Великая распря

Глава 4

Геронты с невозмутимым видом прослушали запись нашего с Евсевием разговора. Андрей пояснил, что моей задачей было выведать намерения Евсевия, поскольку у отдела безопасности возникли сомнения в его благонадёжности.

–А зачем, Андрей, вы привлекаете отпрысков нашего рода? — с порицанием обратился к нему толстый старик в клетчатом костюме. — У вас сотрудников не хватает?

–Я сам вызвался, — вступился я за Андрея. — Инициатива была моя. Меня уже давно настораживает поведение Евсевия, а когда я услышал от него о неком «порядке», который нам несут Птолемеи, сразу понял, что тут дело нечисто. И как видите, не ошибся: мой дядя действительно симпатизирует вражеской филе, а может быть, даже работает на неё.

–Серьёзное заявление. Нельзя голословно обвинять своего родственника в таких вещах, — толстый старик сердито взглянул на меня.

–Но вы слышали разговор. Этого недостаточно?

–Это слова, Константин. Всего лишь слова, к тому же весьма общие. Этого недостаточно, чтобы обвинить почтенного члена нашего рода в столь серьёзном преступлении.

–Человек, который придерживается подобных взглядов в такое время, сколь бы почтенным членом рода ни был, не должен возглавлять дружину, — возразил я резко.

На лицах присутствующих отразилось недовольство. Мне ведь даже не тридцать лет было — всего лишь семнадцать. Для этих дедов — всё равно, что детсадовец. А тут ещё и общество такое — патриархальные устои, почтение, чуть ли ни преклонение перед старейшинами. Но я всё равно говорил довольно резко. Подумалось даже, что и среди этих достопочтенных геронтов могут оказаться предатели. Что если толстый намеренно выгораживает Евсевия?

–Константин, хватит спорить, — осадил меня щуплый старик в бордовом бархатном пиджаке. — Мы выслушали тебя. Мы примем к сведению данную запись. Оно ведь действительно получается как-то... нехорошо. Евсевий столько лет служил роду, помогал твоему отцу, и тут такой конфуз. Мы будем разбираться.

–Да, — согласился Фёдор Васильевич. — Слов нет. Конфуз так конфуз. Полагаю, тут и разбираться нечего. Евсевию действительно стоит продолжить заниматься своими прямыми обязанностями, а дружину возглавит другой человек. Я сообщу Ирине.

–Этого мало, — покачал я головой. — Поэтому я и хотел говорить с вами. Евсевий может находиться в сговоре с Птолемеями. Во время службы в Лао он дружил с Никанором Птолемеем, который сейчас возглавляет Священную фалангу. Что если Евсевий действует по указке этого человека?

–То дела старые, — задумчиво произнёс толстяк. — Твой дядя за последние двадцать лет доказал свою верность роду.

–И что же ты предлагаешь? — спросил Фёдор Васильевич. — Не можем же мы его арестовать, в самом деле?

–От него надо добиться правды. Любым способом.

Старики недоуменно переглянулись.

— А что если сговор действительно имеет место? — не унимался я. — Нашему роду грозит опасность.

–Костя, не стоит так кипятиться, — стал успокаивать меня Фёдор Васильевич, хотя я и так говорил спокойно, как мне казалось. — Мы понимаем твоё волнение. Твой дядя немного сбился с пути. Такое бывает. Но мы по-прежнему одна семья, и посему должны сохранять благоразумие и не перегибать палку. Разумеется, предводитель обязан принять меры, и это будет сделано. Об остальном тебе беспокоиться не стоит.

–Меры должны быть жёстче, — ответил я.

–Они будут соразмерны возникшей проблеме. В любом случае, я должен поблагодарить вас с Андреем за вашу бдительность. Вижу, ты, Костя, неравнодушен к делам своего рода, что достойно всяческой похвалы. Ну а сейчас время позднее, твоя матушка будет волноваться, пора бы тебе и домой.

Вот так незатейливо меня спровадили, положив болт на все мои доводы. Впрочем, геронтов тоже можно было понять. Я хотел предоставить доказательства сговора Евсевия с Никанором Птолемеем, но их не было, а может, и сговора никакого не было. Совпадения, конечно, на лицо, но ведь нужны факты.

Андрей остался на собрании, я не стал его ждать, поехал домой. Набрал его номер лишь поздно вечером. За окном в ночи по-прежнему капал дождь, вдали гудела артиллерийская канонада. Сегодня она была сильнее прежнего — работали десятки орудий. В первые дни птолемеевского восстания батареи стреляли робко, неуверенно, словно пытаясь не выдать себя, а теперь разошлись в полную силу. Армия басилевса вступила в бой, скрывать стало нечего.

–Ты уже выехал? — спросил я Андрея, когда тот взял трубку.

–Да, только что.

–Старцы тебя недолго мурыжили.

–Недолго. Просто им показалось чрезмерно дерзким твоё поведение, особенно Иллариону Алексеевичу. Ну и по поводу Евсевия пару слов сказали.

–Это толстый? Какой-то он мутный тип.

Андрей только усмехнулся:

–А ты тоже хорош. Кто ж так со старейшинами разговаривает?

–Да насрать. Мне главное, чтобы эти старейшины что-нибудь делать начали.

–Ты добился своего. Завтра наверняка Евсевия снимут с должности. Будут теперь за ним наблюдать более тщательно.

–А я бы его всё-таки допросил.

–Ну допросим. И что он скажет? Не пытать же его?

–Да я понимаю.

–А Паук ведь и соврать мог, что Никанор Птолемей твоего отца убить хотел. Могли и Комнины подсуетиться. Не забывай, какую они нам свинью подложить пытались. Один из их патриархов казнён, они зуб на нас держат.

–Да понимаю я, понимаю, — повторил я раздражённо, поскольку и так все эти момент уже успел по сто раз прокрутить у себя в голове, и объяснения Андрея мне не требовались.

–В общем, чтобы Евсевия обвинить в чём-то, нужны серьёзные доказательства.

–Да это понятно. Значит, попытаемся их добыть. Раз геронты так решили, пусть будет так. Евсевия отстранят — уже хорошо. Главное, не упускать его из виду. Следи за ним. Все телефоны его прослушивай, за домом наблюдай. Помнишь ведь Гришку Мономаха? Так вот, его родственники, у которых он жил здесь в акрополе, после его ареста свинтили куда-то. Похоже, они тоже были замешаны. Если Евсевий почует опасность, тоже, скорее всего, попытается удрать к своим приятелям. Поэтому нам надо держать ухо в остро.

–Примерно о том же меня и Фёдор Васильевич просил. Я сделаю, что могу.

–Но а если моей жизни будет угрожать опасность, если Евсевий снова попытается меня убрать, тогда я будут действовать на своё усмотрение. Не обессудь.

–Да оно понятно, — вздохнул Андрей. — Охрану усилить в твоём доме?

–Лишним не будет.

Понедельник начался с того, что я отправился к директору гимназии и вручил ему письмо от мачехи, где говорилось, что она, будучи наместницей предводителя, даёт разрешение на моё добровольное вступление в воинское подразделение. Отдал я письмо, как и полагается, секретарю. Спросил, возможно ли пройти службу не в отряде эфебов, а в дружине собственного рода. Секретарь с данным вопросом направил меня к директору. С тем уже состоялся серьёзные разговор.

Директор удивился тому, что род послал воевать своего главного наследника.

–Что ж, не могу препятствовать решению твоего рода, — сказал он. — В любом случае, эфебы не будут участвовать в боях на передовой... если, конечно, не возникнет крайней необходимости. Вам ещё учиться и учиться, в том числе, военному делу.

–Только я бы хотел пойти не в отряд эфебов, а в собственную дружину, — пояснил я. — В этом случае условия останутся те же? Упрощённый экзамен по всем предметам, освобождение от сборов. Это будет?

Директор посмотрел на меня внимательно и проговорил:

–Допускается и такое. Но я должен получить от твоей матушки соответствующее письмо.

–Это не проблема. Принесу, — обещал я.

Прежде чем отправиться домой, я дождался перемены и нашёл класс, где училась Зоя. Та снова посещала занятия. Разумеется, в боевой отряд отец ей идти не позволил.

–А тебе разрешили? — спросила Зоя. — Блин, я так тебе завидую. А мне и дальше придётся скучать за партой. У нас две девчонки в отряд записались, тоже хочу.

–А между прочим, твоя способность прыгать по стенам, думаю, нашла бы применение в бою. Только представь — пробегаешь по крышам и десантируешься где-нибудь в тылу врага. Никто даже не поймёт, что происходит.

–А правда, было бы забавно, — на прекрасном личике Зои заиграла мечтательная улыбка.

–Но я бы тоже тебя не отпустил. Война всё-таки. Это не состязания по акробатике. Так что лучше сиди скучай за партой.

–Да ну тебя... — Зоя притворилась обиженной. — Я теперь переживать будут. Ты осторожнее там.

–Конечно, — обещал я. — Я всегда осторожен. Дождёшься, надеюсь?

–Ты что, серьёзно? — на этот раз недовольство её было вовсе не наигранным. — За кого ты меня принимаешь?

–Шучу, — я дотронулся до её руки, оглянулся и, не заметив поблизости никого из преподавательского состава, быстро обнял Зою. — Ну всё. Мне пора.

После обеда я подвёз директору ещё одно письмо, где Ирина извещала о месте моей службы. Таким образом я оказался в распоряжении собственной дружины и отправился в кантон, надеясь, что дружина, в отличие от отряда эфебов, займётся чем-нибудь серьёзным, а я смогу применить на практике опыт, объединённый с полученной силой.

Когда я приехал в кантон, меня направили к старшему десятнику, который распределял новобранцев, однако тот, едва увидел меня, сразу же послал к командующему.

И снова в приёмной меня встретил новый секретарь — не этот раз белобрысый парень в очках.

–А где прежний? — спросил я.

–Прежний был при Евсевии Львовиче, — объяснил до приторности вежливый секретарь. — А сейчас командующий дружиной — Мефодий Аристархович, и секретарём он назначил меня.

–Тоже родственник какой? Давно служишь?

–Я прихожусь племянником Мефодию Аристарховичу. Три дня назад поступил на службу, поскольку род призвал всех этайров. Меня, выходит — тоже.

–Понятно всё с тобой, — хмыкнул я.

Старейшины решили вопрос быстро, и Евсевия сняли уже утром. Теперь дружину возглавлял некий Мефодий. Но на месте его не оказалось. Снова пришлось ждать в приёмной.

Мефодий оказался князем лет шестидесяти — крупным, тяжеловесным. Он носил длинные усы с проседью и очень короткую стрижку. В таком возрасте человеку обычно уже не до войны, но Мефодий один из немногих в роду имел подходящую должность, поэтому его и запрягли вместо Евсевия.

–Добро пожаловать, Константин, — пробасил командующий, войдя в приёмную. — Прибыл? Мне уже сообщили, что ты приедешь. Ну пошли, побеседуем.

Войдя в кабинет, что менял своего владельца уже третий раз за седмицу, мы расположились по обе стороны массивного стола. Мефодий расспросил о том, как у меня дела обстояли на военных сборах в гимназии и пообещал, что место в дружине мне найдётся.

–Опыта у тебя нет, это, конечно, плохо, — он взял портсигар, видимо, собираясь закурить, но почему-то передумал и положил обратно. — Поэтому будешь пока старшим дружинником, а потом посмотрим. Слышал я, у тебя сил много. Пули не берут, да?

–Даже усиленные. Ещё и щит умею ставить.

–Полезный навык. Только ты на рожон всё равно не лезь, а то знаем мы вас, молодых. Удаль хотите показать, а потом вас с поля боя вытаскивай, и хорошо, если не в гроб сразу. Поэтому слушайся десятника. Во всём слушайся, — Мефодий даже пальцем погрозил. — Я лично за тебя отвечаю. Иначе мне твоя матушка голову снимет.