На пороге прошлого

Эпилог

И вновь большая поляна была заполнена народом. От ворот к деревянному возвышению стелилась дорожка, на которой был выткан герб Айдыгера каждые десять шагов. По краям вился золотой орнамент – орнамент нашего дайната. Его создали мастерицы, которые съехались в Иртэген для обсуждения из разных частей государства. Они объединили элементы, ранее принадлежавшие трем таганам, и создали новый узор, пленявший взгляд своим изяществом.

А по обе стороны дорожки выстроились ягиры, одетые в новые мундиры. На вытянутых руках они держали обнаженные ленгены, уложенные на раскрытые ладони. Не вставали на колено и не клали клинки на землю. Все, кто главенствовал над воинами, были уже признаны ими. И потому оружие оставалось на весу, но обнажено в честь торжественности момента и безопасно, так как угрозы не было.

Стояли воины и у помоста, также сегодня накрытого полотном с гербом Айдыгера по центру. А на длинном древке, установленном на возвышении, гордо реял стяг дайната. У лестницы в несколько ступеней замер байчи-ягир. Он ленгена не обнажал, но стоял суровый и неприступный, словно символ силы нашего юного государства.

А на самом возвышении стояли всего три человека: Танияр, я и Ашит. Танияр и я в торжественных одеяниях, шаманка в своем ритуальном облачении. Нас ожидало важное дело, и ради него мы созвали высоких гостей. Они сейчас смотрели на нас с любопытством, но без всякого предубеждения. А кто-то и вовсе с улыбкой.

Главы таганов и племен опять были рядом с нами, и не только те, кто отправился с дайном в горы, чтобы отстоять Белый мир, но и те, кто прежде относился к нам с недоверием и настороженно. И Шакин тоже был с нами, а вместе с ним стояли его отец и брат.

О, это было весьма примечательно, когда каанчи ворвался в отчий дом, грозно сверкая очами. Он негодовал, обличал и обвинял своего каана в попытке покушения на него. Разумеется, Галзы оказался в неведении задумки Кашура, который плел собственные сети, пока на него ставил сети сам Галзы. Им еще предстояло выяснить отношения между собой, и это уже была не наша забота.

Да и Шакина теперь вся эта история касалась лишь потому, что в ней были задействованы родные ему люди, однако принимать в ней участия он не собирался, потому… Потому что айдыгерцам не за чем было совать нос в дела чужого тагана, если их об этом, конечно, не попросят. Всё верно, у нас появился новый подданный, а в тагане Долгих дорог – новый наследник. Старший каанчи отказался от власти, и теперь отец мог исполнить клятву, данную младшему сыну, а старший уже обустраивался в дайнате, и нам было что ему предложить.

Однако после всего, что вскрылось, Галзы разорвал отношения с Кашуром, и не просто разорвал, но и настраивал против курменайца его сообщников. А пока плелась новая интрига, каан Долгих дорог все-таки решил посетить Айдыгер, а Танияр не стал ему запрещать. И теперь отец и его два сына ждали того, ради чего стояли на большой поляне перед Иртэгеном.

Но не они то и дело приковывали мой взор, и не они пробуждали в душе огонек радости. Эта честь принадлежала иным людям, выделявшимся из общей толпы настолько, словно бы они были не от мира сего. А как иначе? Они ведь и вправду не принадлежали Белому миру. И тем не менее оставались самыми родными и близкими, потому что это были мои родители.

Но не только они! Мой обожаемый дядюшка, сестрица с мужем, мой замечательный друг Фьер Гард и даже его пронырливая светлость Нибо Ришем. Все те, с кем хотелось разделить наш триумф и победу, празднество в честь которой было отложено до нынешнего дня. И благодаря которой наконец открылись врата и я смогла не только отправить свои письма и приглашения, но и встретить дорогих мне людей.

Каждый из них вынужден был разыграть целый спектакль, чтобы исчезнуть из родного мира, не вызвав подозрений и начала поисков, дабы после не лгать. Тетушку его сиятельство не стал ставить в известность, посчитав это излишним. Я поддержала это решение, все-таки хранить тайну о том, что пропавшая родственница прячется в другой части света, было легче, чем правду о другом мире. Это было и вовсе нечто невероятное, а дорогая родственница сильно тяготилась невозможностью поделиться невероятным хоть с кем-то. Так что ее супруг попросту «отправился по делам фонда».

У Гарда имелась служба, которая стала предлогом для его жены, герцог и вовсе был себе хозяином, несмотря на Ришем, супругу и детей. А две супружеские пары отправились в недолгое путешествие, чтобы отдохнуть и побыть наедине. Одни препоручили дела управляющему, другие оставили детей с родителями мужа. Прислугу не брали. И если матушку с батюшкой довезли до уединенного местечка, которое они указали, а после оставили одних, то чета Гендрик и вовсе сказала, что оправится в небольшое путешествие на наемном экипаже.

Но всё это было необходимо там, а здесь близкие мне люди отдыхали душой и знакомились воочию со всем, о чем слышали от меня. Каждый нашел то, что ему было интересно. Элдеру, как художнику, было любопытно абсолютно всё! Матушка не отходила от внука, и Сурхэм не могла дождаться, когда ее сиятельство ослабит хватку хоть на полчаса, а то и вовсе отбудет домой.

Амберли неожиданно сошлась с Эчиль и резвилась с ее девочками, щедро делясь историями из нашего детства. Нибо сопровождал моего супруга, общество которого он неизменно предпочитал всем остальным. Дядюшка стал желанным гостем в ердэкеме, где консультировал наших помощников в том, в чем понимал лучше всего, а понимал он во многом. Так что Архам и Илан подолгу не отпускали его от себя, обучаясь, пока была такая возможность. А вот Нихсэт отдал предпочтение Фьеру. Господин прокурор имел немало знаний не только в юриспруденции, но и в следственных действиях. Он даже обещал переслать по возможности книги с методами работы из разных стран.

– Переведете вы, дорогая подруга, уж не сочтите за труд, ибо мне это не под силу. А я подберу всё самое примечательное и действенное.

– Благодарю! – от души ответила я. Впрочем, теперь у нас появилась возможность покидать Белый мир, и я надеялась, что нам удастся собрать библиотеку наиболее полезных книг.

Кстати, и Элдер сделал неожиданное предложение:

– Сестрица, если вы с супругом не против и дозволит Создатель этого мира, я мог бы появляться здесь время от времени и давать уроки живописи. В лепке я не столь искусен, но преподать правила могу, а талант уже сваяет шедевр.

– О-о, – протянула я, чувствуя, как загорелись мои глаза, – это было бы чудесно!

Ох, вас ведь непременно должно удивить то обстоятельство, что мои родные и друзья вели всю неделю, что находились в Айдыгере, столь насыщенную жизнь. Общались и делились знаниями. Конечно же, я не могла бы разорваться, чтобы оказаться одновременно в разных местах и переводить. Да и магистру такое было бы не под силу. Разве что Белому Духу.

Да, это был Его дар еще при перемещении в Белый мир, что значительно облегчило всем нам жизнь и вызвало бурю восторгов. И дорогие мне люди могли провести это время так, как им хотелось, напитываясь новыми впечатлениями. А вкусив прелести непринужденной жизни тагайни, даже получили от этого удовольствие, особенно Ришем и Гард. Им обоим была свойственна легкость общения, и Фьер вновь напоминал того себя, каким был в пору нашей службы герцогине Аританской.

Но всё это было в предыдущие дни. А сегодня айдыгерцы и гости собрались, чтобы засвидетельствовать важное событие, происходившее впервые, возможно, за всю историю не только нашей части, но и всего Белого мира, потому что Шамхар не писал об этом. Впрочем, адан поделился историей появления и развития мира в общем, так что мы могли и повторять то, что уже было.

В любом случае сегодня мы устанавливали традицию, которая для меня брала корни в моем родном мире, но с новым порядком церемонии. Признаться, я была взволнована до глубины души.

– Ох, – не выдержав, вздохнула я, и супруг накрыл мою талию ладонью.

После привлек к себе и улыбнулся, а я задохнулась, потеряв себя в бездонной синеве его глаз.

– Как же сильно я люблю тебя, – шепнула я.

– Так же, как и я тебя, – ответил супруг, и мы обратили взоры к дорожке.

По ней шествовали наши ердэмы. Первым шел Архам, неся в руках… корону. Такую же точно, какую я увидела на голове Белого Духа. И едва зашла речь о регалиях дайна, иного я уже не могла себе представить. Танияр согласился, и я нарисовала эскиз Урзалы, который постепенно превращался из семейного ювелира в придворного.

Урзалы постарался на славу. Когда я впервые увидела готовую корону, то пришла в неописуемый восторг. Из нитей белого металла складывался морозный узор столь тонкой работы, что корона казалась и вправду сотворением магии. К тому же Урзалы украсил ее ограненными кристаллами, и сейчас в свете солнца они переливались искрами инея.

За Архамом шествовал Илан. Он тоже нес корону, копию первой, но поменьше. Поначалу я хотела заказать Урзалы диадему, чтобы подчеркнуть верховенство дайна, однако подумала, что однажды править может дайнани, а ее муж станет соправителем. А на мужчине дамская диадема будет смотреться несколько странно. И потому я заказала еще одну корону.

Замыкал торжественное шествие ердэмов Нихсэт. Он нес цепь, подвеской которой служил герб Айдыгера. Как и обе короны, этот знак власти бы сделан из белого металла и отделан кристаллами, но шли они только по кругу, заключавшему герб, и сияние создавало иллюзию солнечных лучей. Это было красиво. Урзалы вообще за время, что я заказывала ему украшения, заметно улучшил свое мастерство, перейдя от массивных вещей, какие у него были в пору нашего знакомства, к более изящным, даже утонченным украшениям. Наши гости из другого мира приобрели у него кое-что и для себя. Но это уже просто к слову.

Тем временем Архам приблизился к возвышению. Он поднялся по ступеням и, опустившись на одно колено, замер, держа свою ношу на вытянутых руках. Я посмотрела на мужа, и он кивнул мне. На устах супруга играла легкая улыбка, и я улыбнулась в ответ. После подошла к ман-ердэму, забрала корону и, вернувшись к дайну, надела ему на голову.

– Венчаю тебя, Танияр, первый в роду дайнов государства, именуемого Айдыгер. Правь во славу и честь твоего дайната и народа.

– Клянусь быть справедливым правителем. Клянусь заботиться о моем народе, как о родных детях. Клянусь хранить мир и оберегать покой айдыгерцев. Да услышат меня Белый Дух и люди.

– Мы слышим тебя, дайн Танияр, – отозвались все, кто сейчас стоял на большой поляне.

Архам, распрямившись, спустился вниз и встал рядом с Эгченом. И тогда на возвышение поднялся Илан. Теперь он опустился на одно колено и протянул корону, но уже не мне. К нему подошел Танияр. Он забрал венец и, вернувшись, надел его мне на голову.

– Венчаю тебя, Шанриз-Ашити, жена первого в роду дайнов государства, именуемого Айдыгер. Правь во славу и честь нашего дайната и народа.

– Клянусь быть моему мужу верным соправителем. Клянусь заботиться о благе дайната и нашего народа. Клянусь быть первейшим помощником и поддержкой дайну во всех его делах и замыслах. Да услышат меня Белый Дух и люди.