Воля рода

Глава 5. Слышащий

Так бывает, что внутренний стержень придаёт сил, когда всё зависит только от тебя — и ты до последнего крепишься, даже тогда, когда смерть дышит в затылок. Но вот забрезжила помощь, и я сразу в изнеможении обмяк, моя голова свалилась на песок и больше подниматься на хотела.

— Храни нас Незримая, — встревоженный голос раздался надо мной, — Что ты здесь делаешь?!

Ответить я не смог, уплывая в те края, где очень, очень много воды. Целые реки и озёра, и я мог в них плескаться, плавать, и пить, пить, пить…

Меня перевернули и я, едва разлепив веки, увидел лицо. Это был старик с длинными белыми волосами, очень худой, будто высохший, с седой щетиной на впавших щеках. И с повязкой на левом глазу.

— Совсем не изменился, Борзовский подкидыш. — его губы прыгали от волнения, а единственный глаз елозил по моему лицу, будто составлял точную голографическую копию.

Даже сквозь дурноту обморока я удивился. Старый пёс, совсем с катушек съехал! Он же видел Василия последний раз, вытащив его из материнской утробы двадцать один год назад.

— Я знал, но не был готов, Незримая, ты же понимаешь, — бормотал старик, мотая головой и осеняя себя знамением, а потом вдруг опомнился, полез за пазуху, — Ой, что это я! Сейчас, сейчас, сын мой.

Моих губ коснулось горлышко фляги, и в приоткрытый рот вдруг полилась вода. О, капитское искушение, как же это прекрасно! Мой язык давно уже представлял собой пересохший и набухший кусок вяленой плоти, и поэтому влага практически не доходила до горла — она сразу впитывалась в потрескавшуюся слизистую.

Незнакомец плеснул мне пару глотков и деловито завинтил фляжку:

— Нам ещё обратно идти, сын мой.

Я что-то ему простонал в ответ, а потом закрыл глаза. Всё, псы капитские, сил больше нет, можете меня вязать…