Земля разбитых грез

* * *

Маги земли закончили утрамбовывать насыпь, и рабочие приступили к укладке шпал. Риманн с умилением взирал на благостный труд вольных тружеников, не в силах не улыбнуться. Даже столь тяжелые времена не мешали его сердцу петь, ведь детище всей жизни стремительно обретало плоть и кровь.

Пускай электростанция, работающая на силе угля и пара, не покинет чертежей, но хотя бы железная дорога останется потомкам, когда он умрет.

Сияющий выделил требуемые фонды, использовал своё влияние на соседей, открыл стратегические склады и снабдил Риманна всем необходимым, как и обещал. Именно поэтому главная фабрика страны, остановив производство бронеавтомобилей, в три смены трудилась над новым заказом, и Синан лично гарантировал другу, что не допустит брака.

Главный техномаг Эйри, до винтика знавший устройство паровоза, слов на ветер не бросал, а это означало, что через три месяца, когда первая ветка, соединяющая столицу с Монартом — крупным промышленным городом на юге страны — будет закончена, по ней тотчас же пустят поезда: пассажирские и грузовые.

Надвигающаяся с неизбежностью смерти война заставила просветленных отложить ненадолго склоки и начать совместную работу на благо страны. Да, все ещё было неясно как южане умудрились скрыть приготовления. С этим разбирался Грейди. Явью стало то, что странности последних лет отнюдь не странны, и что южане заблаговременно начали готовить свою викторию. Увы, но союзные королевства все ещё не до конца осознали всю серьёзность ситуации.

И, тем не менее, по-крайней мере одно благо предвоенная лихорадка принесла. В Эйри вскрыли схроны, и Души Леса — эти сокровища, оплаченные кровью невинных — пошли наконец в дело. Запускались обесточенные цеха, сдувалась пыль со станков, за них массово вставали необученные крестьяне и горожане. Паладины и не думали скрывать приготовления, наоборот — выставляли их напоказ. Просветлённый мнил, что демонстрация мощи охладит горячие головы южан.

Риманн считал иначе. Он лицезрел прошлую войну, длившуюся более десяти лет, и помнил ярость змеепоклонников. Тот, кто способен отправить ребенка в Ямы Боли, не есть человек, но лишь тварь, достойная всяческого осуждения. И коль уж они перестали скрываться, коль наращивают мощь не таясь, коль в пограничных королевствах все ярче тлеют угли восстания…

Высший паладин положил на стол донесение, от которого за милю разило кровью невинных, порохом и вонью повешенных бунтовщиков. Оно пришло лишь утром и безнадёжно запоздало! Кто-то ответит за потерю целых десяти дней и скоро, но сперва придётся умиротворять… И карать.

Он вздохнул. С этим можно будет подождать немного, угроза невелика.

Важно иное — война грядет, и к ней должно подготовиться. Победе надлежит коваться в тылу.

Старый чародей ещё несколько минут благостно наблюдал за работой, после чего вздохнул и, кивнув прорабу, покинул стройку.

Всяк трудится на своём месте: кто-то точит детали, кто-то шьёт одежду, кто-то укладывает шпалы и рельсы. А кто-то — искры промелькнули меж его пальцев и скрылись, подавленные стальной волей мага — убивает людей. Таков удел, отмеренный Лугом, и не смертному противиться воле богов.

Высший паладин подошел к терпеливо дожидавшемуся его Лехри и кивнул ученику.

— Я слишком размяк? — спросил он.

— Простите наставник, не понимаю, — потупился юноша.

Сегодня демоны не терзали его душу, а потому выглядел он смущенным, тихим и пристыженным. В последние годы подобное случалось нечасто, и было, наверное, от чего возрадоваться.

— Хочу узнать, жаждешь ли ты войны?

Риманн открыл дверь броневика и забрался в десантный отсек, рассчитанный на пятерых бойцов в полном вооружении. Лехри примостился рядом, морща нос, и всё так же смотря глазами преданной собаки.

— Жаждешь ли ты войны? — повторил паладин, стуком в переборку давая знак водителю трогаться.

Ученик потупился и отвел взгляд.

— Знаешь, твоё молчание красноречивей всяких слов.

— Простите, — пролепетал Лехри.

— Я не виню тебя. Иного — да, но только не тебя, — улыбнулся старик и похлопал юношу по плечу. — Ты — моя гордость. Сын, коего у меня никогда не было и уже не будет.

Юноша буквально расцвёл, а на его молодом лице распустилась открытая и чистая улыбка. В такие моменты можно было даже забыть о том, кто таков Лехри сын Катэйра на самом деле, и сколь быстро добрая улыбка уступала место звериному оскалу, полному злой радости.

— А потому, — продолжил старый чародей, — ответь честно, не скрывая и не утаивая.

Улыбка исчезла, а ученик потупился.

— Да…

— Что-что? Кажется, тут прошелестел ветерок.

— Да.

— Уже лучше, но можно громче, всё ещё не слышу.

— Да, господин, я жажду воинской славы и подвигов! Хочу ощутить поступь войны. Желаю искоренить, наконец, сосредоточие гнили на юге и привести Эйри к славе!

Закончив, он сжался, точно ожидая удара или, что куда страшнее, слов ненависти.

Маленький несчастный ребенок, лишённый материнской ласки и отцовской любви, в теле могучего мага, силой мысли способного разорвать человека на куски. Маленький несчастный ребенок, изувеченный амбициями взрослых. Маленький несчастный ребенок, щедро делящийся собственным горем с окружающими…

«Интересно, можно ли было его спасти или Лехри родился уже сломанным?» — пришла в голову Риманна несвоевременная мысль. — «И есть ли теперь разница?»

— Я не стану тебя порицать. Молодость горяча и жаждет славы, жаждет воинских подвигов. Я же стар… И пламя войны слишком сильно опалило мою плоть.

Он непроизвольно коснулся изуродованной щеки рукой, украшенной ожогами.

Лехри слушал молча, не перебивая, жадно впитывая мудрость наставника.

— Молю лишь об одном: береги своих воинов, не губи их понапрасну. И сам не рискуй почем зря. Ибо нет воителя презреннее нежели тот, кому не мила жизнь. Чужая ли, своя — все едино.

Старший паладин кивнул.

— Будет исполнено, наставник. Дозволено ли мне будет спросить?

— Да, конечно.

Он дернулся всем телом, лицо юноши на миг искривилось, а глаз закатился, что говорило о серьезном волнении. Миг — и Лехри успокоился, после чего изрек:

— Справитесь ли вы, наставник?

Риманн и сам не раз задавался этим вопросом, просыпаясь в холодном поту или же — наоборот — не в силах сомкнуть глаз. В последние дни призраки былого мучали старика особенно беспощадно.

«Но коль скоро ты уж дожил до седин, будь любезен унимать тревоги юных, мыслится мне».

— Не волнуйся, ученик, коль придет час брани и смерти, я не подведу.

— Я знаю, наставник.

— И вот еще что…

— Да, господин?

Риманн пожевал губы, ему очень не хотелось говорить то, что он собирался произнести, но должным словам должно было слететь с языка:

— Не верь никому в малом совете.

Лехри удивленно посмотрел на него.

— Почему, господин?

— Один из них — предатель, изменивший Эйри и служащий Махансапу. Я уверен в сём. Подозреваю Грейди.

Глаза Лехри расширились.

— Господин…

Старик тяжело вздохнул.

— У тебя есть иные объяснения внезапной слепоты нашей разведки?

Юноша сжал кулаки, его глаз дернулся, а лицо исказилось ненавистью.

— Тварь…

— Успокойся, Лехри. У нас нет доказательств.

— И всё же вы хотите, чтобы я был настороже?

— Да. Ты — один из сильнейших магов Эйри, нравится кому-то это или нет, и уже через несколько лет ты станешь высшим паладином, а после моей смерти — обязательно займёшь положенное место в совете. Иначе и быть не может. А посему ты обязан делать то, что принесет стране благо.

— Я… я не понимаю, учитель.

— Всегда ходи с телохранителями, не рискуй, не ешь еду, в которой не уверен. Так ясно?

— Вы хотите сказать…

— Коль война на носу, жизни паладинов в опасности. Нет ничего милее для супостата, чем пустить в дело яд иль хладную сталь, ударив в спину.

Лехри хрустнул костяшками пальцев.

— Пусть попробуют.

— Ученик, — устало воззвал Риман. — Прошу, не заставляй старика тревожиться и за тебя.

Старший паладин покраснел и потупился.

— Прошу простить меня, господин. Я обязательно последую вашему совету.

— Вот и хорошо. — Риманн расслабился и откинулся на спинку сидения. — И вот ещё что. Возможно, очень скоро ты получишь возможность поратоборствовать.

В глазах Лехри зажглось пламя радости.

— Сиаф? — спросил он, облизнув губы.

— Сиаф, — кивнул Риманн. — Пока ничего не решено, но я думаю, что смогу убедить сияющего, так что будь готов.

— Слушаюсь! — просиял Лехри.

— Вот и славно, а теперь я хочу немного отдохнуть, разбуди, когда приедем. Танки сами себя не проинспектируют.

Он хмыкнул и прикрыл веки, думая как же именно исказится лицо Кернея, когда тот увидит подписанный самим сияющим приказ о полном содействии члену малого совета высшему паладину Риманну сыну Махона из рода Тинтричей, надзирающему за границами королевства и запретными, заповедными, мертвыми и иными местами, а отныне и генеральному инспектору Эйри.

Да, безусловно, его мечта — электростанция, работающая не на магической силе — пока что остаётся несбыточной, но уж подсластить пилюлю правитель умеет, в этом ему не отказать.

«А ещё он очень хорошо стравливает нас меж собой, оберегая власть. Как же получилось, что столь опытный и сведущий муж пропустил предательство»? — подумал Риманн, засыпая. — «Неужели не было измены? Коль так, то все ещё хуже, чем мы полагали. Но об этом я стану беспокоиться уже завтра. К тому же, у нас, если не путаю, до танков меня ждёт ещё одна остановка»…

Утомлённое делами тело наконец-то взяло верх над разумом, и высший паладин ощутил как проваливается в сон.