Земля разбитых грез

Глава 29

Дни сменяли один другой, а мы почти не разговаривали друг с другом. Вопросы роились в голове, налетая один на другой, но ответов на них найти было негде. Максимум, удавалось перекинуться парой незначительных фраз с Анандой, которая неплохо разбиралась в реалиях Дамхейна, или Сюин, обладавшей куда большим, нежели мой, опытом обитания в этом затхлом мирке, а когда уже казалось, что момент для разговора настал — нам обязательно кто-нибудь да мешал.

Всего полтора десятка спасенных на деле оказались той еще головной болью. Этих людей следовало кормить, защищать, согревать, следить за тем, чтобы никто не потерялся в дороге. Благодаря трофейным фургонам, никому, по-крайней мере, не пришлось идти пешком, и это, пожалуй, было единственной хорошей новостью…

Скатиться в пучину мизантропии мне мешали только Илэр с Морвин, которые после очередного спасения, кажется, решили, что я их персональный ангел-хранитель и не отходили от меня ни на шаг, провожая чуть ли не в походы до ветру.

Впрочем, воровское прошлое оказало на детишек серьезное влияние, благодаря чему они хотя бы не открывали рты там, где не надо. Или, как сказал бы Илэр, не палили контору, старательно избегая любых упоминаний демонического происхождения моего ворона, вечно замотанной правой руки или особенных гастрономических пристрастий.

Зато каждый вечер они засыпали меня вопросами о Земле, и приходилось выуживать все новые и новые истории. В какой-то момент времени я начал пересказывать детишкам «Властелина колец», и, судя по их довольным лицам, классическое высокое фэнтези вполне могло бы завоевать себе определенную долю на книжном рынке Дамхейна. Прямо рядышком с бестселлерами «Как принести попаданца в жертву» и «Как быть моральным уродом, советы профессионалов».

Впрочем, рассказами заслушивались и прочие спасенные. Этим людям нравились мои байки, а все рассказы я подавал именно под соусом небылиц, и они в ответ поведали массу любопытных историй, преимущественно про свое житье-бытье.

К сожалению, большая их часть выглядела синопсисом то ли фильма ужасов, то ли какой-то жёсткой антиутопии.

Жизнь на восточных окраинах, как я понял, вообще не отличалась весельем, но тут выходила совсем уж какая-то запредельная хтонь.

Так, пятнадцатилетнюю девчонку по имени Ита — вечно зашуганную блондинку с фиалковыми глазами — продали в бордель родители, а оттуда — из-за отсутствия популярности — “добрые дяди” отправили малолетку в фургон южан.

Старика лет шестидесяти родные дети отвезли подальше от деревни — и бросили под сосной, связанного..

Когда другие “добрые люди” разрезали путы, дедушка сперва прослезился от радости, а затем увидел спасителей и едва не помер от ужаса, поняв, кто они такие. Увы, южане не желали, чтобы потенциальная жертва тихо и мирно загнулась от инфаркта. Они не просто так держали алхимика, который и напоил дедка какой-то дрянью, приведя того в относительно нормальное состояние.

Каторжанин Дарак — однорукий здоровяк с изможденным лицом и одеждой на три размера больше — попался вообще как идиот. Он сбежал из родного королевства, после чего двинулся на восток, ведомый слухами о ничейных землях, потерял в дороге руку по локоть, каким-то чудом выжил и оказался в вольных княжествах. Лишь для того, чтобы, потратив последние деньги на ночлег в теплой кровати, утром проснуться в подвале. Крестьяне продали чужака охотникам за живым товаром.

История Нисы и Гобана — брата и сестры, чем-то напоминавших Илэра с Морвин — оказалась куда проще и банальней. Соседка просто выманила детей из деревни и сбагрила их в караван. По идее, они могли бы вернуться домой, как-никак — местные, но с их слов выходило, что, будучи девятым и десятым ребенком в семье, они не то что бы жаждали ехать обратно к полуголодному беспросветному существованию в деревне из жопы мира.

И так — каждый. Буквально.

Слушать, как эти простые необразованные люди изливали души, было тяжело, и я старался не перебивать их и находить какие-нибудь слова утешения.

Странно другое. Злая и циничная Сюин, в буквальном смысле пожиравшая человечину еще несколько дней назад, едва не плакала, слушая маленькие трагедии маленьких людей. Детей она вообще не отпускала ни на шаг, напоминая заботливую маму-крокодилицу.

Кроме наших ночных посиделок, в общем-то, ничего интересного в пути не встречалось.

Ну, разве что, в один из вечеров мы с Илэром всерьёз занялись трофейным оружием и по винтику разобрали ружьё боли. В принципе, ничего сложного в нём я не обнаружил. Внешне и внутренне оружие сильно напоминало знаменитый американский карабин М1, из которого мне в своё время удалось знатно поиграться благодаря отцу. Лишь вместо старых-добрых пуль стреляло чем-то, отдалённо напоминавшим лазерные лучи. Из-за этого стрельба из него выглядела несколько… фэнтезийно, что ли? Но на конструкцию сие не влияло ни коим образом.

Стрелять эта приблуда могла как в полуавтоматическом, так и в полностью автоматическом режиме, впрочем, одиночные тоже никто не отменял.

Хорошая игрушка: ёмкий магазин, небольшой вес, дальность прицельной стрельбы до пары сотен метров. Единственный минус — хреновая пробивная мощь. Опытным путём мы установили, что на расстоянии в два десятка метров мой револьвер куда как мощнее. Про «мосинки» или автоматы гейских паладинов молчу. Тут даже сравнивать нечего.

Мы еще постреляли, привыкая к особенностям нового ствола, и я отметил, как же хорошо у Иэлра получается работать с новым оружием. Паренёк обещал стать настоящим снайпером, осталось лишь добыть где-нибудь боеприпасы для тренировок.

Так мы и ехали, борясь со скукой и точно попав во вневременье. И чтобы совсем не рехнуться, я непрерывно тренировал изученные уже заклинания, стараясь довести их до совершенства.

Лишь одно бросалось в глаза — все истончающиеся с каждым днем леса. Если там, где я бродил последние месяцы, от зелени было не протолкнуться, стволы буквально наползали друг на друга, вырвавшись из плотных объятий асфальта и отбив свои владения у павшего человечества, то тут, наоборот, они, казалось, старались убраться подальше на запад.

Деревьев с каждым днем становилось все меньше, и выглядели они все хуже и хуже. Мелкие, чахлые, с желтыми больными листьями, покрытые то ли мхом, то ли плесенью, то ли еще какой дрянью…

Руины пары небольших городов и проглядывающие кое-где клочки асфальта лишь дополняли картину упадка и разложения.

Все говорило об одном: о тяжелой, возможно, смертельной болезни, поселившейся на восточных рубежах континента. И если учесть, что гор, о которых рассказывала Сюин, не было видно даже в бинокль, приходилось делать неутешительные выводы: площадь, непригодная к жизни, велика.

— Мерзковато у вас тут, — поежился я, поравнявшись с китаянкой, державшейся в седле так уверенно, что ее можно было бы принять за деву степей из улуса Джучи, а не за ханьку, метившую в поп-айдолы.

— Дальше еще хуже будет, — ответила она, опустив шарф и сплюнув на землю.

Годы, проведенные вдали от дома, определенно, плохо сказались на манерах девушки, которая ну вот вообще никак не походила на кроткую и покорную азиатку.

Или это не у китайцев такой идеал, а у японцев? Или у корейцев?

Я отогнал постороннюю мысль и уточнил:

— Эхо войны?

— Оно самое. Уж не знаю почему, но восточной части континента досталось особенно сильно. Тут лупили всем, что только можно.

— Надеюсь, местность хотя бы не фонит какой-нибудь колдовской радиацией?

— Нет, тут можно жить, вода не ядовита, а фрукты с овощами — съедобны. Главное — смотри по сторонам, а то сожрёт кто-нибудь вроде них.

Он ткнула куда-то влево и мне пришлось напрячь зрение, чтобы различить небольшие черные точки в добрых пяти-шести километрах от нас.

— Это что?

— Питомцы одного нашего знакомого, — она бросила едва заметный взгляд на Айш-нора, примостившегося на моем плече. — Звери Судий. Стадо голов этак в пятьдесят. И я скажу, что по местным меркам оно весьма и весьма небольшое. Тут подобной нечисти — хоть жопой ешь.

— Прелестно. Что еще интересного?

— Скоро узнаешь, — загадочно ухмыльнулась собеседница.

Она не соврала. Буквально через час, когда солнце стояло в зените, мы добрались до гряды высоких холмов и, поднявшись на один из них, я увидел…

Челюсть отвалилась, наверное, до груди.

— Это… что?

— Главная достопримечательность этих мест, — с некой затаенной гордостью произнесла Ананда. — Ночная земля. Знакомое название?

Я напряг память и — да — выудил оттуда разговор в книжном магазине, слова бармена о хабаре, который местные сталкеры притащили, отправившись на восток, и обозначения на карте… Что ж, пожалуй, название очень даже подходило этому месту.

Невдалеке, буквально в паре километров, жухлая трава обрывалась, точно отсеченная гигантским ножом, а по другую сторону незримой нити простиралась голая выжженая равнина, посреди которой прямо вперед устремлялось широкое шоссе с торчащими вдоль обочины остовами фонарей. Ближе к горизонту поднимался контур двухярусной развязки, а за ним — чернели остовы многоэтажек. И все это — под ночными небесами. Прищурившись, я сумел даже различить звезды.

Дорога была забита машинами, в которых, кажется, даже остались стекла и шины, один или два фонаря — о диво! — светились.

Я оглянулся. Все тот же чахлый лесок и направление, заменившее дорогу. По сторонам — цепь здоровенных холмов, поросших убогоньким кустиками, и полное отсутствие дорог. Везде светило яркое солнце… Впереди — древняя трасса и не менее древний мертвый город. И ночь.

— Это как? — наконец прошептал я.

— Ночная земля, — повторила Ананда, точно эти слова должны были все объяснить. — Говорят, значит, время тут остановилось, ну или течет очень медленно. Не знаю, чем во время войны по ней ударили, угу, нас такому в магической школе не учили, но под замершим ночным небом действительно можно блуждать неделями и месяцами, а выйти — спустя пару минут. А можно и наоборот, угу.

— И велика эта Ночная земля?

— Отсюда на восток тянется почти до мертвых земель, на север — половина дневного перехода, на юг — четыре дневных перехода, почти до реки. Ну, или как-то так.

— Древние были могучи, — восторженно прошептала Морвин, во все глаза смотревшая на открывшееся нам чудо.

— И безумны, как по мне, — добавила Ананда.

Женщина-алхимик спешилась и выглядела сосредоточенной.

— Что случилось? — поинтересовалась Сюин, на что ее подруга продемонстрировала пробирку, жидкость в которой светилась бордовым.

— Нужно скорее уходить на север, ага. Они где-то рядом.

— Они? — уточнил я.

— Слуги хозяина Ночной земли. Людей эти твари не любят и, в отличие от своего господина, выбираются наружу, а значит, если не поторопимся, можем стать обедом.

В тоне ее не было привычной веселости, а потому никто не стал задавать вопросов, и мы, внимательно смотря по сторонам, двинулись на север, не останавливаясь даже на минуту.

Часы, заполненные напряженным ожиданием, сменяли друг друга, солнце поднималось все выше, затем — начало опускаться, а мы все шли, шли и шли. Остановились лишь когда солнце почти полностью скрылось за горизонтом.