еще мальчишка! Совсем юный. Стан надеялся, что жрецы помогут Рэну не уйти в глухое отчаяние, хотя он помнил, что во время похорон его матери жрецы не особо занимались детьми короля. Нет! Эту традицию надо искоренять!

Стан зашел в Солнечную гостиную. Хлоя превратила эту комнату в зимний сад. Вот уж кто любительница цветов, лечебных трав и леса. Большая комната словно уменьшилась в размере, став более уютной. Песочные цвета – мягкая охра и светло-коричневый с россыпью припыленно-синего, добавляли теплоты, а солнечные пейзажи Гроенвальдского леса привносили ноту умиротворения. Оно как раз сейчас не помешает.

Стан подошел к арочному окну. Глядя, как сумерки опускаются на дворцовый парк, он сделал вызов. Не прошло и мимолиты, как перед ним распахнулось окно стандартного вызова – овал с окаемкой усмиренных энергий, мерцающих тусклым золотом.

Из него на Стана смотрел крепкий мужчина – человек периодов ста. Его лицо снежной шапкой обрамляли длинные седые волосы. Перехваченные тонкой лентой вокруг головы, они переходили в окладистую бороду. Темно-карие глаза мужчины смотрели с ноткой тревоги.

Жрец поклонился первым:

– Ваша светлость, добрый вечер. Что-то ещё случилось?

– Здравствуйте, Верховный слуга Всевышнего. Простите, что так поздно, но есть важная вещь, которую я хотел бы обсудить.

Верховный Жрец кивнул, глядя пристально и немного встревоженно. Стан задумался, мысленно выстраивая речь.

– Мне не надо рассказывать вам, что произошло в нашей семье. Трагедия коснулась каждого из нас, но больше всех ударила по Рэну, – Стан перевел дыхание – говорить было тяжело. – Ко всему добавилось то, что пропал малыш – младший брат Рэна.

Тихий возглас Верховного Жреца дал Стану новую передышку.

– Да, – он кивнул на невысказанный вопрос Жреца. – Мы не знаем, куда он пропал. Учтите, это закрытая информация. Ни для кого уже не секрет, что на дом Натана напали. После этого малыш и пропал. Мы знаем точно, что он жив, но где он – неизвестно. В общем, на нас одновременно обрушилось огромное количество ударов.

Жрец хмуро покачал головой:

– Да, ваша светлость. Это огромное горе. Лэра Джесс активно помогала храмам и приютам при них. Она отличалась добросердечностью, а лэр Натан сделал много для науки. Это огромная утрата для всего королевства. Но если мы потеряли великого ученого и женщину с добрым сердцем, то ваша потеря куда тяжелей – вы потеряли родных. И известие о пропаже младшего сына лэра Натаниэла и лэры Джесс – еще один удар. Меня тревожит состояние лэра Рэндла.

Стан невольно обрадовался. Это именно то, к чему он вел.

– Вы не представляете, насколько оно тревожит меня, Верховный. Поэтому я и вызвал вас. В Дни Скорби Рэн совсем один рядом с Джесс и Натаном. Это очень тяжело даже для взрослого.