Интроверт

* * *

У «Одинокого Джо» только велосипедисты не паркуются в пятницу вечером. Местная полиция давно в курсе, какая публика заходит в массивную железную дверь, за которой расположилось абсолютно другое государство. Государство с собственным сводом законов. Государство, искусно созданное развлекать и опустошать карманы бизнесменов, преступных авторитетов, почтенных членов парламента и их "золотых" детишек, приехавших на Ferrari.

Старомодный красный Porsche взвизгнул тормозами и резко остановился возле подпольного игрового дома. Покинув салон автомобиля, его молодая владелица запахнула поплотнее темную кашемировую накидку от пронизывающего ветра.

От яркой неоновой вывески ее светлые волнистые пряди отливали холодным, почти арктическим блеском. Таким же холодным взором дымчато-серых глаз, испещренными коричнево-золотистыми штрихами, девушка окинула группу людей, стоящих у входа.

Между молодыми мужчинами пробежали косые взгляды. Нет сомнений, они узнали высокую блондинку.

Берту Блэквуд в игровом мире знал каждый: от нового крупье до заядлого шулера. Берта славилась рентгеновским зрением (будто смотрела сквозь "рубашку" карт) и отменным нюхом на блеф. Этот факт шел вразрез с ее благородным происхождением.

Берта уже подошла к дверям «Одинокого Джо», и с ее полных губ черешневого оттенка вышел глубокий вздох приятного предвкушения. Она решительно переступила порог и, звонко стуча каблуками, начала огибать, заполненные игроками в покер, столы. На ходу она распахнула накидку, обнажив длинную тонкую шею. Ее упругая небольшая грудь скрывалась под шелковой блузкой, небрежно подпоясанной в талии.

Образ Берты состоял из абсолютно черных вещей, которые подчеркивали ее элегантность и сексуальность. Словно она готова была в равной степени посетить службу в католической церкви, где собиралась вся ее знатная родня, а потом сбросить одежду и нырнуть в постель с одним из красавчиков-янки.

Впрочем, она не видела отца больше года, как и перестала спать с теми, кто имел недвижимость на Бэк Бэй. Но Берта не горевала ни по первому, ни по второму пункту.

Приятный шелест колоды карт, монотонный голос крупье и стук брошенных на бордовое сукно фишек занимали ее интерес в последние двенадцать месяцев. Берту это устраивало. Да и члены тех, кому принадлежал бостонский порт, не особо отличались от членов тех, кто упоминался в "Уолл-стрит джорнэл". Плюс-минус несколько дюймов.

Берта быстро направилась в дальний конец заведения, не желая привлекать к себе внимания знакомых, с которыми бы пришлось перекинуться парой никому не нужных фраз.

Она добралась до кабинета, где собирались ведущие и сильные игроки в покер. Попасть за стол "для избранных" было непросто: нужно получить одобрение владельца заведения, заплатить высокую комиссию за вход и иметь с собой не меньше десяти тысяч долларов.

Берта отрывисто постучала в дверь, не столько прося разрешения пройти, сколько заявляя о своем прибытии. Она уверенно вошла в комнату с мягким приглушенным светом, под потолком которой загустело облако сизого дыма.

— Берта, звезда моя, — широко улыбнулся мужчина лет сорока на вид, сидящий за столом напротив крупье. — Как мило с твоей стороны разбавить наш мужской коллектив. С тобой джентльмены должны перестать ругаться, — он неодобрительно покосился в сторону унылого молодого человека, вертевшего в руках единственную фишку.

Берта удобно расположилась на стуле, любезно отодвинутым для нее одним из игроков, и внимательно окинула взором собравшуюся компанию. Ее взгляд задержался на опечаленном парне, по всей видимости проигравшему не одну тысячу за прошедший час, и девушка нараспев произнесла.

— Ничего страшного не произошло, mon cher. Всегда можно вложиться в безналоговые муниципальные облигации. Службу налогообложения, конечно, вы не порадуете, зато сохраните гармонию в счетах. Шоу должно продолжаться.

Скинув пару неудачных карт, Берта потянулась к сумке за пачкой сигарет и ощутила, как об ее ногу бессовестно терся мужской ботинок.

— Enfant de pute**, — пробормотала она себе под нос, приторно улыбнувшись мужчине, сидевшему напротив.

Тот приподнял уголок рта вверх и выпустил облако дыма. Его карие глаза беспардонно исследовали вырез на блузке Берты, и она была уверена, что в его верхней части штанов стало также тесно, как в экономе авиарейса Сеул-Чеджу***.

— Джордж, любовь моя, — проворковала Берта, хотя мысленно уже тушила окурок об его темноволосую макушку. — В последнее время вас становится слишком много в моей жизни.

Прошло уже больше месяца после их первой и последней проведенной ночи, но Джордж никак не мог выбросить из головы Берту.

Его воображению мерещилось, как Берта снова позволит себя раздеть. Как она войдет во вкус, переняв на себя активную роль и будет ласкать его тело везде, не стесняясь томно прикрывать глаза. Как она припадет к его губам с той жадностью, с которой Джордж сейчас припал к стакану с коньяком десятилетней выдержки.

Но реальность била пощечиной по гладкой выбритой щеке. Берта смотрела на него безразлично, даже с некой степенью жалости. От ее взгляда любимый коньяк встал поперек горла, показался безвкусным, противным.

Джордж мечтал взять реванш. Он жаждал отыграться и заставить Берту страдать, как и она его весь мучительный месяц. С каждым днем ему все сложнее удавалось держать в руках свое нутро. Хотелось схватить девчонку, повалить на игральный стол и прямо здесь трахнуть.

— Ваше слово, — из раздумий Джорджа вывел спокойный голос крупье.

Мужчина молча сбросил два туза, заметив, как стройная женская фигура Берты в черном одеянии исчезла за дверью. Он тут же отправился следом, учуяв тянувшийся за ней шлейф из гардении.

Берта тем временем вышла в одну из двойных дверей, оказавшись на служебной парковке. Она ощутила запах сигаретного дыма и жаренного мяса с кухни. За спиной слышался приглушенный шелест голосов: несколько официантов обсуждали в подсобке буйных посетителей и сумму оставленных чаевых.

Вцепившись в железные перила служебного выхода, Берта испытывала отвратительно знакомое чувство. Чувство дежавю разрасталось в ней с того момента, как Джордж бесцеремонно рассматривал ее за столом на глазах у публики. Это чувство граничило с интуицией, которой девушка безропотно доверяла. Ей пора бежать отсюда.

Говорят, что молния не ударяет дважды в одно место, но Берта никогда не верила этой пословице. Молния может ударить и дважды, и трижды, и Берта убедилась в этом на собственной шкуре.

Будто бы в подтверждение ее мыслей, за спиной скрипнула дверь, и Берта тревожно оглянулась. Она впервые видела Джорджа таким.

— Merde****, — сорвалось с её губ. — Я пойду.

— Я тебя не отпускал, — Джордж буравил ее взглядом, перекрывая широкой спиной служебный вход в помещение. — Ты избегаешь меня, Берта?

— Я не…

— Разве в прошлый раз тебе не понравилось? — Джордж поедал ее глазами.

— Я предупреждала тебя, — произнесла Берта, делая шаг назад. — Я ни с кем не сплю больше одного раза.

— И ты не сделаешь исключения? — он приблизился к Берте и провел пальцами по ее щеке. — Я же знаю,какты любишь.

Берте хотелось скинуть его руку, убежать, скрыться, но она оставалась стоять на месте. Она чувствовала, как волнение сковывало её позвоночник.

— Джордж…

— Со мною ты можешь быть честна. Откровенна в своих желаниях. Тебе больше нечего стесняться, — Джордж пропустил пальцы в белые волосы и с силой сжал их.

Берта прикрыла глаза. Ее не осуждали и не отталкивали. Это были те самые слова, которые она давно мечтала услышать. Но от другого человека.

— Поехали со мною, — Джордж приблизился вплотную, наблюдая, как ее губы, окрашенные бордовой помадой, подрагивали. — Со мною ты перестанешь видеть постыдное в своих желаниях. Перестанешь прятаться и скрываться. Я обещаю, что все так и будет.

Он коснулся губами её рта, почуяв, что Берта готова. Что борьба внутри нее уходит под натиском его слов. От этого ощущения дух захватывало. Оказывается, так просто разрушить барьер, отыскав важные болевые точки.

*Бенефициарный владелец может быть не указан в правоустанавливающих документах, являясь при этом фактическим собственником всех активов и извлекать выгоду из деятельности организации, при этом не раскрывая свою личность.

**Enfant de pute (франц.) — сукин сын.

***Сеул-Чеджу стал и остаётся самым популярным авиамаршрутом, которым пользуются больше тринадцати миллионов авиапассажиров за год.

****Merde (франц.) — дерьмо.