Черные начала. Том 6

Вряд ли люди в другом мире придумают что-нибудь своё, сильно отличное от других миров, так как если законы физики действуют и там, и там одинаково, способы постройки тоже будут схожи.

Я это к чему говорю.

Колизей.

Самый настоящий Колизей.

Да, здесь был свой азиатско-обезьяний колорит, но тем не менее он даже не сильно отличался от того же стадиона в секте Небесной скалы, просто больше. Высокие трибуны, колонны, всякие выдолбленные из камня фигуры — это вызывало небольшой трепет перед столь массивным сооружением.

— Гордость города обезьян, — произнёс торжественным голосом Гой. — Одно из величайших строений, которые ты найдёшь на просторах этого большого и необъятного мира.

— Прямо вот одно из величайших? — с лёгким скепсисом спросил я.

— Вот тебе надо было сбить мой настрой, да? — обиженно взглянул он на меня. — Я тут уже такой вдохновлённый таким сооружением. А ты взял и всё испортил!

— Я плохой человек.

— Вот именно! Не стать тебе хорошей обезьяной!

Мы стояли на самом верхнем балконе, окидывая взглядом арену, идеально ровную, посыпанную песком, подготовленную к ежегодному турниру. Здесь несколько дней подряд будет проходить турнир, пока не останутся двое, а там…

Как говорится, лучший может быть только один.

Правила здесь отличались от обычных сражений, где я оттачивал свои навыки. Здесь были разрешены техники, печати и всё, что ты умел. Нельзя было применять всякие пилюли, артефакты и микстуры — лишь твои личные навыки и силы. Иначе говоря, веер и лампу Алладина, как артефакты, взять с собой было нельзя.

Страшно представить, что было бы, начни каждый долбить не просто своими умениями, а артефактами, некоторые из которых, по слухам, могли и стадион снести. Ну, собственно, речь и о моём веере идёт тоже, который мог вполне снести при должном умении половину Колизея.

Мы пришли за час до начала соревнований, чтобы прогуляться по трибунам.

И не только мы — зрителей ещё не было на трибунах, зато повсюду прогуливались участники предстоящего турнира. Помимо участников из города обезьян, я видел на противоположной стороне и кошатников в их простынях песочного цвета, которые вышагивали толпой с важным видом.

А ещё на глаза практически сразу бросилась целая делегация охраны, человек пятнадцать, не меньше, которые окружили одну-единственную фигуру.

— О, принцесса пожаловала, — кивнул на них Гой.

— Да, вижу…

Я сразу высмотрел среди них Цурико. Уже в более практичном наряде, с длинным копьём, которое поблёскивало аж отсюда, она шла в окружении охраны следом за девушкой в богатых пышных одеяниях, которая была, как я понимаю, принцессой.

— Хочу, чтобы она была против меня, — выдохнул я.

— О, тебе так не терпится начистить ей прекрасное личико? — удивился Гой. — А я думал, вы друзья.

— Нет, просто лучше это сделаю я, а не кто-то другой.

Как бы это ни звучало, но я сделаю это осторожно и аккуратно, потому что далеко не факт, что она переживёт другого.

— Ну, здесь как повезёт… — пожал он плечами.

— Хочу, чтобы повезло мне, — пробормотал я и перевёл взгляд на кошатников. — Насколько они сильны?

— Настолько, что тебе хватит, поверь мне. Просто помни о наших тренировках, и будет тебе счастье. Ты не сможешь отбиться от всех их ударов, но вот увернуться — вполне. Просто постарайся бить точно и наверняка, чтобы ублюдки не встали.

— Каков шанс, что они выйдут против неё?

— Да тебе о себе надо волноваться! Вон, посмотри на тех блохастых, как они сюда смотрят! Наверняка пакость замыслили!

Вообще, они смотрели сейчас на принцессу, но Гою было достаточно просто того, что они рядом, чтобы обвинить во всех смертных и бессмертных грехах.

Мы гуляли по Колизею ещё минут десять, после чего Гой бросил: «подожди здесь», и спустился на арену. К тому моменту там уже собирался народ, причём исключительно хозяева бойцов. Там, насколько я мог видеть, происходило что-то вроде лотереи, где каждый поочерёдно подходил к бочке, вытаскивая деревянную табличку. Видимо, так они решали, кто с кем будет сражаться.

И даже принцесса не стала исключением. В богатых золотых одеяниях, больше похожих не на ханьфу, а на шубу, она одна торжественно подошла к бочке с номерками и медленно вытащила оттуда табличку. И при этом каждый поклонился ей, встав на одно колено. Даже Гой, и тот приклонил…

О господи, он вообще встал на оба колена и сейчас бился головой о землю, кланяясь, словно на молебне. Его там не вздёрнут за такое?

— Это тебе? — протянул он мне табличку, когда поднялся обратно на трибуны.

— Мой номер?

— Ага, и номер того, против кого ты будешь сражаться, — кивнул Гой. — Позовут, выйдешь, порвёшь его на части, вернёшься обратно в комнату. Иногда бывают всякие сюрпризы, как два на два или стенка на стенку, но там вам уже сообщат. Турнир обычно длится несколько дней, так что за сегодня вы точно не управитесь.

— А завтра по новой, да? — отдал я ему коробку с пилюлями.

— Ага, и так, пока не останутся двое. Ладно, давай, удачи тебе, не подведи меня! — хлопнул он меня по плечу, и я направился вниз.

Там, на арене, уже собирались бойцы, и я даже на взгляд мог сказать, кому не суждено дойти до конца. Некоторые выглядели как конкретные оборванцы, другие были одеты по последнему слову боевой моды. Кто-то держался уверенно, кто-то надменно, другие скромно и даже испуганно.

Кошатники держались особняком и выглядели очень спокойно и даже умиротворённо, будто их не трогало то, что очень скоро кто-то из них не вернётся.

— Вот мы и встретились, — неожиданно прямо передо мной выскочила Цурико. Вот её не было, а вот она уже прямо перед носом появилась, будто выросла из-под земли.

Она улыбалась во все тридцать два зуба и выглядела как-то… иначе. Вроде бы та же самая гопница, а вроде словно черты сгладились, сделав её более женственной. Макияжа на этот раз было меньше, но лицо было свежим, румяным, да и глаза ей не забыли подвести.

— Чё застыл, не рад видеть? — тут же недобро прищурилась Цурико.

— Думаю, ущипнуть тебя за задницу или нет, больно хороша, — отшутился я.

— Тц… бьёшь по больному, прямо соблазн берёт дать добро, — недовольно ответила она и огляделась. — Кого высматривал, давай колись.

— Просто смотрел, кто пришёл на турнир.

— Да сброд, — фыркнула она, смерив презрительным взглядом какого-то трясущегося парнишку неподалёку от нас. Поймав её взгляд, он вздрогнул, а Цурико тут же, как и подобает гопнице, наехала. — Чё вылупился? У тебя проблемы?!

— Я…

— Ты покойник, — провела она пальцем по горлу, заставив его взбледнуть, после чего обернулась с победной улыбкой ко мне. — Я говорю, на раз-два.

— Я даже не знаю, ты притворяешься дурой или такая и есть, — покачал я головой.

— В смысле?!

Я молча схватил её за подбородок и повернул к кошатникам.

— Залупаться на слабых может каждый. А ты пойди и скажи-ка этим такое же.

— Да чего ты…

— Ты в курсе, я тоже был таким слабаком, а сейчас жарю тебя.

— Так ты же стал сильнее… — пробурчала она.

— Надеюсь, что ты попадёшься мне, а не кому-то другому.

— Чё, не терпится надрать мне задницу? Ты в курсе, что я сама могу тебе её надрать так, что…

— Нет, просто, в отличие от других, я хочу, чтобы ты ушла живой с арены, а не мёртвой.

Цурико покраснела, начала что-то неразборчиво бурчать, а тем временем к нам вышел человек-обезьяна и громко объявил:

— Все, кто получил красные таблички — налево. Кто жёлтые — направо. За каждым будут заходить и вызывать по номерам. Не выйдете — будет засчитано поражение, и тогда будете разбираться со своими хозяевами. Убивать не обязательно — или противник сдаётся, или не способен сражаться, то есть потерял сознание. Пока сопротивляется — он ваш действующий противник. Время не ограничено, но ничего не делать запрещено — проигрыш обоим сторонам. Разрешено всё, кроме артефактов. На входе вы будете проверены на их наличие. Использование всевозможных эликсиров и пилюль, что лечат или усиливают ваше тело, восстанавливают или изменяют как-то иначе ваше тело и силы запрещены. За них будет засчитано поражение. А теперь разошлись в разные стороны!

— У тебя какая, — толкнула меня в плечо Цурико.

Я показал красную, когда она — жёлтую.

— Тц… Ладно, тогда, когда я тебя уделаю, выполнишь любое моё желание.

— И какое же?

— Узнаешь, — хмыкнула она, эффектно качнула жопой и направилась с остальными.

— Она точно хочет загадать что-то пошлое, — сказала Люнь, недовольно смотря ей вслед. — Вот чует моя душа, точно пошлятина!

— Ага, наверное… — пробормотал я и пошёл следом за группой красных.

Ну что же, понеслась…