Великая распря

Глава 7

Я залетел в стеклянные двери офисного здания, которые бегущий передо мной Феофил выломал одним ударом ноги. Позади грохнуло. Стёкла вынесло, а я отчётливо ощутил, как меня толкнула в спину взрывная волна и что-то ткнуло в лопатку. Не будь у меня, тут бы мне, наверное, и конец настал. Слишком близко рванул снаряд.

На первом этаже никого не оказалось. Здесь были кафетерий, несколько столиков, кресла стояли вдоль стен. Большие объёмные буквы над административной стойкой гласили, что в здании находится фармацевтическая компания. Феофил сразу же поставил пулемёт на один из столов так, чтобы держать под прицелом выходящие на улицу окна.

Следом вбежали Дмитрий и Кузьма. Что случилось с Прохором, я не знал, думал его накрыло прямым попаданием, но и он вскоре явился. Рукав его куртки порвался, а каске зияла неровная дыра. Сеть дружинника сильно пострадала, да и сам он шатался и заикался. Похоже, контузия. Моя же каска так и осталась валяться на перекрёстке, куда её отбросила пуля снайпер.

— Отдыхай, — велел я Прохору.— Ты должен сеть восстановить. Дима, контролирую задний ход. Остальные — занять позиции в холле.

Дружинники расположились по всему помещению. Кузьма приготовил «Шило» на случай, если поблизости окажется танк. Мы засели в глубине здания,главный фасад которого выходил на неширокую улицу, и чтобы достать нас, требовалось подойти совсем близко.Задний же фасадсмотрел на параллельную улицу, где была почти пустая стоянка.За тем, что происходит на той стороне, следил Дмитрий.

— Уходить надо — сказал Феофил. — Нас со всех сторон зажимают. Только Лёху дождаться бы...

— Лёха, если что, сам найдёт обратную дорогу, — сказал я. — А вот танк этот я тут не оставлю.

— И что ты собираешься делать? Тебя и на сто шагов не подпустят.

— Придумаю что-нибудь.

Я и сам понимал, что задача эта будет не из простых, да и Лёху мы не могли оповестить, где находимся. Рация во всём отряде имелась только у меня.

Мы заранее условились, что если кто-то в ходе выполнения задания отколется от группы, то самостоятельно должен добраться до позиций дружины. Она окопалась в каких-то пяти-шести кварталах позади и медленно проламывала оборону противника, двигаясь следом за нами к многоэтажкам на вершине. Я полагал, что для Алексея не составит труда допрыгать по крышам обратно. Гораздо больше меня беспокоило, что вместо этого он может начать искать нас и попадёт под обстрел.

В это время где-то на соседней улице раздался хлопок, очень похожий на взрыв реактивного снаряда.

— Дим, доложи обстановку, — крикнул я.

— Пока чисто! — отозвался тот с другого конца помещения.

— Хорошо, — сказал я. — Ладно, парни, вы ждите здесь, а я — за танком. Не разберёмся с ним мы, он создаст проблемы наступающим.

На улице, куда я вышел через задний ход, оказалось относительно тихо. Вражеских солдат не наблюдалось. Однако чтобы добраться до танка и зайти ему в тыл, требовалось миновать минимум два квартала. Если противник контролирует данный участок, то пробиться будет проблематично. Да, я мог выдержать какое-то количество попаданий, но моя сеть постепенно ослабевала. Она и так уже требовала восстановления после нескольких часов непрерывных перестрелок.

Жалел я сейчас лишь об одном — что не умею, как Лёха, скакать по домам. Я, конечно, мог попытаться забраться на одно из ближайших к танку зданий, но для этого прежде предстояло пройти по земле некоторое расстояние, пробиваясь через вражеские заслоны.

Впрочем, на деле это оказалось гораздо проще, чем я предполагал.

Пройдя перекрёсток, я чуть было не наткнулся на группу наёмников, которая обходила квартал с другой стороны. По мне начали стрелять, но я, решив не вступать в контакт с противникам, нырнул в ближайшую подворотню.

За домами четвёртый раз выстрелила пушка, и чуть дальше по улице раздался взрыв — это бил танк, пытаясь достать мой отряд. Вряд ли у него получалось попасть в здание фармацевтической компании под столь острым углом, но противник не сдавался.

Дверь ближайшего дома была закрыта. Потянул на себя, выдрав ручку с замком. Оказался внутри. Наверх вела лестница. На втором этаже имелась дверь, а на лестничной клетке стояли велосипед и детская коляска. На первом этаже узкого дома, втиснутого между другими такими же, располагался то ли магазин, то ли ещё какое-то заведение, а на остальных — квартиры.

Вламываться я ни к кому не стал, просто выглянул из окна с лестничной клетки. Танк находился правее, и отсюда поразить его было проблематично. Требовалось идти в соседний дом. Но я сделал лучше.

Я поднялся выше. Дом имел пять этажей, на каждом — по одной квартире. Через люк вылез на чердак, оттуда — через слуховое окно на крышу. Крыша была обычной, двухскатной, террасы не имела, поэтому пришлось пробираться по карнизу до следующего здание, а то ещё оказался и немного выше этого. Рискуя сорваться, я, обвешанный амуницией, полез наверх. Хорошо хоть фибральная сеть укрепляла руки и пальцы.

Наконец, после всех этих испытаний я оказался прямиком над танком.

Меня не видели. Танк прополз вперёд и остановился, из люка, рядом с которым располагался пулемёт, высунулся командир. Я отчётливо слышал разговоры. Командир танка не понимал, что от него требуется и как он должен выбить непонятно кого непонятно откуда, сильно нервничал и матерился.

Я отстегнул от ранца «Шило», раздвинул телескопический контейнер, улёгся на обратный скат крыши, прицелился. Труба выплюнула ракету. В следующий миг раздался взрыв. Танк заволокло чёрным дымом, бойцы внизу запаниковали.

Отбросив пустой контейнер, я побежал вдоль карниза обратно. В это время меня заметили бойцы, которые вошли во двор через ту же арку, что и я. Затрещали автоматы, пули принялись колотить черепицу рядом со мной. Я скинул с плеча карабин и три раза пальнул в ответ.

Похоже, надо было спускаться ускоренным темпом. Я никогда ещё не прыгал с крыши пятиэтажного дома, но если пуля мне вреда не причинял, то прыжок — тем более не должен. Я напряг все узлы в ногах и сиганул.

Приземлился не очень удачно. Упал и даже карабин выронил, но я тут же подхватил его и начал стрелять по противнику, который спрятался в подворотне.

Поняв, что пули меня не берут, наёмники отступили. Но стоило мне высунуться на улицу, как по мне снова открыли огонь. Впереди на перекрёстке стоял «Гектор», и пулемётчик за турелью стрелял по мне. У меня оставалось ещё одно «Шило», но использовать его не стал. Пальнул несколько раз из карабина по машине, а затем, не желая попадать под пули, двинулся через двор.

Двор ограничивался со всех сторон домами, но проблем мне это не доставило. Выломал одну из дверей, прошёл через торговый зал небольшой магазинчика и оказался в никем не простреливаемом переулке. Теперь осталось только добежать до своих.

И тут за спиной раздался грохот амуниции. Я обернулся и вскинул карабин. Передо мной был Лёха.

— Чуть не пристрелил. Никогда так больше не подкрадывался, — сказал я. — Ты как?

— Отлично, — Лёха улыбался. — Транспортник — всё.

— Молодец, — кивнул я. — Танк— тоже всё. Уходим.

Мы добрались до конторы фармацевтической компании, на первом этаже которой продолжал обороняться мой отряд. Правда атаковать их за время моего отсутствия так никто и не решился. Только постреливали издали из автоматов, да на дороге образовались пара новых воронок.

Хоть Лёха и уверял, что у него всё в порядке, сеть его выглядела потрёпанной. Похоже, парень попал под обстрел, пока добирался до цели или обратно. Да и остальным требовался отдых, в том числе, и мне, но возвращаться, не выполнив поставленной задачи, мы не собирались. До обеда сидели в здании, ждали атаки птолемеевских наёмников, но те так и не решились идти на штурм.

Лёха доложил о том, что видел, пока бегал по крышам. Оказалось, что предприятие, на которое мы наткнулись, было вовсе не предприятием, а отделением полиции, где теперь военные. В окрестностях находилось довольно много единиц бронетехники. Лёха насчитал на соседних улицах три транспортника, шесть «Гекторов» и одну машину связи. Впрочем, одна «бэха» уже сгорела.

На обратном пути парень всё же словил пулю снайпера, которая поставила ему огромный синяк на спине.

Я связался со Шмелём, и мы согласовали дальнейшие действия.

— Продолжать бой можете? — спросил он.

— Можем, — ответил я. — У нас один контуженный. Прохор. Остальные в норме.

— Сильно не рискуйте, — предупредил Шмель. — Обходите полицейское отделение с севера и двигайтесь в сторону многоэтажек. Про базу я доложу в штаб. Наши сейчас быстро наступают. Завтра-послезавтра уже будут там. А вы не задерживайтесь.

— Есть, — ответил я. — Сделаем.

— И будьте начеку. Сейчас против нас воюют стратионы, но могут попасться и подразделения посерьёзнее. Так что внимательнее и без геройства. Потерь в нашем отряде быть не должно. Это приоритет. Ближе к вечеру найдите укрытие и отдохните.

Приоритет, так приоритет. Очевидно, командование хотело продемонстрировать высшему руководству эффективность нашего отряда, но если победы всегда можно преувеличить, то потери не скроешь, особенно когда в подразделении все друг другу родственники.

Когда покидали здание через парковку со стороны заднего фасад, опять попали под обстрел. Противник, видимо, намеревался блокировать нас, но сил не рассчитал. Десятка бойцов с армейским внедорожником блокировать нас не смогли. Внедорожник продырявило «Шилом», воины разбежалась, оставив трёх убитых и двух раненых.

Буквально через пару кварталов шёл бой. На площади впереди что-то дымило, разнося по округе вонь жжёной резины. Я связался со Шмелём. Оказалось, что это наши наводят шорох. Они заняли угловое административное здание на большой площади и уже часа три отбивались от превосходящих сил противника.

Мне приказано было сменить направление. Но едва мы двинулись на восток, как тут же завязли в перестрелке, поскольку противник, видимо, решил обойти отряд Шмеля с тыла, но наткнулся на нас. Только когда удалось заставить вражеских наёмников отступить, мы отправились дальше.

Улицы были пусты. Машины не ездили, магазины и чайные не работали. Мало какой мирный житель рисковал высунуть нос на улицу, а большинство — и вовсе съехали. Мы пробирались медленно, внимательно осматривая каждое здание, каждый перекрёсток.

Птолемеи не имели столько сил, чтобы контролировать все улицы даже в прифронтовой зоне. Даже если предположить, что они собрались сорок-пятьдесят тысяч дружины и наёмников (что, впрочем, вызывало сомнение), этого было мало, чтобы действовать на нескольких направлениях в огромном городе, да ещё и прикрывать тылы, которые сейчас трещали по швам.

Сколько было сил на нашей стороне, я не знал. В агема басилевса насчитывалось восемь тысяч человек, в дружинах родов, которые ударили в тыл Птолемеям — две-три тысячи человек, наверняка ещё пара тысяч из Мономаховской дружины сражались на улицах Солнечного и Алебастрового районов. Кроме агемы имелись и другие правительственные подразделения, но об их численности ничего не сообщалось.