Мастер...

— Зачем ему это? Не легче ли провернуть подобное прямо здесь?

— Не легче, — ответил Ерикан, прервав свою речь на три больших глотка. После он неодобрительно поморщился, что свидетельствовало о низком качестве пойла, и продолжил. — Первая причина — его дочь. Это испортит отношения с ней. Вторая — если в лавке поймают заговорщиков, подобное навлечет тень на самого ростовщика. А людская молва — самое опасное, что может быть в делах торговца. Лучше вывести нас подальше, а после сдать имперским гвардейцам или Воронам.

— Жду не дождусь, когда мы окажемся в безопасности, и я напомню тебе все твои черные слова, — не сказала, а буквально выплюнула Юти.

На том их беседа закончилась. Ерикан продолжал уничтожать итахорское бренди (лучшее, что можно было делать с этим подозрительным напитком), а Юти изучать содержимое склада. Правда, теперь хождение между ящиками и чтение забавных записок Агора Армини не доставляло ей былого удовольствия. Отравленные зерна недоверия наставника пожухлыми стеблями с черными колосьями сомнений взросли в девочке.

Потому когда спустя много часов дверь на склад скрипнула, Юти, доведенная собственными мыслями едва ли не до нервного истощения, легонько вскрикнула. На пороге стоял ростовщик, глаза которого в темноте походили на две свечи и сверкали пламенем самого Инрада. С большим запозданием девочка поняла, что все это надумала себе. Агор просто подслеповато щурился, не в силах найти здесь своих нечаянных гостей. А в руке его и правда был канделябр с двумя свечами.

— Где вы?

Фигуры девочки и старика тут же выросли на дорожке света, падающего из-за двери. Агор удовлетворенно, явно даже не надеясь, что проклятая парочка подобно огненным ифирам исчезнет из его дома.

— Где вы хотели укрыться? — спросил он.

— Нам нужно добраться до одной из выгребных ям, впадающих в общую клоаку.

— Это называется канализация, — ответил Агор, который любил точность во всем. — Хорошо. Сейчас подъедет мой человек. Он отвезет вас в нужное место и вытащит. До той поры даже не высовывайтесь.

Произошедшее после породило в душе Юти лишь новые сомнения. Нет, за ними и правда пришли, тот северянин-телохранитель, дюжий молодчик самого угрюмого вида, без колец на пальцах, но явно Одаренный. Девочка уже начинала распознавать таких. Значит, либо миели, либо сиел.

Он без лишних слов вывел гостей через черный вход, у которого уже стояла странная укороченная повозка с высокими бортами, наполненная доверху сажей и золой. Время и место было выбрано чрезвычайно удачно — из свидетелей здесь был лишь коварно темнеющий вечер.

Сиел (теперь Юти узнала это совершенно точно) развел руки и черный ворох в повозке пополз в стороны, обнажая дно. Ерикан понял все без лишних слов, да Юти догадалась. Они двумя юркими мышками бросились к повозке, а после северянин благодушно протянул им пустые, очищенные от внутренности, трубки рогоза. Юти едва успела вставить такую в рот, после чего черная взвесь накрыла ее с головой.

А затем наступили томительные минуты ожидания, в итоге благополучно разрешившиеся приходом хозяина повозки, трубочиста, как уже догадалась девочка. И их путь начался.

Они ехали, казалось, целую вечность. Долгая тряска в телеге печника прерывалась короткими остановками и приглушенными голосами. Только теперь Юти поняла гениальность замысла ростовщика. Если патрули и остановят трубочиста, то вряд ли полезут в золу — от нее потом день отмываться будешь.

Оставался лишь главный вопрос — как долго им скитаться по Конструкту подобным образом. Нет, Аншара учила смирению и терпению, однако у Юти уже так затекла спина, что представлялась деревянной доской.

Потому когда учитель потянул ее за локоть, девочка, несмотря на внутреннее сопротивление, с облегчением выпрямилась, поднимаясь на ноги. Стряхнула с себя всю сажу и копоть и протерла глаза.

Они стояли на одной из многочисленных набережных у огромной круглой чаши Бойцовских арен. Что несколько смутило Одаренную. До Бойцовских арен от Медной аллеи было минут десять ходу, они же, по ощущению, ехали пару часов. К тому же, не оказалось рядом и самого печника.

— Еще не догадалась? — спросил Ерикан. — Ростовщик нас сдал. Сделал это искусно, вдали от дома.

— Но его человек…

— Это не его человек. Обычный трубочист, которого Агор пригласил для чистки труб. А тем временем его телохранитель вывел и спрятал нас в золе. Давай продолжим эту увлекательную беседу в более подходящем месте.

Пусть все естество Юти противилась умозаключениям Ерикана, она не могла не согласиться с логичностью сказанного. В довольно короткий срок ученица с наставником выбрались из золы и укрылись в дальнем проулке, выходящим на мост. Испачканные сажей, обласканные темной ночью, сейчас бы их не увидел самый опытный Хавильдар, столкнувшись нос к носу. Потому Ерикан прижал черную руку к черному лицу, на котором сверкали только белки глаз, и указал на повозку.

Как выяснилось, сбежали они невероятно вовремя. Потому что не более, чем минуту спустя ночь родила несколько десятков стражников. Они опрокинули телегу трубочиста, с упорством тыча в нее своими пиками. А после продолжили выяснять отношения и с печником, который вернулся и оправдывался, что отлучился пропустить стаканчик в эту холодную ночь.

— Можешь напоминать мне мои черные слова, — уколол девочку Ерикан. А после неожиданно погладил грязной рукой по ее не менее грязным волосам. — У тебя огромное и доброе сердце. К сожалению, иногда оно намного больше головы.

— И что нам теперь делать? — сглотнула Юти невесть откуда появившийся в горле ком.

— По суровой иронии, мы оказались почти там, где нужно, — усмехнулся наставник. А после ткнул черным пальцам на чашу Бойцовских арен. — Нам туда.