Два венца. Стена отчаяния

Глава 21. Испытание для Стана

Зал сиял огнями так, словно все готовились к балу, а не к собранию в узком семейном кругу. Стулья исчезли, а в центре зала на мозаику паркета положили большой круглый ковер из бордового лера. Вокруг него располагались красные с позолотой кресла. Три из них стояли чуть в стороне и отличались массивностью и высокими спинками.

Стан безошибочно узнал свое. На кресле был вышит его герб: бушующее море, скалы, перекрещенные шпага и Жезл Власти, и герцогская корона, которая парила над скалой. Честь, сила, преданность и защита.

Тяжело быть скалой для государства. Когда Лантр стал настойчиво подталкивать его к трону, то Стан задумался о том, кто же возьмет на себя миссию Роктаунских. Очень хотелось, чтобы это был Рэн. Если раньше желание казалось реалистичным, то сейчас больше походило на грезы. На душе стало тоскливо, но Стан взял себя в руки. Волю эмоциям он даст позже. Дай Всевышний сил провести в спокойствии вторую часть Совета.

Стан был уверен, что Дэвид высказал мальчишке все, что думал. Но неизвестно, как сын это воспринял. Давно Стан не видел Рэна настолько напряженным и взволнованным. Он предполагал, что события отразятся на сыне, что травма окажется велика. Но Стан недооценил масштаб трагедии. О чем он не знал?

Еще совсем недавно, до начала всех событий Рэн стоял на стороне Стана и предупреждал его о действиях Натана. Стан понял бы сомнения сына, но Рэн не сомневался, он был уверен в его виновности и очень зол. Зол на Стана. За что? За этот неудачный выпад? Да он и сам уже себя за него четвертовал! Но почему сын не верит, что это была случайность? Из-за чего он так резко перестал ему доверять? Где Стан оступился?

Стан медленно пошел в сторону круга кресел. Родственники уже их ждали. Грег и Энтони – двоюродные братья Стана, главы Двенадцатого и Девятого Кабинетов. Два великана – мощные, плечистые, схожие внешне и разные по характеру.

Рядом с ними сидела задумчивая и тихая графиня Аманда Элдри – глава Десятого Кабинета. Из всех присутствующих только барон Малик не обладал властью.

Среди Первой Ветви не было только Айры и Рэна. Если насчет племянницы Стан был полностью согласен с Дэвидом, то не пустить Рэна на Совет было бы ошибкой. Мальчишка, безусловно, не в лучшем состоянии, и лишние стрессы ему не нужны. Но лучше все завершить здесь и сейчас.

Стан понимал, что Рэн не хочет допускать его к расследованию. Возможно, в другой ситуации он бы отступил, но не сегодня. Стан должен выяснить, из-за кого умерла Джесс. Отойти в сторону, доверить расследование кому-то другому он не мог даже ради сына.

Каждое обвинение Рэна впивалось в душу Стана и вырывало по куску. Он злился, несправедливые слова задевали. Ему хотелось развернуться и уйти, только бы не слышать их, но приходилось выслушивать и молчать или же очень осторожно подбирать слова. Ведь все сказанное Станом также ранило сына и увеличивало груз на его душе. Порочный круг. И Стан не знал, как его разорвать.

Он кивнул присутствующим и сел в кресло. Общаться ни с кем не хотелось, и родственники почувствовали это. Только Лэйла грустно посмотрела на него. Стан через силу ответил на ее встревоженный взгляд слабой улыбкой, показывая, что с ним все хорошо. Но понимал, что сестра ему не поверит. Он и сам себе не верил.

В дверях показались Дэвид с Хлоей. Айры с ними не было, как и Рэна. Стан нахмурился и сжал подлокотники, собираясь подняться. Но тут двери зала распахнулись, впуская Рэна.

След от пощечины Лантра почти исчез, но Стан все равно отчетливо его видел. С одной стороны, он понимал поступок Вестника – Рэн забыл о границах и вежливости. Но с другой – состояние сына вызывало у Стана тревогу. А еще раздражало то, что кто-то, пусть и родственник, позволил себе ударить Рэна. Какие бы нити их ни связывали, как бы Вестник им ни помогал, но он не имел права поднимать руку на его ребенка. Стан сам накажет сына, если посчитает нужным. И не сейчас, а потом.

Бледное лицо Рэна в ярком свете хрустальных люстр казалось серым. Он шел, не глядя по сторонам. Стан заметил, что сын изо всех сил старается не выдавать своей тревоги и волнения. Он последним опустился в кресло.

Дэвид бросил в сторону Рэна хмурый взгляд, оглядел собравшихся и мрачно произнес:

– Ну что ж. Продолжим. Сейчас мы не будем затрагивать подробности, обсудим их позже в Честервике. Майер Ранси предоставит доклад со всеми деталями. Хочу посоветовать… – Дэвид на мгновение замолчал.

Стан догадался, что брат хотел предупредить семью о том, что стоит морально подготовиться перед знакомством с докладом. Стан был уверен: сообщение о Натане станет для всех немалым потрясением.

Но тут Дэвид бросил взгляд на Рэна. Тот сидел напряженный, натянутый, словно струна, но не замечал этого, впившись в Дэвида взглядом. Рэн жаждал услышать доклад, присутствовать при его обсуждении. Стан понимал его, но знал, что вход для сына закрыт. И как же ему было тяжело от осознания, что Рэну плохо.

Дэвид не сдержал короткий вздох и продолжил:

– Хочу посоветовать не планировать на этот день никаких дел, – он посмотрел на Рэна: – А ты, Рэн, как я уже говорил, будешь посещать Советы вместе с Третьей Ветвью. О них тебе сообщат отдельно.

Стан заметил, как Рэн сжал кулаки, но тотчас расслабил их и кивнул, сухо обронив:

– Хорошо.

Наверное, Рэну показалось, что он ответил спокойно, но Стан отчетливо услышал в его словах горечь. И не он один.

Барон Малик вежливо обратился к Дэвиду:

– Ваша светлость, позвольте уточнить по поводу лорда Рэндла. Быть может…

Дэвид поднял руку, останавливая его:

– Моэм, догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, но отвечу сразу: менять участников основной группы я не буду. И у меня есть все основания для этого. Думаю, чуть позже ты со мной согласишься. Как ни прискорбно это говорить, но расследование затрагивает такие вопросы, что даже тем, у кого есть высший допуск, придется дать клятву о неразглашении. И мне жаль, но пока что я не могу допустить Рэна к этой информации.

Дэвид оглядел родных:

– У нас остался еще один вопрос, который мы должны обсудить. Кто будет курировать расследование?

Родственники с удивлением переглянулись. Лишь Рэн настороженно замер.

– О чем тут говорить? – Энтони удивленно посмотрел на Дэвида. – У нас только одна кандидатура.

Но потом в его глазах проскользнуло понимание. Тони перевел взгляд на Рэна и вздохнул. В отличие от остальных, он знал немного больше – его сотрудники помогали Пятому Кабинету. Энтони понимал состояние племянника, но все равно продолжил:

– Я не вижу препятствий для того, чтобы лорд Норингтон курировал ход дела.

Рэн поднялся, не спрашивая разрешения у Дэвида:

– Прошу прощения, но раз меня не допускают в основную группу, несмотря на то, что погибли мои родители, то я выскажусь сейчас. Заранее прошу прощения за нарушение этикета. Я не осведомлен о том, кому из присутствующих здесь и что именно известно о произошедшем. Но перед похоронами я изложил все, что видел, слышал и в чем участвовал. Лорд Регент поставил меня в известность, что лорд Норингтон не причастен к смерти моих родителей. Но ряд неоднозначных обстоятельств и двоякость их трактовки обязывают меня выступить против кандидатуры лорда Норингтона.

На миг Стану показалось, будто ему перекрыли воздух, а сердце скрутило колючей проволокой. В груди разливалась боль.

Энтони внимательно посмотрел на Рэна, кивнул и спокойно произнес:

– Я понимаю, о чем вы говорите, лорд Эйлор. Я внимательно ознакомился с вашими показаниями и могу предположить, по какой причине вы хотите опротестовать кандидатуру лорда Норингтона. Мало того. Я лично настаивал на проверке лорда Камнем Правды. Как ответственный за исполнение закона в этой стране и как близкий родственник, я имею право ответить на ваше заявление.

До этого Тони выглядел расслабленным, но сейчас он выпрямился так, словно готовился огласить вердикт на суде. Он был прав, предлагая Стану пройти Камень Правды. Хорошо, что Стан согласился – он и так мало что мог доказать сыну.

Энтони говорил с расстановкой, акцентируя голосом значимые слова. Он не давил, но и не давал уйти от главного.

– Чтобы узнать правду, надо быть беспристрастным. Уметь отстраняться, чтобы взвесить все до мелочей. Конечно, эмоции не уберешь. Этого и не требуется. Они тоже могут помочь. Вы обучались у Малграмма, поэтому знаете об этом лучше меня. Но сейчас эмоции вам сильно мешают. Ваша боль, которую я разделяю всей душой, не дает вам увидеть ключевые обстоятельства. Вдобавок, ваш возраст не позволяет вам узнать все, к сожалению. Поверьте, никто не желает вас ущемить, оскорбить или нарушить ваши права. Лорд Рэндл, вам стоит набраться терпения и подождать. Думаю, со своими талантами вы сможете быстро поднять уровень доступа и получить все права. А сейчас я могу с полной ответственностью сказать, что расследование не стоит на месте. Я знаю, в этом деле много темных пятен, но относительно лорда Стана все однозначно. Он не виновен в смерти герцога и герцогини Вальдаамских. У нас нет причин его подозревать, а произошедшее с вами и с вашим братом – трагическое стечение обстоятельств.

Рэн боролся с собой. В нем бились уважение, что прививалось периодами, стремление соблюдать правила семьи и желание узнать правду. Стан видел это по сжатым губам сына, по его пристальному и в то же время отчаянному взгляду. Желание правды победило. Рэн исподлобья посмотрел на Энтони, с трудом удерживая себя в рамках приличий:

– Лорд Сток, если вы все знаете, то должны понимать, что только слова в данной ситуации – это очень мало.

Стан вел бы себя так же. В возрасте Рэна, в его положении он вел бы себя так же. Это сейчас Стан научился усмирять свои порывы, научился ждать и брать то, что ему надо. У Рэна еще не было ни сил, ни возможностей для этого.

Стан понимал его, и оттого было тяжело вдвойне . Месть брата оказалась куда существеннее, чем он предполагал. Только сейчас Стан осознал смысл пословицы: «Месть – это кинжал, направленный в собственное сердце».

Энтони был готов к этим словам. Он покачал головой: ему не понравилось, в каком тоне Рэн разговаривал с ним. Но Тони пошел мальчику навстречу, понимая, что того вперед гонит боль потери:

– Отчего же только слова. Вы забываете о том, что мои слова, как и Регента, всегда опираются на факты. Конечно, вам простительно этого не помнить, ведь ранее вы не сталкивались с такими ситуациями. Мы можем располагать несколькими фактами или только одним – существенным, но он остается фактом. Не гипотезой и не домыслом, лорд Эйлор. К сожалению, вам придется смириться с тем, что пока мы не можем их предъявить.

Энтони на миг замолчал, словно давал время осознать весомость его речи. Но Стан видел, что брату нелегко. За Рэна переживали все. Тони продолжил:

– Прошу прощения, лорд Эйлор, что мне приходится говорить столь категорично. Но есть слово «долг» и есть слово «надо». Раскрывать сейчас доказательства нельзя, иначе это повредит следствию. Но это не значит, что их нет. Все произойдет в свое время, как бы нам ни хотелось пойти вам навстречу.