Лирика

Письмо Антокольскому

Здравствуйте, Павел Григорьевич! Всем штормам вопреки,

пока конфликты улаживаются и рушатся материки,

крепкое наше суденышко летит по волнам стрелой,

и его добротное тело пахнет свежей смолой.

Работа наша матросская призывает бодрствовать нас,

хоть вы меня и постарше, а я помоложе вас

(а может быть, вы моложе, а я немного старей)…

Ну что нам все эти глупости? Главное – плыть поскорей.

Киплинг, как леший, в морскую дудку насвистывает без конца,

Блок над картой морей просиживает, не поднимая лица,

Пушкин долги подсчитывает, и, от вечной петли спасен,

в море вглядывается с мачты вор Франсуа Вийон!

Быть может, завтра меня матросы под бульканье якорей

высадят на одинокий остров с мешком гнилых сухарей,

и рулевой равнодушно встанет за штурвальное колесо,

и кто-то выругается сквозь зубы на прощание мне в лицо.

Быть может, всё это так и будет. Я точно знать немогу.

Но лучше пусть это будет в море, чем на берегу.

И лучше пусть судят меня матросы от берегов вдали,

чем презирающие море обитатели твердой земли…

До свидания, Павел Григорьевич! Нам сдаваться нельзя.

Все враги после нашей смерти запишутся к нам вдрузья.

Но перед бурей всегда надежней в будущее глядеть…

Самые чистые рубахи велит капитан надеть!