Великая распря

Глава 5

Семнадцатая Северная улица, по которой шла линия соприкосновения нашей дружины и птолемеевского войска, вела к развязке одного из шоссе. Её можно было назвать широкой, но лишь относительно других. Этот район оказался застроен очень плотно, некоторые улицы имели одностороннее движение. В таких условиях и приходилось воевать.

Впереди на возвышенность находилась группа многоэтажек, которых с Семнадцатой Северной было не разглядеть, но там окопался противник, корректировал артиллерию, контролировал местность. Они-то и являлись нашей целью. Высотки примыкали к проспекту Святой Седмицы, оттуда было недалеко до акрополя Мономахов. По этому же проспекту шло основное снабжение наступающих войск противника.

Мы прибыли на смену сотне Северовых, которая уже трое суток держала данный участок. Вчера враг предпринял атаку, но успеха не достиг, теперь предстояло атаковать нам. У Птолемеев основные силы были задействованы на других направлениях, а тут — мелочь одна, наёмники.

Наша десятка заняла позиции в одном из домов, что выходил главным фасадом на Семнадцатую северную улицу. На первом этаже — пара комнат и прихожая, на втором и третьем этажах — тоже по две комнаты. Справа и слева вплотную были пристроены такие же домики, в которых засели другие отряды.

Дома напротив тоже выстроились сплошным фасадом, на улицу выходили двери и балкончики. Стены были изъедены пулями, дорога перепахана взрывами. Среди мелких воронок от мин и гранат виднелись несколько крупных от артиллерийских снарядов.

Занятый нами дом недавно получил прямое попадание. Обрушилась часть третьего этажа, но первый не пострадал, если не считать выбитых стёкол и осыпавшейся штукатурки. Местных жителей тут, разумеется, и в помине не было — все давно убежали, побросав жильё и вещи.

Было тихо. На ближайшем перекрёстке стояли два сгоревших «Гектора», их окислившиеся корпуса ржавели посреди пустой улицы. Таковы оказались первые результаты применения нашей стороной бронемашин в условиях плотной застройки.

Мы старались не высовываться. Только наблюдатель контролировал улицу. Время от времени либо противник замечал движение, либо кто-то из наших, и тогда автоматы заливались пронзительной трелью, с одной и с другой стороны прилетали пара-тройка гранат из подствольников. Потом снова всё на некоторое время затихало.

Так прошло полдня. Наш отряд сидел в дальней комнате, выходящей окнами во двор. То и дело неподалёку ухали взрывы. Артиллерия противника работала пусть не очень активно, но зато упрямо и монотонно, и это многих нервировало. Бойцы были необстрелянные. Некоторые имели опыт охоты, но бесплотные не палят из пушек. Однако дух пока никто не терял, поддерживали друг друга, как могли.

Десятник наш был особенно встревожен, пусть он и не показывал виду. Я заметил это по его фибральной сети, которая постоянно находилась в напряжении.

— Расслабься, — посоветовал я, — иначе фибры подведут и в самый ответственный момент. Если что-то случится, сеть сработает инстинктивно, но если все силы потратишь в пустую, то потом не будет никакой защиты.

Я говорил самые обычные вещи, которым учили в начальных классах гимназии. Но на деле не все это помнили и не все практиковали. Фибральная сеть под влиянием адреналина или гормона страха укреплялась автоматически, и если не уметь расслабляться, состояние стресса могло вытянуть все силы, особенно если их и так немного.

— Да, знаю, — ответил десятник отрывисто, будто раздражённо. — У меня всё нормально.

— Как знаешь. Но если подстрелят, не жалуйся, — хмыкнул я.

Поблизости снова грохнуло, с потолка посыпалась штукатурка. Все вздрогнули, пригнулись. Я же подтянул к себе нитями кружку с остывшим чаем.

— Да ты, Константин, спокоен как слон! — восхитился Антип.

— Самоконтроль, — приврал я. — Сила даёт спокойствие.

У десятника на поясе в чехле висел массивный кирпич с антенной и гарнитурой — радиостанция. По ней он время от времени связывался со старшим. Вот и сейчас его вызвали. Перекинувшись парой слов с командованием, десятник обратился.

— Всем приготовиться, — его сеть стала ещё темнее, а голос, казалось, вздрогнул. — Скоро начинаем. Идите сюда все, будем планировать.

Он расстелил на полу изрядно потрёпанную карту.

Во дворах позади загудела мотором «Пантера» — тот самый броневик, который напоминал Кадиллак Коммандо. Наша бронетехника подтягивалась к линии соприкосновения. Во дворе послышались шаги — подошло ещё одно подразделение. Это оказалась женская десятка из дружины Солунских. Командовала ими крепкая широколицая дама лет тридцати. Одна из дружинниц, вооружённая снайперской винтовкой, поднялась на второй этаж, сменив нашего наблюдателя.

Десятник поставил задачу. Нам требовалось под прикрытием прибывшей десятки двумя группами добраться до зданий напротив, забросать противника гранатами и занять их позиции. Я с отрядом из четырёх человек, в которую входил гранатомётчик, должен был зайти в узкий проход между домами неподалёку и попытаться ударить с фланга.

По сути, на меня возложили главную роль, но я был и не против. Если мне в одиночку удалось обратить в бегство целый отряд на двух броневиках, то могло что-то подобное получиться и сейчас. Остальные дружинники были не очень сильными — пятая-седьмая ступень. Единичные пули или осколки выдержат, но о прямом попадании артиллерийского снаряда, кумулятивной струи или даже усиленной пули с сердечником из медэуса и говорить нечего. Моя же защита имела значительно большую прочность.

Впрочем, противостоявшие нам стратионы были ещё слабее. В наёмники набирали граждан и метэков. Конечно, предпочтение отдавалось людям, имеющим силу (таких даже среди простонародья хватало), но разница между обычным человеком со способностями и этайром, с детства тренирующим навыки управления сетью — как разница между кухонным молотком и кувалдой.

И вот стала долбить неподалёку автоматическая пушка — похоже, среди нагромождения зданий броневик нашёл-таки подходящую позицию. Раздались взрывы, затрещали пулемёты. Антип схватил свою массивную зелёную трубу, подбежал к окну и выпустил во врага ракету. Женщины из только что прибывшей десятки тоже устроились возле окон и начали постреливать через улицу. Противник отвечал тем же. Стало так громко, что даже говорить было невозможно в таком шуме.

— Вперёд, вперёд! — закричал десятник, получивший команду атаковать. — Пошли!

Мы выскочили через дверь, ведущую во двор, а потом — через арку на улицу. Я создал широкий фибральный щит. Воздух сгустился, образуя вязкую пелену. Наша пятёрка ринулась к проходу между домами. По нам тут же открыли огонь, рядом рванули две гранаты. Требовалось много усилий, чтобы продолжительное время поддерживать сеть щита, но зато в нас никто попадал.

Сто шагов (около семидесяти метров), разделяющих дома по обеим сторонам улицы, мы преодолели быстро и без потерь. Прижались к стене здания. Внутри находился враг.

— Никанор, гранаты! — крикнул я одному из своих.

Дружинник одну за другой швырнул две гранаты в окно. Внутри раздались взрывы. Затем на всякий случай кинул третью.

Я убрал щит, снял с плеча карабин и выглянул из-за угла в проход. Там оказалась узкая мощёная тропинка, на которую дома выходили глухими стенами. Следующая улица была выше по склону, на ней нас ждал бронированный «Гектор» с пулемётной турелью.

Басовито заколотил пулемёт крупного калибра, сопровождаемый более тихим треском автоматов. Я едва успел спрятаться, но тут же снова высунулся и выстрелил несколько раз в броневик. Этот путь оказался перекрыт. Другим путём в дом мы тоже не могли попасть — выходящая на улицу дверь была завалена мешками с песком. Скорее всего, нас и там ждали.

— Я пошёл, — крикнул я. — Антип, там «Гектор». Жди пять секунд и стреляй.

Создав щит, я ринулся в проход навстречу пулям. Обогнул здание, забежал в арку и оказался во дворах. Позади раздался взрыв, но судя по тому что орудие «Гектора» продолжало работать, Антип промазал.

Во дворе меня явно не ожидали увидеть. Навстречу бежала группа наёмников — вероятно на подмогу своим. Они даже автоматы не успели вскинуть. Я, почти не целясь, принялся палить по ним. Двое свалились на месте, остальные рассыпались по двору. Один пытался спрятаться за машиной но моя пуля настигла его. Те, пять или шесть человек, которым повезло больше, бросились отступать, едва я стал менять опустевший магазин.

Дворик был узкий, простреливался со всех сторон. По мне открыли огонь со второго этажа. Я ринулся к двери и залетел внутрь здания, которое наш отряд намеревался штурмовать. Двух противников ликвидировал на первом этаже, ещё двух — на втором. Все оказались слабыми — сеть у них была тусклая и разреженная. Мои пули поражали их легко. Третий этаж оказался пуст.

— Чисто! — крикнул я своим, что жались внизу к стене. — Можно заходить.

Устроившись возле окна, выходящего во двор, я стал работать по дому напротив. Кто-то пытался обстрелять нас из пулемёта, но огонь карабина отбил у противника желание этим заниматься. А вскоре присоединились и остальные. Дом был захвачен.

Стрельба не прекращалась ещё минут десять-пятнадцать. Наш пулемётчик занял позицию у окна и принялся поливать свинцом — здание напротив и двор, не давая врагу высунуться. Антип вжарил ракетой, которая вышибла кусок стены. Я выцеливал противника в глубине дома. Из моего окна на третьем этаже жилище напротив просматривалось насквозь.

Наконец, стрельбу прекратили. Десятник доложил командующему полусотней о взятии дома. Минут через пять приказали наступать дальше и занять позиции на параллельной улице.

Параллельная улица была выше по склону, и дома напротив выходили во дворик цокольными этажами, на которых располагались гаражи и подсобные помещения, задраенные рольставнями.

Одна дверь была открыта. Мы, разумеется, двинулись туда. Остановились. Дружинник Никанор швырнул гранату. Следом зашёл я, удерживая фибральный щит, остальные — за мной. Поднялись на первый этаж и тут нас накрыло.

В здании, кажется, было пусто, но вот с улицы и из домов напротив лупили так, что мама не горюй. Заработал пулемёт, взорвалось несколько гранат, в том числе и в самом доме. Пара бойцов получили попадания, но ранений пока не было. Мы забурились на кухню, половина отряда осталась на цокольном этаже. Комнату, выходящую окнами на улицу так плотно обрабатывали, что было рискованно туда заходить. На лестницу — тоже не попасть.

Слева заколотил крупнокалиберный пулемёт. Похоже, «Гектор» сменил позицию, отъехал подальше и теперь тоже работал по нам.

— Нужна помощь! — десятник сильно нервничал. — Нас обстреливают. Очень плотный огонь. Мы высунуться не можем!

Я выглянул в дверной проём. Заметив в доме через улицу движение, сделал пару выстрелов и тут же спрятался. В ответ прозвучала длинная очередь.

— Что говорят? — спросил я.

— Приказывают держать дом, — ответил тот.

Парень был в замешательстве. Он сидел и озирался по сторонам, не зная, что делать. Остальные тоже не понимали — надеялись на десятника.