На пороге прошлого

Глава 18

– Ну что скажешь?

Хасиль нервно потерла руки. Она была напряжена, и это было заметно сразу. Я подошла к ней и накрыла плечи ладонями. От неожиданности, а может, и из-за сильного волнения моя бывшая невестка дернулась, почти отшатнулась. Я удержала ее.

– Ты умница, Хасиль, – сказала я, и женщина порывисто обернулась.

– Правда? – едва ли не с сомнением спросила она.

Я широко улыбнулась, но не насмехаясь, а лишь по той причине, что Хасиль в этот момент была трогательна в своих сомнениях и немного забавна. Она мгновенно вспыхнула, и я укоризненно покачала головой.

– Когда же ты перестанешь ожидать нападения? – спросила я, беря ее за руки. – Я не смеюсь над тобой, Хасиль, потому что для этого нет ни повода, ни желания. И я не обманула тебя ни словом – ты умница. – После развернула ее лицом к больнице, из которой мы только что вышли. – Посмотри, дорогая, какую большую работу ты сделала. Сколько заботы и любви вложено в этот дом. Мы ведь с Эчиль почти не приближались к твоему детищу, это всё ты сотворила сама.

– Но вы мне подсказали, – чуть ворчливо ответила бывшая свояченица. Однако и с ее стороны это не стало проявлением недовольства. Хасиль была смущена. – Без вас я бы не знала, с чего начать и как сделать.

– Все с чего-то начинают, – улыбнулась я. – Мы учимся всю жизнь, и хорошо, когда рядом есть мудрые учителя и добрые друзья. Всё вышло замечательно, и ты можешь начинать принимать пациентов. Но ты должна помнить, что прежде будет много любопытных носов, которые придут без дела, зато с целой охапкой советов. Ты помнишь, как я просила себя вести в этом случае?

– Помню, – она протяжно вздохнула, – и постараюсь не злиться и не ругаться. Уж лучше пусть побыстрей пройдут и успокоятся.

– Верно, – хмыкнула я. – Однако, если тебе потребуется моя помощь, ты знаешь, где меня найти. Я приду и поговорю с зеваками. Но постарайся полагаться на себя, так будет лучше для тебя самой и для дела.

– Помню, – кивнула Хасиль.

Обняв ее, я еще раз посмотрела на нашу первую больницу. Она и вправду вышла чудесной. Снаружи это был большой дом, казавшийся совершенно новым, хотя был надстроен только второй этаж. Резные наличники на крыше и окнах казались ажурным кружевом, до того тонки и искусны они были. Как и мечтала Хасиль, больница вышла красивой.

Но не за это я хвалила ее. Внешний вид – это заслуга плотников и резчиков, а вот обустройством занималась наша лекарша. Она учла всё, о чем мы говорили, еще и кое-что добавила от себя. Я с интересом прошла по палатам, заглянула в хозяйственные помещения, на кухню, одобрительно покивала, увидев не один, а два лихура, и это помимо места для умываний в каждой палате. А в одном из помещений с минуту смотрела на несколько лавок, пару столиков и набор для напитков.

– Что это? – спросила я с любопытством.

– Захотят поговорить, пусть не в галеме говорят, а сюда идут. И наговорятся, и этмена попьют, сладость съедят, еще и в кегче поиграют, – ответила она, и я одобрила такое решение.

Ах да, вы ведь не поняли, о чем говорила Хасиль. Галем – так звучало на языке Белого мира «палата». Его дала Эчиль, и я одобрила, потому что уже было принято решение не навязывать людям названий в звучании моего родного мира. Так что больница стала – бирчек, палата – галем, а кегче и так была, но, как вы уже поняли, являлась настольной игрой. Для нее использовались костяные пластинки – кечи. Признаться, я ее не освоила. Как-то всегда было чем заняться, кроме настольных игр.

Однако сказать я хотела вовсе не о названиях и игре, а о придумке Хасиль. Она и вправду молодец. Зная норов тагайни, вполне стоило ожидать столпотворений из пациентов и их родственников, которым захочется непременно обсудить что-то очень важное и непременно в этот самый момент. И как же остальные останутся в стороне? И если рядом будет лежать тот, кому плохо, то все эти разговоры ему будут мешать. А вот в комнате для досуга, у которой тоже имелось название – пухат, устроить посиделки было не только хорошей идеей, но и даже нужной. Единственное, что я рекомендовала, – это не кормить сладостями, а предлагать посетителям приносить их с собой. Иначе пухат станет не местом для досуга больных, а проходным двором.

В общем, я проделанной работой осталось довольна. Что до финансирования, то оно шло из казны дайната. У меня уже была расписана статья расходов. Так что выходило, хоть заведовала больницей Хасиль, было это все-таки государственное учреждение. Бывшая каанша об этом знала. Разумеется, вспыхнула, задрала нос, даже едва не пустила слезу, заподозрив, что ее хотят унизить. Мы посидели, поговорили, обсудили содержание больницы, и строптивица осознала, что больница не спонтанный госпиталь, который исчезнет уже на следующий день. Вроде того, который я организовала прошлым летом перед главной битвой с двумя таганами.

– Ты можешь взять бирчек (больницу) только на собственное обеспечение, – втолковывала я. – Постельное белье больные могут приносить свое, но это иртэгенцы. А если приезжие? А если, не дай Создатель, опять потребуется для раненых? Они ведь не смогут сражаться с простыней в сумке, верно? Значит, ты должна обеспечить запас белья. Теперь питание. Опять же, иртэгенцам еду могут приносить домочадцы, но что делать с теми, у кого родни нет? Или с приезжими? Значит, кладовые не должны пустовать. Но ведь еду надо еще и приготовить. Это работа, которую надо оплатить. Да и закупить провиант необходимо. Материал для перевязок, какие-то инструменты, которые тебе понадобятся. Посуда, светильники, масло для светильников, фитили – любая мелочь требует вложений. Твои помощники, другие лекари, которые будут лечить вместе с тобой, – это всё не за спасибо, Хасиль. Это – деньги, моя дорогая.

– А у тебя столько откуда? У мужа возьмешь? – спросила она, явно пытаясь сказать, что ей Илан даст всё, что нужно.

– Нет, Хасиль, у мужа я могу взять денег на новый филям, – улыбнулась я. – Лечебницу будет содержать не дайн или я, а Айдыгер, то есть государство. А уж как будет пополняться наша казна, это как раз забота наша с дайном. Однако мы можем облегчить себе жизнь, принимая, как и знахари, благодарность за лечение. Орсун платят продуктами, иногда деньгами. Так что не спеши говорить, что всё за счет дайната. Принесут – принимай. Но не неси домой, а складывай в кладовую.

– А если кэсы?

– Заведи ящичек, туда клади и записывай. Как соберется достаточная сумма, сможешь купить на нее, что будет нужно. Или же разделить между работниками как дополнительное вознаграждение за добросовестное исполнение обязанностей. Это называется премия. Назовем эту статью «добровольные пожертвования». Но! Это всё в помощь заведению, понимаешь? Если будешь себе забирать, то это уже взятка… Плохо, в общем, потому что дайнат будет и тебе платить за твою работу. И если ты начнешь наживаться, значит, выйдешь из доверия. Это уже достойно наказания.

– Ох…

Слово «наказание» пугало Хасиль, и я поспешила ее успокоить:

– Не будь жадной, оставайся честной, и никаких вопросов не возникнет.

Она снова вздохнула и ответила:

– Я думала, что мой бирчек будет. Я тут хозяйка, а выходит, на вас работать стану. И отнять можете, и другого кого найти. Мне так не нравится.

– Понимаю, – кивнула я. – Но зачем нам искать кого-то, если ты хочешь работать? Это ведь твоя идея, а я тебе помощь предлагаю. Решать тебе, Хасиль. Пусть бирчек только твой будет, я не стану совать сюда свой нос. Только я тебе уже объяснила, что означает твоя затея. Всё, что я перечислила, ложится только на твои плечи. Люди просто так работать не станут, у них своих забот хватает. А чтобы помощь здесь стала их делом, должна быть оплата. Одна ты всё делать не сможешь. Лечить, убирать, стирать, закупать продукты, готовить. Согласна? Без помощи никуда. За спасибо к тебе пару раз придут, потом дело поинтереснее найдется. Что делать будешь? На всё нужен приток средств. То есть, чтобы оплатить все нужды, тебе надо на чем-то зарабатывать. Можно сделать лечение только за кэсы, назначить определенную сумму, и она должна быть большой, потому что траты тоже немаленькие. Однако ты не единственный лекарь, есть Орсун и другие. Они за лечение денег не берут, только как благодарность. Значит, люди лучше других позовут, чем к тебе пойдут. Тогда и тебе проще по домам ходить, чем содержать такое большое учреждение. Думай. Как решишь, так и будет.

В этот раз Хасиль не спешила. Она надеялась на Илана, тут и пояснять было не надо. А я не торопила. Дала ей время поговорить с женихом, послушать, что он скажет, и уже потом смириться. А что будет именно так, я не сомневалась. Наш второй помощник дайна был человеком умным. Хасиль его слушалась и доверяла суждениям. А он если что-то не поймет, то подойдет ко мне, и уже ему я повторю всё, что объяснила его невесте.

Однако Илан ко мне не подошел, зато пришла сама Хасиль и объявила, что всё обдумала и согласилась – одной ей со всем этим не разобраться и не справиться. Я улыбнулась, обняла бывшую свояченицу и усадила ее обсудить будущие расходы. И сегодня мы подводили итоги строительства не с владелицей больницы, а с главным врачом и администратором.

– Значит, всё нравится? – спросила Хасиль, уже больше желая еще немного похвалы, чем сомневаясь.

– Очень нравится, – улыбнулась я.

– Хорошо получилось, – поддержала меня Эчиль, принимавшая бирчек вместе со мной.

Приобняв Хасиль за плечи, я добавила:

– Ты хорошо потрудилась и можешь начинать принимать тех, кому нужна твоя помощь. Сегодня еще раз проверь, чтобы у тебя всё необходимое было в наличии, а завтра мы объявим об открытии больницы. Может, не сразу, но постепенно люди привыкнут к ней. О любопытных помни и не злись…

– Я помню, – снова кивнула бывшая каанша.

– Умница, – я опять ей улыбнулась и обернулась к Эчиль. – Инспекция окончена, можем идти дальше. – И вновь бывшей свояченице: – Пусть милость Создателя не оставит тебя.

– И тебя, Ашити, – ответила Хасиль, и на этом мы распрощались.

Наша инспекция с Эчиль в больнице закончилась, но только здесь. Нас ждал курзым, где появился новый смотритель – один из помощников Керчуна. Сам почтенный мастер нынче работал в кабинете Архама. И так как душа его лежала к строительству, то и заведовал он благоустройством дайната.

Разумеется, пока не было какой-то активной деятельности, Керчун учился. Он много разговаривал со мной и магистром, иногда к этим беседам подключался дайн, успевший увидеть в моем мире то, что показалось ему занимательным и полезным. Что-то Танияр считал ненужным, не подходящим Белому миру или преждевременным. И об этом он говорил в таких обсуждениях.

Порой я соглашалась, порой готова была спорить, но, обдумав, опять соглашалась с супругом. Да и попросту напоминала себе, что мы лишь помогаем созданиям Отца пробудиться от спячки и начать путь к возрождению. Нельзя было навязывать уже известную модель, потому что у Белого мира был свой путь развития. Мы могли лишь подстелить соломы там, где людей поджидала опасность, исходившая из склонностей человеческой натуры.

А вот это уже было моей заботой. Я более всех была знакома с негативными проявлениями чиновничества и бюрократизма, как и мздоимства и хищений. Допустить развития этой стороны управления я не желала. И потому проекты законов, рекомендаций и системы наказаний, пройдя обсуждение на Совете, писались набело и готовились к оглашению.